– Господин адвокат, вы опять делаете выводы за суд и выдвигаете обвинения.
– Прошу прощения, господин судья. С этим свидетелем я закончил. И если у обвинения больше нет свидетелей, то я хотел бы вызвать своих.
– У нас… нет свидетелей, – с легкой досадой ответил прокурор.
– Что ты несешь, капитан? – возмутился генерал. – У нас есть свидетели! Вызывай!
– Господин прокурор? – судья смотрел в сторону обвинения.
– У нас нет свидетелей, которые могли бы сказать больше, чем сказали господин генерал и капитан Ярвинен, – сказал прокурор, поднимаясь на ноги. – Не вижу смысла повторять уже сказанное. К тому же защита не опровергает обвинений в нарушении Закона о невмешательстве и уничтожении мирного населения. Мы готовы заслушать свидетелей защиты.
– Протестую! – поднял руку Стивенс. – Мы не сказали, что признаем обвинение полностью. И готовы доказать не только на словах, но и документально.
– Приступайте, господин адвокат, – кивнул судья.
Елена, еще сидевшая на стуле, подскочила и устремилась на выход, но все-таки решилась и обернулась к Георгу. Он криво усмехнулся и отвернулся от женщины, с этой минуты Елена Ярвинен для Саттора умерла. Ее уже не существовало, а смотреть на пустое место он не желал, не видя в этом смысла. В таких случаях полковник говорил: «Смотреть в пустоту? Так можно стать идиотом». Идиотом коммандер не был, и становиться им не собирался. Всхлипнув, Елена шагнула в коридор и столкнулась с Андреасом Ли. Тот оглядел ее с головы до ног, тихо выплюнул:
– Крыса, – и вошел в зал, не особо заметив, что оттолкнул женщину плечом.
«Крыса». Елена с ужасом поняла, что для всех она теперь будет только крысой и никем больше. Решение об отставке родилось в то же мгновение. Женщина поджала губы и поспешила прочь из здания суда, не глядя по сторонам и стараясь не вслушиваться в голоса, порой раздававшиеся рядом.
Тем временем майор Ли уже сидел на свидетельском месте. Он принес присягу и теперь с ободряющей улыбкой смотрел на своего командира. Однако Андреас быстро стал собрался и перевел взгляд на Стивенса.
– Господин майор, – начал Якоб, – вы знаете, в чем обвиняют полковника Саттора?
– В нарушении Закона о невмешательстве, – кивнул Ли.
– Не только. Полковника Саттора обвиняют в уничтожении мирного населения на планете Танор, к которой привела погоня за туаронцами.
– Что за чушь? – возмутился Андреас. – Траекторию прокладывал пиратам не коммандер.
– Совершенно с вами согласен, – кивнул Якоб, – но я хотел бы поговорить с вами изначально о другом. Как вы оцениваете состояние своего командира на момент совместной операции с Нианом?
Ли поджал губы и вздохнул:
– Да вымотаны были все до чертиков. Десять, почти одиннадцать месяцев в космосе без возможности сойти на поверхность хоть какой-нибудь из планет. К тому же нас постоянно бросали из операции в операцию, часто приходилось драться. С Геи только обещали возвращение домой, но каждый раз отменяли возвращение и кидали на новое задание, нам релаксатор стал, как дом родной.
– И как часто вам отменяли возвращение на Гею?
– Ну, – Андреас задумался, – раз пять точно. Перед той операцией как раз летели назад. Нас развернули и на освобождение заложников кинули.
– Разозлило ли это полковника?
– Да там не только полковник был зол, мы все взвыли. До этого была другая операция, а до нее три недели без дела провисели на чужой орбите. Вот и представьте состояние коммандера. Сам уже измотан бесконечным космосом, а на нем то сражения и гибель людей, то следит за отсеками и экипаж успокаивает. Раздражение росло. Одни и те же лица, обстановка, чернота за иллюминатором, родной дом превратился в несбыточную мечту. Разумеется, начали вспыхивать конфликты. Коммандеру приходилось вмешиваться, если дело принимало опасный оборот. Ответственность за экипаж лежит на нем.
– Значит, срывы среди команды уже имели место. А мог сорваться и полковник Саттор? Например, преследуя туаронцев? Могло ли всеобщее психологическое состояние сказаться и на командире?
– Коммандер – живой человек, а не киборг. Конечно, его, как и нас всех, на момент операции с Ниреей нельзя было назвать полностью психологически стабильным.
– А что вы можете рассказать о самой операции? Нам нужны точные сведения, майор Ли. Не домыслы, слухи и предположения, а то, чему вы были свидетелем лично.
– Я не был на лайнере, оставался на линкоре, но могу сказать, что операция была подготовлена отвратительно. Нас отправили с помощь, только для поддержки Ниана, а в результате, союзники забрали своего заложника и убрались. Нам остался захваченный лайнеры и пираты. Полковник Саттор отправился на круизник еще в момент захвата. Он и руководил лично следующим этапом освобождения заложников, по переговорнику я слышал, что туаронцы решились напасть и довести дело до конца.
– Значит, полковнику и его людям пришлось в одиночку сражаться с пиратами?
– Да.
– И чем закончилось дело?
– Пассажиров сумели убрать с линии поражения и скрыть в безопасном месте. Атаку отбили, уничтожение лайнера предотвратили.
– То есть коммандеру и его людям удалось спасти жизни пассажиров.
– Да. Были раненые и пострадавшие, но обошлось без жертв. Полковник Саттор профессионал.
– Что было дальше?
– К сожалению, пираты сумели отвлечь от себя внимание и покинуть борт лайнера на спасательных катерах. Они отправились к своему кораблю. Я, руководствуясь, инструкциями, отправил за ними перехватчиков, но туаронцы прикрыли своих, и им удалось ускользнуть.
– Как вел себя полковник Саттор?
– Удостоверившись, что жизням пассажиров больше не угрожает опасности, он и те, кто участвовали в операции, вернулись на линкор.
– И вы отправились в погоню за пиратским кораблем?
– Разумеется. Инструкции четко велят преследовать неприятеля до его уничтожения, если он обозначил свои агрессивные намерения. К тому же пиратство попадает под множество иных законов, и не только законов Геи. По известному соглашению, космические суда, чья принадлежность к пиратству доказана, подлежат уничтожению.
– Мы уже знаем, что в этой операции погибли наши сограждане, – Стивенс выдержал скорбную паузу. – Как их гибель воспринял полковник Саттор?
– Как личную трагедию, – ответил майор. – Он никогда не считал личный состав пушечным мясом.
– Это добавило злости коммандеру?
– Мы все были злы, полковник в том числе. Сама операция, поведение союзников, нападение на пассажиров, гибель экипажа перехватчика – всё это ударило по нервам.
– А нестабильное психологическое состояние из-за долгого пребывания в космосе могло усугубить положение и подтолкнуть коммандера на преследование до победной точки?
