– Если мой отец узнает…
– Слюнтяй, – сплюнул Саттор. – Мой папа – известный коммандер, его все знают. Кто знает твоего отца? Никто? Тогда молчи.
– Да мой отец твоего в порошок сотрет! – воскликнул обиженный Рене.
– Стирали уже, до сих пор кровью харкают, – высокомерно заявил Рик.
– Папа вас засудит!
– У нас друг адвокат, – отмахнулся Саттор. – Если Яша рот откроет, мало не покажется. Он генерала из штаба прогнал и злую ведьму тоже, твой мэр ему на один зуб будет.
– Ведьму, ха-ха, – рассмеялся Форд. – Тупица верит в сказки!
– Тебе повезло, что ты ее не встретил, – сурово сказал Рик. – Она тебя сожрала вместе с косточками.
– Кадеты! – капрал стоял у двери. – Что здесь происходит? Для кого отбой объявлен? Живо по койкам.
Лук Рене и его прихлебатель Денис Форд, поспешили на выход. Реджинальд пропустил их и поглядел на Рика с Егором.
– Заканчивайте свои дела, – велел капрал и вышел из уборной.
Саттор положил ладонь на плечо Брато:
– Больно?
– Отстань, – Егор дернул плечом. – Чего влез?
– Я же помочь хотел, – опешил Рик.
– Я не просил, – ожесточенно ответил кадет-полукровка. – И нечего лезть ко мне, не надо мне никакой помощи, понял? Все отстаньте от меня! – выкрикнул Брато и стремительно вышел за дверь.
Рик еще недолго смотрел ему вслед, наконец, пожал плечами и фыркнул:
– Ну и дурак.
Уже лежа в койке, Рик еще раз вспомнил события дня, но они быстро начали путаться в его голове, и вскоре мальчик уснул. Первый день в кадетском корпусе закончился.
ГЛАВА 11
Учиться в кадетском корпусе оказалось не так интересно, как с отцом. Не было феи Розалинды и Боба, никто не учил считать на конфетах, а если и учили, то только на нарисованных. И все-таки Рик старался. Во-первых, ему хотелось порадовать Георга, во-вторых, капрал сказал, что старшим в группе будет назначаться кадет, у которого окажется высший балл по успеваемости и прилежанию.
– Можете считать, что это ваше первое звание, поощрение и награда, – сказал Реджинальд.
И Рик это запомнил. Он хотел оставаться старшим, но не потому, что это выделяло его из числа остальных. У младшего Саттора был иной критерий успеха: высокие оценки в учебе, отличное прилежание, место старшего группы – всё это было тем, о чем он мог рассказать отцу, и услышать слова, которые считал настоящей наградой:
– Я горжусь тобой, сын.
Гордость полковника Саттора – вот ради чего стоило стараться. Рик хотел быть похожим на своего приемного отца, и он готов был для этого на многое. Правда, учеба давалась непросто. Время от времени он не мог понять, что объясняют учителя, и это злило. Рик раздражался, и от этого окончательно терял нить понимания. Тот же Люк Рене имел оценки лучше, хоть и не прикладывал столько сил, сколько Саттор. Рене не сидел над тетрадями, старательно выводя каждую букву, не мучился над задачами, они давались ему намного легче, чем Рику. Впрочем, когда дело касалось пересказов, сыну коммандера не было равных. Память у него оказалась лучшей в группе. Он запоминал материал с лету, еще на уроке. Был первым в спортивных дисциплинах, за что его нежно любил преподаватель господин Шенк.
За те полгода, что Рик находился в кадетском корпусе, он привык и к новым условиям жизни, перестал замечать новые лица и глазеть с восторженным удивлением на курсантов, казавшихся ему взрослыми мужчинами. И даже не останавливался, когда над Академией проносились учебные машины, не мечтал попасть на полигон, когда там шли занятия. Теперь всё это было обыденным явлением, и мальчик просто набрался терпения, зная, что однажды тоже поднимется в свой первый полет. Как говорил отец – всему свое время.
Единственное, чего не хватало Рику – это встреч с отцом и полюбившимися Стивенсами. На Жюльет он уже не злился, простив ей приятеля и поцелуй, который однажды подглядел, когда оставался у Якоба. Скандал тогда вышел грандиозный. Мальчик, и без того обиженный на свою старшую подругу за то, что она стала уделять ему намного меньше времени, окончательно взбесился, увидев в окно, как его Жуля целуется со своим дружком.
Рик выскочил из своей комнаты и стоял на лестнице, пока Жюльет не вошла в дом.
– Привет, Рик, – улыбнулась дружелюбно девушка.
Мальчик сжал кулаки, посмотрел ей прямо в глаза и произнес в запальчивости:
– Я его убью. Слышишь? Так ему и передай – у него теперь есть враг! Выпущу ему кишки, и ты увидишь, кто настоящий мужчина!
После этого умчался в комнату, которую ему выделили Стивенсы, а Жюльет осталась стоять на лестнице, потрясенно глядя вслед маленькому воину. Не зная, как еще выместить злость, Рик перебил в своей комнате всё, до чего смог дотянуться. Разбил бы больше, если бы не Боб, привычно снявший показатели физического и психологического состояния мальчика. Киборг остановил разрушительную бурю в самом ее начале.
– Рик! – Жюльет стучалась в дверь, но Рик отказался разговаривать с ней, и перепуганная вспышкой гнева мальчика, девушка поспешила к родителям.
Впрочем, они уже сами спешили на шум. С Риком пытался поговорить Якоб, его жена, сама Жюльет, но преуспел в диалоге только старший Саттор, которого Яша вызвал через контактор.
– Буянишь, сын? – спросил полковник, когда Боб вручил мальчику сендер. Отцу Рик не посмел возражать, потому опустил голову, словно коммандер мог его видеть, и кивнул. – Рик.
– Да, пап, – ворчливо ответил мальчик.
– Яша говорит, что ты устроил сцену ревности, это так?
– Я не понимаю…
– Ты обиделся на Жюльет за то, что она была со своим приятелем, – уточнил Георг.
– Они целовались, пап!
– Тебя оскорбило это?
– Да! Я…
– Ты ведь друг Жюльет, не так ли?
– Да, но…
– Хороший друг примет выбор того, кто ему дорог, – строго прервал отец. – Разве она обидела тебя? Накричала, ударила, запретила делать то, что ты хочешь?
– Нет…
– Тогда почему ты запрещаешь девочке делать то, что хочет она? Почему кричишь, угрожаешь, уничтожаешь чужое имущество и позоришь не только себя, но и меня?
– Я не позорю, пап!
– Сын, до этой минуты я мог с гордостью сказать, что Рик – лучший ребенок, которого создала Вселенная. Не похожий на капризных детей, которые творят, что взбредет в голову. Мой мальчик всегда думает прежде, чем что-то сделать. Оценивает последствия своих поступков и никогда не огорчит своего отца. И вот я огорчен, сынок. Впервые ты сумел меня расстроить.
Это был удар, настоящий удар! Рик испугался. Даже с родным отцом он не был никогда так близок, как с полковником Саттором. Его родной отец любил сына, но он был занят хозяйством, пестовал старшего отрока, возился с сестрой, которую называл своим цветочком, а второму сыну доставалась толика суровой ласки. Он был уже достаточно большим, чтобы приносить семье пользу и ходить за стадом, а раз мальчишка уже не нуждается в том, чтобы с ним сюсюкали, отец наблюдал за ним больше со стороны.
