Протяжно вздохнув, Рик подошел к транспортнику, перекинул через раму ногу и, утвердившись на сиденье, активировал управление. После выбрал режим автопилота, внес в навигатор данные о маршруте, и «Игла» приподнялась над землей со звуком, похожим на тихий посвист, всколыхнув зеленый травяной ковер. Саттор надел на голову шлем, уместил ноги на подножку, и автопилот понес его к академии.
Дорога далась легче, чем думал парень. От него требовалось только удержаться на сиденье, с этим Рик справился, и до академической стоянки добрался без приключений. После, оставив «Иглу» на стоянке, пробрался к лазу, мечтая лишь о том, чтобы лечь и лежать, и чтобы его никто не трогал, но сначала до зубовного скрежета хотелось увидеть физиономию Брато. И пусть зубоскалит, пусть орет и требует ответа, где пропал его друг, только чтобы сидел сейчас в казарме живой и невредимый.
С патрулем Рику удалось разойтись незамеченным. Он ненадолго замер под укрытием одной из мелких построек, давая патрульным уйти подальше. Потер виски и скользнул к дверям казармы, открыл их и шагнул внутрь.
– Курсант Саттор!
Дежурный офицер, лейтенант Планетарной службы Сергей Никсон, застыл перед нарушителем дисциплины, буравя его тяжелым взглядом. Но вдруг в гнев в его глазах сменился тревогой.
– Что с вами, курсант? – спросил лейтенант. – Вы ранены?
– Нет, – просипел Рик, облизнув пересохшие губы.
– Где вы были? И что, черт возьми, происходит?! – в сердцах воскликнул дежурный. – Один курсант арестован, второй является, едва живой.
– Кто? – Саттор подался вперед. – Кто арестован? Кто?!
От резкого рывка вперед его повело, и Рик выставил рук, чтобы опереться о стену. Он поднял взгляд мутных от боли глаз на офицера и повторил вопрос:
– Кто арестован?
– Брато, – ответил вместе Никсона вахтенный курсант. – Еще несколько часов назад взяли, прямо на территории академии.
– Тихо! – рявкнул лейтенант. Затем посмотрел на Рика. Тот привалился к стене и закрыл глаза. Бледность, и без того покрывавшая лицо курсанта, приобрела сероватый оттенок. – Вам плохо, курсант?
Головокружение вновь усилилось, и Рик сполз по стене на пол.
– Черт! Срочно вызвать медиков с носилками, курсанту нужна помощь, – словно через слой ваты донесся до Саттор голос лейтенант Никсона. – Быстро!
– Ректору сообщить?
– Н-нет, – чуть помедлив, ответил офицер. – Сейчас его приведу в норму, и обойдемся без ректора. С медиками я договорюсь. Ну, что встал? Вызывай!
Но всё это скользнуло мимо сознания Рика, лишь зацепив за самый край. В вязком тумане, в который он всё стремительней погружался, застряла лишь одна мысль – Егор жив. Она принесла неожиданное облегчение разуму, и второе слово «арест» не казался сейчас чем-то ужасным и непоправим. Саттор прикрыл глаза и позволил себе расслабиться. Потому почти не обратил внимания, когда появились медики, и о чем с ними разговаривали лейтенант Никсон. Только посмотрел из-под ресниц, когда его переложили на носилки.
Рик молчал, пока его доставляли в лазарет, и когда усадили на смотровое кресло и запустили систему сканирования организма, тоже оставался равнодушным к происходящему, только чуть поморщился, ощутив укол в палец при заборе крови. Он не слушал, что говорил врач, рассматривавший показания сканера и анализов. Рик оставался в полузаторможенном состоянии, и только перевел взгляд на доктора, когда он произнес:
– А давай-ка поспим немного в восстановителе, сынок. Что скажешь?
– Надолго? – спросил Саттор.
– До полного исцеления, – усмехнулся медик.
– Черт, – вяло выругался парень, но вскоре уже спал в восстановительной капсуле, куда его уложили, предварительно раздев.
Проснулся он уже ближе к вечеру. Всё тот же доктор подмигнул парню и выпустил его из капсулы.
– Ну, как?
– Как новенький, – бодро ответил Рик. – Я могу идти?
– Скажешь, где тебя так приложило?
– В аварию попал, гнал слишком быстро, – ответил Саттор. – Так я могу идти?
– Иди-иди, – кивнул врач, глядя на курсанта задумчивым взглядом прищуренных глаз, похоже, не поверив в сказку пациента.
Рик стремительно покинул лазарет, буркнув на выходе:
– Спасибо, – и помчался в казарму.
Свое возвращение в академию он помнил смутно, но главное, в памяти отложилось, что Егор жив. В этом Рик был уверен, слишком назойливо повторял себе эту фразу, пока его транспортировали в лазарет и осматривали. Но что-то было еще, и это что-то теперь сильно тревожило парня. Нужно было срочно разобраться в том, что произошло, пока он лежал в отключке под догорающим особняком Хмурого.
– Ну как ты? – по казарме дежурил сегодня Бэнь.
– Я в порядке, – отмахнулся Саттор.
– Никсон скрыл, что ты не ночевал в академии. И с медиками договорился, чтобы они не придавали огласки твое лечение. Еще и нам велел помалкивать, но нам- то чего языками трепать. Так что Романов не узнает, не переживай, – продолжал Бэнь.
– К черту Романова, – снова отмахнулся Рик. – Что с Егором? Я мало что помню после своего возвращения.
– Так арестовали его. Еще ночью, – курсант нахмурился. – Сами ни черта не знаем. Вроде как взяли под дверями ректорского дома. И увезли сразу, он даже за вещами не заходил. Ночная смена с КП рассказывала, что когда его уводили, он просил, чтобы ему дали поговорить с Ильсой. Вроде даже вырывался, орал. Говорят, был не в себе. Это всё, что я знаю.
– Ильса здесь?
– Да, кажется… – неуверенно произнес Бэнь, пожав плечами. – Но точно знаю, что Романова не было на территории, когда Брато к нему в дом ломился…
– Не знаешь, где мой сендер? Я точно помню, что с ним вернулся.
Бэнь снова пожал плечами.
– В карманах посмотри, тебя же в лазарет отправили, как был. Может туда положили.
– Точно, – кивнул Рик и зашарил по карманам. Через минуту он нащупал переговорник и нацепил его на ухо. – Сендер, контакт «Отец».
– Контакт «Отец» на связи, – равнодушно известил сендер, и Саттор поспешил выйти на улицу, чтобы избавиться от любопытного Бэня.
Рик огляделся и направился в сторону от казармы, машинально кивнув Кузнецову, махавшему ему.
– Здравствуй, сын, – услышал парень бодрый голос отца. – Чем порадуешь?
– Пап, – младший Саттор сглотнул, на короткое мгновение зажмурился, но мотнул головой, отгоняя нерешительность, и продолжил: – Егора арестовали.
– Что? – опешил генерал.
– Пап, мне нужно с тобой поговорить. И чем быстрей, тем лучше. И еще, я хочу попросить дядю Яшу заняться делом Егора. Я пока не знаю, в чем конкретно его обвиняют, но… в общем, дело может оказаться серьезным. Когда ты сможешь прилететь ко мне? Это личный разговор.
