— Как ты? — спросил прислужника Кейр.
— Еще держит зелье, — ответил тот. — Вы бы отдохнули, высокородный риор.
— Угу, — промычал Райв.
Он вернулся на свое прежнее место, нарвал еще веток и опустился на землю. Альвия открыла глаза, посмотрела на Кейра, и тот коротко вздохнул, любуясь игрой пламени в ее глазах.
— Поспи, завтра идти придется еще больше, — сказал риор, больше для того, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
— Да, скоро лягу, — кивнула Перворожденная.
Она подобрала ветку и пошевелила ею в костре, затем бросила в жаркую сердцевину и посмотрела на Райверна.
— Прекрати разглядывать меня, — устало произнесла лиори.
— Я бы и рад, — невесело усмехнулся Кейр. — Не выходит.
Альвия плотно сжала губы, в ее глазах полыхнул огонек злости, но лиори заставила себя расслабиться.
— Как думаешь, что сейчас делает Тайрад? — спросила она.
Райверн пожал плечами.
— Наверное, ищет следы предательства в своем дворце, ничего больше ему не остается.
— Ты хорошо изучил его? — во взгляде Перворожденной появилось любопытство, но новый огонек злости уничтожил его, и женщина спросила то, о чем говорить не собиралась: — Как тебе жилось бок о бок с убийцей твоего господина? Хозяин хорошо заботился о тебе?
Кейр опустил голову и взглянул на Альвию исподлобья.
— А разве ты о своих псах заботишься плохо? — не скрывая злой насмешки, спросил риор в ответ. — Дин-Таль дослужился до твоих простыней. Сыт, обласкан, возвышен.
— Он честно заслужил моей милости, — холодно ответила лиори. — Хотя ты ведь тоже хорошо служил своему господину, тебе даже подарили неплохую конуру, приблизили, обласкали. Неплохая плата за предательство.
— Спроси Дин-Таля, ему видней, сколько стоит предательство, — криво усмехнулся Райверн. — Впрочем, я знаю его цену. Звание адера, тело лиори и ее выбор.
— Прекрати марать честное имя, — из уст Перворожденной послышалось зловещее шипение. — Не он привел убийцу к своему господину.
— Но он и не помешал этому, — ожесточено отмахнулся риор. — Он был со мной рядом, когда поганец Дин-Ройф упрашивал меня помирить его с лиором. Таль был свидетелем моего отказа, но даже ни слова не сказал об этом после. Всё, что я обещал убийце — это узнать у господина, готов ли он принять отступника и когда.
— И все-таки ты повел его!
— Архон! — взвыл Кейр, подняв лицо к небу. — Али, перед покоями лиора стояла стража! Ройф остановился рядом с ними, в покои вошел я один…
— Стража была убита, — мотнула головой Альвия. — Это были опытные воины…
— Но не ожидавшие нападения, — отчеканил Райверн. — Как и я! Я тоже не ожидал, но получил удар сзади. Меня снесло с ног, и всё, что я смог, это смотреть сквозь пелену, как ублюдок бросает в лиора нож! Бросок вышел неточным, господин был ранен. Я попытался встать на ноги, но перед глазами еще плыло. Ройф успел добить лиора. Потом подошел ко мне и похлопал по плечу. Тварь издевался, сказал спасибо и даже попросил прощения за то, что я буду отвечать за его грех. И пока он говорил, я, наконец, смог очухаться. Свалил его на пол, вцепился в горло, но слабость дала себя знать, и убийца вырвался из захвата. Он выдернул нож из тела господина и бросился на меня. Я перехватил его руку, мы снова боролись, и тогда я все-таки добрался до него, убил ублюдка его же ножом. После подошел к лиору, нагнулся к нему, надеясь, что еще жив, и тут вбежала ты…
Альвия некоторое время сверлила его тяжелым шальным взглядом, вдруг откинула голову назад и хрипло рассмеялась.
— У тебя ведь было время, чтобы придумать себе оправдание, не так ли, Райв?
— А у тебя было немало времени, чтобы окончательно уверовать в мое предательство, не так ли, Перворожденная? — язвительно спросил Кейр. — Это ведь так удобно — обвинить того, кому мстить легче, — теперь рассмеялся он, но оборвал злой смех и посмотрел на Альвию прямым взглядом.
— Месть?! — воскликнула лиори. — Как можешь говорить о мести ты, который решил жить в тепле и сытости, служа убийце…
— А ты заключала с ним договора! — повысил голос Кейр. — Раскланивалась, вела переписки, даже пошла на выгодный союз, оплатив его смешением крови Боргов с кровью убийцы. Скажи мне, Али, ты хоть раз попыталась подослать убийцу к Эли-Харту? Или же тебя занимала только моя смерть? А знаешь, почему ты выбрала меня своей целью? — Альвия сузила глаза. Грудь ее тяжело вздымалась, и казалось, что лиори готова кинуться на изгнанника, но всё еще сдерживала себя и продолжала слушать, и он продолжил: — Я скажу тебе, почему. Обида, Али, всего лишь обида. Вся твоя многолетняя ненависть, твоя клятва, твои попытки уничтожить меня — это обида влюбленной женщины. Ты не считаешь меня виновным в смерти своего отца, ты слишком умна для слепого обвинения. И если и обвинила то только в первый момент, когда исполосовала меня мечом. Но потом прошло время, и ты не могла не обдумать произошедшее. Днем ты дала согласие на наш брак, я — твой настоящий выбор, Али. Я, не Дин-Таль! Ты ведь понимала, что мне не было смысла участвовать в покушении на твоего отца, от него зависело мое счастье и благополучие. Он выделил меня, приблизил и среди тех, кого привез на ту охоту, именно мое прозвучало из его уст, как имя того, кого он избрал тебе в мужья. И в моей любви ты не сомневалась до той минуты, пока не увидела с ножом над телом лиора. Ты не считаешь меня виновным в смерти лиора, но считаешь предателем, только предательство это относишь к себе. Обида — это единственное, что подогревало твою ненависть. Но ты ведь никогда не признаешь, что способна на слабость, потому проще продолжать клеймить меня за то, в чем моей вины нет. А твой пес, мой побратим, — риор снова криво ухмыльнулся, — он просто воспользовался моментом, чтобы избавиться от более удачливого соперника, наплевав на все договоренности и клятвы.
Пальцы Альвии сжались на рукояти меча, Кейр это заметил и теперь внимательно следил за Перворожденной, готовый к ее нападению. Однако лиори прикрыла глаза, медленно выдохнула, и пальцы разжались. Она отодвинула руку от клинка, после посмотрела на риора. Он ощутил кожей, как Альвия давит в себе вспышку ярости. Только что полыхавший огонь в серых глазах начал тухнуть, и вскоре от него остались лишь теплившиеся угли. Райверн невольно поморщился, он надеялся на то, что лиори не сможет совладать с собой. Готов был к новому поединку, даже желал его, потому что отчаянно хотел, чтобы Альвия, наконец, выплеснула наружу всё, что таилось у нее на душе. Пусть обвиняет дальше, пусть попытается убить, лишь бы освободилась от стылого льда обиды и могла вздохнуть полной грудью. Но лиори осталась лиори, она не позволила себе раскрыть душу, и новых обвинений не последовало. Она не кинулась с жаром опровергать слова изгнанника, даже не стала настаивать на том, что говорила ранее.
— Теперь вы высказали всё, что желали донести до меня, высокородный? — спросила она тем самым тоном, как если бы сидела на своем троне и выслушивала подданного.
