— О чем я думаю? — сердито вопросил себя Савер. Он снова мотнул головой, избавляясь от наваждения, и уселся на землю. Смрад вдруг исчез, взор очистился, и дышать снова стало легко. Тело вновь согрелось, и прислужник недоуменно огляделся, пытаясь понять, что сейчас с ним произошло. — Дурь какая. — Он передернул плечами и прислушался, дичь была уже близко.
Харт затих. Жизнь, всегда бурлившая в вотчине горных лиоров, застыла в настороженном молчании. Никто не мог понять происходящего. Их вечно улыбчивый повелитель стал подобен грозовой туче. Вот уже несколько дней он ходил по собственному замку, словно тень, пытливо вглядывался в глаза придворным и слугам. Что он хотел там увидеть, никто не понимал, а Перворожденный не спешил объяснять. Но вдруг пропали несколько приближенных Тайрада, и среди прислуги замелькали новые лица. Проверенная и хорошо вышколенная челядь таяла на глазах, как снег весенней порой.
Эли-Харт спешно менял слуг, стражу, телохранителей. Теперь он никому не мог доверять. В каждом обитателе Харта ему мерещился предатель. Тайрад, главный интриган окрестных риоратов, как никто знал, что измену можно не увидеть даже под собственным носом. И он сам не заметил паутину, сотканную боржцем. Вляпался в нее, запутался, позволил пауку запустить себе в грудь ядовитое жало… Сам!
— Слепец…
О, да-а, он был слеп в своей гордыне. Слишком самоуверен, слишком себялюбив. Он почитал себя за ум и коварство, а сглупил, пригрев на груди змея. Холил, лелеял, вливал в уши отраву ненависти, взращивал ядовитый цветок мести, но он расцвел в саду Эли-Харта, а не Эли-Борга. А он, Тайрад, проглядел! Слуги, телохранители, любовница лиора — они все были преданы изгнаннику, а не своему господину.
— Откуда ждать новый удар? Что ты еще приготовил мне, ублюдок? Что?!
Лиор теперь много думал о том, что происходит у него в замке. Раньше его волновали судьбы чужих риоратов, потому что в Харте он был дома, потому что здесь была его крепость, опора, колыбель его силы и власти. Тайрад никогда не ждал подвоха в стенах родного дома, уже хотя бы потому, что тот единственный, кто мог сплести интриги, уже жил здесь и готовил подлянки для других лиоров. Эли-Харт никогда не видел соперников, равных ему в коварстве.
Да и позариться на его риорат мог только сумасшедший. Здесь было много ценного, очень много, потому-то его предок когда-то и осел в горах. Внутреннее чутье подсказывало, что это нагромождение серых каменных исполинов наполнено богатствами, только вот взять их было невозможно. Проклятые дайры крепко держали в своих загребущих руках сокровища недр земли. Лезли, мешали, нападали, отгоняли, не позволяли взять и пригоршни.
Кому нужны воинственные соседи, которые отслеживали каждое поползновение горных лиоров? Кому нужны скудеющие земли? Кому нужны труднопроходимые дороги? Нет, Эли-Харт был нужен только Эли-Хартам, остальным же лиорам хорошо жилось в своих риоратах. У них всех было что-то, что хотел заполучить Тайрад. И после того, как Эли-Борг будет у него в руках, Перворожденный мог подумать и о дальнейшем расширении своих земель.
Так был ли смысл ему опасаться кого-то в родных стенах, когда для своих людей он всегда оставался родным отцом, и лишь для чужаков хитрым змеем? Хартии были верны своему лиору, а кто почти не знал, так и вовсе боготворил Перворожденного. Тайрад умел внушать расположение. А теперь… Теперь он не мог расслабиться даже в стенах родового замка. Всё здесь было отравлено тлетворным дыханием боржского паука.
— Порву, — выдохнул Эли-Харт. — Порву, тварь!
Женский всхлип привлек внимание лиора. Он повернул голову и посмотрел на лейру, сжавшуюся в углу. Она растирала по лицу слезы. Губы женщины были искусаны, в уголке рта запеклась кровь. От прежней показной холодности не осталось и следа, только страх в ясных голубых глазах. На щеке лейры наливался уродливой чернотой синяк, в его центре была содрана кожа перстнем власти Эли-Харта. От пышного богатого одеяния остались лишь лоскуты, и аккуратная прическа превратилась во взъерошенные космы. Эта женщина была первой красавицей Харта, но сейчас перед лиором сидела жалкая тень…
— Тебе было хорошо, Миа? — с издевкой спросил Тайрад. — Так же хорошо, как с боржским ублюдком?
Она закрыла лицо ладонями и зарыдала с новой силой. Лиор брезгливо скривил губы, рассматривая растерзанную женщину. Она получила сполна. И вой боли и ужаса оказался сладкой музыкой для слуха ее господина. Он решил ни изгонять, ни казнить вероломную изменницу, все-таки эту женщину Тайрад… любил. Да, наверное, именно любил. Он баловал ее более остальных, исполнял желания, мечтал о ней. И тем больней оказалось ее предательство.
Мысли о Мие всегда горячили лиора. Но сегодня он наслаждался ее унижением. Это была месть, сладкая, порочная месть, и Эли-Харт не собирался отказываться от нее. Кажется, он даже начал желать Мию еще больше, чем раньше. Его страсть изменилась. Из прежней трепетности она превратилась в звериную ярость. И это было упоительно! Намного лучше прежней нежности. Да, Тайраду понравилось то, что он делал с женщиной в пылу гнева.
— Молчишь? — холодно переспросил он и поднялся с кресла.
Лейра услышала приближающиеся шаги. Она вскинула покрасневшие от слез глаза на лиора и в панике попыталась отползти, но он прижал женщину к полу ногой и склонился к ней.
— Тебе было хорошо, душа моя? Был ли я достаточно нежен с тобой?
— Зачем вы терзаете меня, Перворожденный? — со стоном спросила Миалина. — Разве же вы не насытились моей болью? Разве же вы мало унизили меня? Я совершила глупость и признала вину за собой…
Тайрад обхватил ее подбородок ладонью, задрал голову кверху и заглянул в глаза:
— Почему ты легла под него? Почему?!
— Я ошибл…
— Почему?!
— Я ошиблась! — вдруг истерично выкрикнула женщина. — Ошиблась! Мой господин — мое счастье!
Пощечина ослепила ее.
— Не надо!
— Я хочу знать, почему ты осмелилась изменить мне?! — заорал Тайрад. — Мне не нужно твоих лживых отговорок. Я хочу правду!
Лиор несколько мгновений слушал надрывные всхлипы. Наконец, отошел и уселся на край ложа, не обращая внимания на царивший там кавардак, он сам его устроил, насилуя любовницу. В первые минуты, когда пришел сюда, Тайрад хотел ее уничтожить. Потом начал получать наслаждение от происходящего. А сейчас ему нужно было услышать ответы на свои вопросы.
Эли-Харт не сводил взгляда с женщины, пытавшейся справиться с истерикой. Перворожденный ждал. Ревность и обида, полыхавшие еще недавно, угасли. Не до конца, угли тлели, и в душе Тайрад даже хотел, чтобы Миалина сказала, что Кейр соблазнил ее. Даже пусть солжет про какое-нибудь зелье, которым риор опоил чужую любовницу. Лиор знал, что Райверн не опустился бы до этого, но ему было необходимо услышать хоть что-то гадкое о предателе. Эли-Харт дал Миалине возможность оправдаться, и она должна была свалить всю вину на боржца. Должна была облить его грязью и хоть этим польстить своему господину.
