Она прижалась щекой к его плечу, закрыла глаза и пожаловалась:
— Каждый день нашей разлуки стал для меня пыткой. Я так радовалась, когда вы вернулись. Отчего вы не поспешили сразу к вашей супруге, господин?
— Я написал тебе, душа моя.
— Всего лишь ответили на мое послание, — лейра подняла на мужа укоризненный взгляд. — Ночи без вас так холодны и неуютны.
— Когда это ты полюбила ночи, проведенные рядом со мной? — не удержался от язвительного вопроса лиор.
«Ночи без вас так холодны и неуютны». «Ночи стали такими холодными. Мне не хватает твоего жара». Слова госпожи и придворной дамы показались ему отражением друг друга. «Твоя нежная М.». Миалина, и ее ароматной водой была пропитана бумага. Его супругу звали Алларис. Ее назвали, как один из весенних цветов, распускавшихся на берегах Быстрой реки. Красивый цветок, хрупкий… Но ведь М — может быть первой буквой прозвища, данного женщине ее любовником! Ароматная вода… И что? Если Миалина стала наперсницей госпожи, она могла надушить послание, чтобы даже подозрение не коснулось головы лейры Харт. И она защищала супругу лиора… Защищала, но вначале указала на нее случайным словом! Неужто и вправду?
— Отчего вы стали так суровы? Какая грозная складка залегла между вашими бровями, возлюбленный. Что тяготит вас?
Тайрад вздрогнул, когда супруга провела кончиком пальца между его бровей, словно хотела разгладить чело мужа. Он перехватил руку Алларис и вновь натянуто улыбнулся. После поцеловал ее ладонь и повел к кушетке.
— Присядем. — И когда они разместились рядом, лиор медленно выдохнул, заставляя себя избавиться от подозрений. Вновь поцеловал руку лейры и спросил: — Так когда же вы успели полюбить ночи, проведенные не в одиночестве?
— Мне всегда нравилось, когда вы оставались со мной до утра, — ответила она, смущенно потупившись, и щеки женщины зарумянились. — Когда я чувствую тепло вашего тела, когда могу коснуться вас, услышать биение вашего сердца, я бываю необычайно счастлива. Без вас мой мир слишком пуст и холоден.
— Так ты говоришь не о нашем единении?
Румянец на щеках скромной женщины стал еще отчетливей. Она прижалась лбом к плечу супруга, пряча смятение, но все-таки ответила:
— Я всегда счастлива принять вас в свое тело, возлюбленный. Разве же не обладание мужчины женщиной делает их союз полным и искренним?
— То есть ты наслаждаешься тем, что беру твое тело?
— Конечно! — лейра подняла на мужа удивленный взгляд. — Итогом сего действа становится излияние вашего семени, а стало быть, я могу вновь подарить вам дитя. Не это ли цель союза мужчины и женщины?
— Сего действа… — проворчал Тайрад и хмыкнул.
Похоже, она все-таки не понимала, что итогом «сего действа» может быть наслаждение, и мужчина с женщиной сходятся на одной простыне ради этого итога, а вовсе не для зачатия очередного дитя. Хотя Алларис была права, целью их союза было именно рождение детей. И лейра Харт близость воспринимала необходимой частью супружеской жизни, без которой она не могла осчастливить мужа видом своего наполненного чрева.
— Вам что-то не понравилось в моих словах?
— Нет, душа моя, вы излагаете верно, — с почти искренней улыбкой ответил лиор. — Но разве вам никогда не бывало хорошо в нашей близости настолько, чтобы стон сорвался с ваших уст? Вы всегда молчите…
— Порой мне бывает больно, — негромко созналась Алларис.
Больно? Возможно. Тайрад спешил поскорей покончить со своей обязанностью и почти не оказывал супруге внимания, ограничиваясь парой поцелуев. Впрочем, Эли-Ториан воспитывали своих детей в еще большей строгости, чем Эли-Борги. Девочек приучали к тому, что их удел — рождение детей, и что под мужем должно лежать, покорно принимая его естество, не притрагиваясь к оному. Однако торианки не были ледышками поголовно. Сам Эли-Харт испытал страсть придворной дамы в замке Ториан, и она ни в чем не уступала хартийкам.
— Я буду более ласков с вами, — пообещал ей супруг. — Возможно, тогда боль исчезнет.
— О-о… — смущенно протянула лейра и вновь спрятала глаза. — Вы… будете целовать меня в шею? — едва слышно спросила она. Судорожно вздохнула и закончила: — И мою… грудь?
— Что?
— Ох, не слушайте меня, возлюбленный, не слушайте! — воскликнула Алларис, прячась за ладонями. — Это так стыдно то, что я говорю! Я не должна была произносить этих слов…
Тайрад нахмурился. Его скромница жена, не произносившая даже слова — близость, ибо это говорила о том, что скрывалось в темноте опочивальне, вдруг заговорила о ласках. Лиор знал, чему учили его супругу, потому даже не думал настаивать на том, что всё может быть совсем иначе. Ему это попросту было ненужно. Возможно, если бы Тайрад был хоть немного увлечен своей женой, тогда бы он попытался разбудить в ней чувственность. Но лейра Харт устраивала супруга в том качестве, в каком проживала в его замке уже шесть с небольшим лет: тихо сидела в своих покоях, покидая их, лишь испросив позволения, и рожала мужу детей. Большего от нее не требовалось. Ну и, разумеется, имела сильную родню, ставшую Эли-Харту союзником. Вот и вся прелесть Алларис Ториан, в супружестве Харт.
— Кто научил вас этим ласкам, душа моя? — Тайрад пытался говорить дружелюбно, чтобы не испугать супругу. — Откуда вы знаете о них?
— Я разочаровала вас? — испуганно спросила женщина, вдруг бледнея. Она, заломила руки и прошептала: — Я знала, что не стоит заговаривать об этом…
— Кто научил вас? — уже с раздражением повторил вопрос лиор.
Алларис всхлипнула, и с мукой посмотрела в глаза супругу.
— Я обещала ее не выдавать…
— Кого? — глаза Эли-Харта гневно сверкнули. — Лейра Иглис? Это она вздумала откровенничать с вами?
— Миа? — искренне удивилась лейра Харт. — Нет! Что вы, возлюбленный, она никогда не вела со мной нескромных речей. Это Рейсси, моя подруга в Ториан. Вы помните ее? Белокурая лейра с карими глазами. Вы еще как-то назвали ее блеклой…
— Помню, — кивнул Тайрад, пытаясь понять, о ком говорит ему жена.
— Так вот, Рейсси выдали замуж раньше, чем меня, и она как-то в великой тайне рассказала мне, что делал с ней супруг в их первую ночь, и после тоже… Она говорила, что это… приятно, вот я и подумала, раз вы говорите о ласке, что…
Она окончательно смутилась и замолчала. Тайрад едва заметно усмехнулся. Его жена становилась старше, но в том, что касалось отношений мужчины и женщины, оставалась наивна и стыдлива, словно девственница.
— Стало быть, вы думали об этих ласках? Мечтали о них? — спросил лиор, почти успокоившись.
Алларис вскинула на него глаза, похлопала ресницами, явно не зная, что ответить. После все-таки кивнула и снова опустила голову, пряча взгляд. Затем отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула.
— Зачем вы мучаете меня, Тайрад? Вы ведь знаете, как мне тяжело говорить об этом.
