— Какая мерзость, — сдавленно произнес Тайрад.
Он метнулся прочь, и едва успел согнуться пополам, когда его вывернуло прямо на пол покоев Грэйда. Колдун вышел следом. Его белесые глаза смотрели так же равнодушно, как звучал его голос. Кажется, он разом лишился всех чувства, даже почтения к своему господину.
— Ты хотел, я делаю, — произнес Грэйд.
— Кто это? — просипел Тайрад, указав на дверь, за которой остался мертвец.
— Жертва, — ответил колдун. — Его имя неважно, отныне он дух, покорный моей воле. Его смерть была неожиданной, потому дух желает вновь получить тело. Я обещал ему плоть, он за это исполнит то, что я прикажу.
Лиор судорожно вздохнул, его обоняние вновь наполнилось запахом крови и гниения, и желудок Перворожденного опять сжался.
— Невыносимо…
Колдун отошел к своим шкафчикам и вскоре вернулся с мешочком.
— Дыши этим, — велел он, и Тайрад спешно поднес мешочек к носу.
Резкий запах сушеной травы перебил вонь мертвечины. Лиор несколько раз вдохнул и вообще перестал что-либо чувствовать, словно в логове Грэйда не было никаких запахов.
— Фу-у, — с явным облегчением выдохнул Тайрад, но мешочек отдавать не спешил.
Он посмотрел в сторону приоткрытой двери и уже уверенно направился туда, желая рассмотреть колдовство Грэйда поближе. Нечасто его чародей позволял увидеть, чем он занимается в этих стенах. Хозяин подземелья мешать не стал, только предупредил:
— Не подноси руку к огню.
Эли-Харт кивнул, но тут же поинтересовался:
— Почему он зеленый?
— Огонь мертвых, — пояснил Грэйд. — Он холоден, как лед. Живой огонь покроет кожу ожогами, мертвый обратит плоть в прах.
— Забавно, — усмехнулся Тайрад. Впрочем, веселья в его смешке не было, да и забавным происходящее он не считал. Лиору было не по себе.
Он присмотрелся к покойнику и увидел, что у того перерезано горло.
— Ты его убил?
— Ты, — ответил Грэйд. — Это твой грех, мой господин. Твое желание. Я лишь исполнитель твоей воли.
Перворожденный нахмурился, осмысливая слова колдуна.
— То есть всё, что ты творил эти годы…
— Не всё, но то, что было сделано по твоему приказу, за это Боги спросят с тебя. Мне и моих грехов хватает.
Грэйд обошел круг и прошел по узкой дорожке, сложившейся из двух параллельных линий, к мертвецу. В его руке была плошка, подхваченная с пола. Губы колдуна зашевелились, и на жертву вылилась новая порция крови.
— Зачем ты поливаешь его? Думаешь, прорастет? — нервно хмыкнул лиор.
— Не позволяю уйти, — коротко ответил Грэйд.
Он вышел из круга и посмотрел на лиора:
— Если хочешь, я остановлю колдовство. Дух еще не закрепился в чужом теле. Смерд сопротивляется, он достаточно силен, чтобы противостоять, но мой посланец нашептывает ему нужные мысли. Вскоре Савер начнет его слушать, и тогда дух займет его место, чтобы закончить то, зачем был послан.
— Ты нашел их! — воскликнул лиор, уже не вникая в смысл слов колдуна. — Где?!
— Гончие не вышли на след, мне сложно держать их постоянно на поводке, потому что слежу за этим духом, — Грэйд кивнул на мертвеца.
— Значит, нашел!
— Ты не понимаешь, — отрицательно покачал головой колдун. — Это разные силы, разные жертвы, разные чары. Дух-посланник ищет через хозяина вещи, надетой на его мертвое тело. На ней остались следы пота смерда, они указали путь. Кровь, пот, слюна — подобное притягивает подобное. Это мост от мертвого к живому. Рубашка Савера указала духу путь к своему владельцу.
— Да, о своем хозяине он думал больше, чем о себе, — криво усмехнулся Тайрад, вспоминая, как разочарованно вздыхал колдун, осматривая одежду риора. Зато в коморке Савера нашлась рубаха, которую тот не успел постирать. Эта находка вызвала на узких губах Грэйда довольную улыбку. — А гончие?
— Мне нужно единение с ними, чтобы я мог смотреть их глазами, но тогда я упущу посланника. Или гончие, или посланник. Гончих я отправлю только тогда, когда дух займет новое тело.
— Что делает твой посланник? — раздраженно спросил лиор.
— Несет мою волю смерду, — губы колдуна дрогнули в едва заметной улыбке. — Твою волю, Перворожденный. Ты желал смерти одного из них, и ты ее получишь.
— Савер убьет ублюдка?
— Нет, на это смерд не пойдет. Он слишком любит своего хозяина, чтобы причинить ему вред. Такие мысли только насторожат его. Я решил сыграть на его заботе о риоре. Среди них есть та, кто принесла высокородному много бед…
— О-о, — протянул Тайрад и потер. — Однако замысел хорош! И сколько нужно времени для полного вселения?
Колдун пожал плечами.
— Всё зависит от смерда. Но зерно уже упало в благодатную почву и готово дать всходы. Остается только ждать и удерживать посланника подле живого тела.
— А если упустишь?
— Тогда всё придется начинать сначала. Освободившись, дух уже не подчиниться. Пока же кровь напоминает ему о жизни. Это его поводок. Ты хочешь еще что-то узнать, мой господин?
Лиор помолчал, обдумывая вопрос:
— Ты можешь узнать, где они через своего посланника? Хоть что-то!
— Пока связь посланника и смерда слишком слабая, но когда она укрепиться, думаю, я смогу узнать, куда направляются беглецы. Возможно, гончие нам не понадобятся.
— Почему ты решил объяснить мне то, что делаешь?
— Потому что это делаешь ты, я только проводник твоей воли, — лиору вдруг почудилась издевка в словах колдуна, но лицо его оставалось бесстрастным, и Тайрад решил, что ему это лишь показалось.
Эли-Харт бросил последний взгляд на мертвеца, даже не пытаясь опознать его, хоть и понимал, что это кто-то из обитателей его замка, больше колдуну негде было раздобыть свою жертву.
— Он быстро разлагается, — зачем-то заметил Тайрад.
— Дух должен потерять связь с родным телом. Пока оно цело, посланник стремится вернуться назад, я ускорил гниение.
Лиор передернул плечами:
— Мерзость.
— Ты всё еще можешь изменить, — напомнил колдун. — Скажи, и я отпущу дух на покой. Тогда его смерть останется на моей совести.
Тайрад посмотрел на Грэйда и криво усмехнулся:
— Моему роду незнакомо понятие — совесть. Продолжай. Надеюсь, при моем следующем появлении, ты порадуешь меня хорошими известиями.
— На всё воля моего господина, — склонился колдун, и лиор направился прочь из его обиталища.
Ему хотелось поскорей сменить одежду и смыть с кожи тлетворное дыхание смерти, витавшее в подземелье. Он прошел до лестницы, уже поставил ногу на первую ступень, но вдруг остановился и задумался. Если колдуну удастся его каверза, то это уничтожит разом две жизни. Савер уберет Альвию, исполнив изначальную задумку. Кейр свернет шею своему слуге, и в этом не было сомнений. Если уж не забыл боржскую суку за эти годы и кинулся спасать ее, несмотря на то, что лиори приговорила его, он не простит ее смерти верному прислужнику. И тогда изгнанник останется в одиночестве, сраженный смертью своей единственной возлюбленной и предательством Савера. Взять его будет уже несложно, если, конечно, ублюдок сам не наложит на себя руки. Это не совсем то, чего хотел Эли-Харт, но душевные муки мерзавца будут неплохой заменой пыткам палача. Да, очень хороший замысел.
