— Что тебе нужно, Райв? — спросила Альвия, уперев кулак правой руки в бок. — Сейчас я бы хотела остаться наедине с собой.
— Как это? — искренне удивился риор. — Как же я могу оставить мою госпожу без охраны? Нет, я так не могу. Сейчас разденусь и поплыву за тобой.
— Вздумаешь потащиться следом, на берег вернешься скопцом, — пообещала лиори. — Будешь подглядывать, как я раздеваюсь, лишишься одного глаза.
Райверн, покачав головой, усмехнулся:
— Все-таки ты добрая. Только один глаз — истинная милость. Поэтому я пожалею тебя и не стану раздеваться.
— Верная мысль. Не дай Боги, потом начну страдать от ночных кошмаров, — насмешливо ответила Альвия.
— Если я разденусь, ты ослепнешь от сияния моей красоты и силы, — высокомерно произнес риор. — Но я тоже милостив, потому не открою тебе своих богатств. И на твои смотреть не буду. Да и чем ты можешь поразить меня? Если у тебя на спине имеется вторая пара грудей, я бы полюбопытствовал, а так женщина, как женщина, даром что Перворожденная.
— Ну, конечно, ты же известный знаток женского тела, — голос лиори вдруг наполнился ядом.
— Для тебя мужское тело тоже не в новинку, — парировал Кейр.
— Ты хотя бы помнишь имена всех своих ш… любовниц? — глаза Альвии сверкнули негодованием, зато Райверн усмехнулся и скрестил руки на груди:
— А зачем? — спросил он. — Я помню твое имя, мне этого достаточно.
— Ты смеешь ставить меня в один ряд с теми женщинами, которых пользовал без счета? — надменно вопросила лиори уже без тени улыбки.
— А разве я тебя пользовал? — Райверн с интересом наблюдал за тем, как гнев всё ярче разгорается в глазах Перворожденной.
Альвия открыла рот, чтобы ответить, но так и не нашла что именно.
— Не можешь выбрать, какую гадость обрушить мне на голову в этот раз? — с добродушной усмешкой спросил Кейр. — И не надо, я и так знаю всё, что ты обо мне думаешь. Лучше поговорим о деле, ради которого я здесь.
— Ну? — гнев всё еще бушевал в глазах лиори, потому короткий вопрос вышел резким.
— Держи, — риор протянул ей свой букет, но сразу же отдернул руку, увидев, как поджались губы Альвии. Он укоризненно покачал головой: — Али, опять ты спешишь. Собралась запустить цветами мне в физиономию? А между тем Савер насобирал их для того, чтобы ты смогла не просто искупаться в теплой воде, но и смыть грязь с тела. Но чтобы понять, как пользоваться дарами здешних мест, тебе придется меня выслушать.
— Говори, — чуть ворчливо велела лиори.
Райверн хмыкнул, отметив, что сверкающий негодованием взор потух. Кажется, Перворожденная даже испытала неловкость от собственной поспешности, но, разумеется, не торопилась это признавать.
— Раздели цветы на три части. Корень, ополоснув от земли, надрежь, так он будет лучше мылиться, — с легкой улыбкой начал пояснения Кейр. — Не используй все сразу, лучше раздели на три-четыре части. Стебли разомни в руках, они тоже дают немного мыльного сока, и можешь использовать их как мочалку. Размягчившись, они неплохо соскабливают грязь с тела. Цветы же оставь напоследок. Их запах почти неощутим, но если разотрешь, то они оставят приятный аромат на коже. Эти невзрачные цветы именуют Небесным жемчугом. Бедные хартийки настаивают соцветия и используют, как ароматную воду. А вот теперь держи.
— Спасибо, — буркнула лиори, забирая цветы, однако добавила: — Но если сунешься…
— Помню! Одноглазый скопец, — весело рассмеялся Райверн. — И всё равно ты ослепнешь раньше. Один взгляд и…
— Пошел прочь! — рявкнула Альвия. Риор вскинул руки и со смешком исчез в кустах, а лиори проворчала: — Каков наглец. Ослепнешь… Экая невидаль.
Она с новым интересом рассмотрела цветы, коротко вздохнула и направилась на облюбованное место, мечтая поскорей стянуть надоевшую одежду, поизносившуюся за несколько дней блужданий по горам и лесам, после ночевок у костра под открытым небом. Даже несмотря на свою неприхотливость, Альвия уже чувствовала раздражение, когда тело и голова начинали зудеть от слоя пота и пыли. И когда она, наконец, смогла погрузиться в теплую озерную воду, лиори испытала настоящее наслаждение, несравнимое ни с чем.
Возню с цветами Перворожденная оставила на потом, предпочтя сначала просто полежать в озере, млея от ощущения неги, растекавшейся по телу.
— Боги, — прошептала Альвия, водя ладонью по бедру, — как же хорошо.
Шевелиться не хотелось. При мысли, что нужно вновь куда шагать, перелизать через нагромождение камней и гонять гнус, липнувший к мокрому от пота телу, разом портилось настроение. Но эти мысли лиори отогнала, запретив себе всякую леность. После этого, коротко вздохнув, выбралась на берег, где ее дожидался небесный жемчуг, и занялась его разделкой, как учил Кейр. Ради любопытства женщина растерла в пальцах один из цветков, после понюхала и одобрительно хмыкнула — аромат и вправду был приятным.
Когда корни и стебли были готовы для омовения, Перворожденная вернулась в воду. Вскоре она поняла, почему Райверн посоветовал не использовать все корни разом. Первой четверти хватило женщине только на одну руку и переднюю часть туловища, а после корни пожухли и больше не отдали ни капли мыльного сока. Альвия неопределенно хмыкнула и вернулась на берег, чтобы взять следующую часть.
Зато стебли и листья, смятые без всякой жалости, помимо сока давали приятный травяной аромат. Если сказать, что лиори Эли-Борга не получила в момент непривычного омовения удовольствия, значит солгать. Альвия наслаждалась каждой минутой этого незамысловатого ритуала. Вдыхала полной грудью незатейливый запах, жмурилась, как кошка, когда опускалась в воду, чтобы смыть мыльную пленку с тела, и даже мурлыкала себе под нос одну из песенок, которую ей пела в раннем детстве матушка. И в это мгновение ни одно богатство мира не стоило Хрустального озера и Небесного жемчуга. Вот они были истинными сокровищами в руках Перворожденной. У нее даже мелькнула мысль: будь у нее такая возможность, то легко бы променяла Борг и бремя власти на такие вот маленькие удовольствия… Впрочем, блажная мысль, как мелькнула, так и истаяла на границе сознания.
— Хорошо, — прошептала лиори, разбирая пальцами густые мокрые пряди своих волос. — Еще бы гребень, и вообще было бы сказочно.
Из Архона вышла тварь,
Девой обратилась…
Альвия замерла, прислушиваясь к мужскому голосу, летевшему над Хрустальным озером. Песня была ей знакома, ратники пели ее во время одного из походов, сидя вечером у костра. Песенка была забавной и далекой от приличий, но лиори, случайно услышав ее, хмыкнула и бранить своих воинов не стала. Им нужен был отдых после дневной сечи, и мужчины развлекали себя, как могли, громко хохоча над простенькими куплетами.
Разлеглась на бережке,
Ждет своей поживы.
Выезжает к ней риор
На коне ретивом.
