— Именно днем, именно здесь, — зло усмехнулся лиор, уложив женщину.
— Нет! — лейра попыталась вывернуться. — Вы оскорбили меня, теперь хотите не унизить, Тай?! Вы это не сделаете!
— Разумеется, не сделаю, — Эли-Харт перехватил руки Алларис и завел их ей за голову. Его колено протиснулось между сжатых ног женщины, разведя их в стороны: — Как муж может унизить жену своими притязаниями? Я беру то, что принадлежит мне по праву. Где хочу, когда хочу и как хочу. И даже если завтра мне взбредет в голову взять тебя на крепостной стене на глазах у стражи, я это сделаю, потому что в своем праве мужа, и никто не смеет оспорить его. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
— А как же я? — глаза Алларис расширились. — Вам совсем неважно, что я чувствую?
— Важно. И сейчас я хочу, чтобы ты чувствовала покорность и желание доставить мне удовольствие…
— Вы хотите! — нервно воскликнула женщина, дернувшись, но так и не освободившись от хватки супруга. — Разве не была я покорной? Разве не блюла вашу честь и ваши интересы? Вы подолгу не вспоминали обо мне, но я никогда не пеняла вам на это, лишь слегка обнажая обиду. Когда вы просили меня дать согласие на наш союз, вы обещали, что я стану с вами счастливой. Я нашла свое счастье в служении вам. Я любила вас искренне и безответно! Да-да, я не так глупа и слепа, как вы думаете, и все-таки вы получили мою любовь и послушание. Никогда и ни у кого я не пыталась вызнать, как вы проводите ваши ночи, доверяла вам, почитала и продолжала хранить верность. Так за что вы сейчас наказываете меня нежеланием услышать моей мольбы?
Тайрад ощутил, как раздражение всё выше поднимает голову. Злость, едва мелькнувшая, начала распаляться с новой силой. В Архон! Что удумала эта женщина, чья жизнь отдана ему? Кто она, чтобы сметь перечить ему? И в чем?! В его законном праве! Та, кто должна задирать подол по первому требованию супруга, пытается отказать ему в праве мужа и господина!
— Я не простая лейра, Тай, я — дочь лиора! Вы не смеете пренебрегать моими желаниями! Если вы не прекратите ваших издевательств, я напишу отцу, и он будет иметь с вами разговор…
И вот тут Тайрад Эли-Харт взорвался. Дочь лиора! Что такое — дочь лиора? Никакой ценности для рода, всего лишь разменная монета, которую можно пустить в оборот, чтобы заключить необходимый союз с другим риоратом. И она, эта монета, вздумала угрожать? И кому! Глупая клуша возомнила, что имеет власть над своим господином? Вздумала пугать родственниками! Плевать ему на ее родственников, плевать на их разговоры и увещевания. Тайрад всегда мог провести их, проведет и сейчас, а дорогой супруге придется, наконец, принять, что она такое в его жизни. В Архон ласку, в Архон эти игры. Всё будет так, как скажет он.
Алларис всё еще боролась, пытаясь вывернуться из-под тела мужа. Она взывала к нему, но лиор уже был глух. Он сжал щеки женщины пальцами, склонился к ее лицу, заглянула в глаза, вдруг наполнившиеся страхом, и растянул губы в ухмылке.
— Тай, — потрясенно прошептала лейра. — Что с вами, Тай? Остановитесь…
— А он бы остановился? — вдруг спросил Эли-Харт. Злость всколыхнула всю ту муть, что покоилась на дне его души, и необоснованная ревность, которой, казалось, уже не осталось места, вновь высоко задрала свою уродливую голову и зашептала лиору в ухо, напоминая о том, что его доверие уже обманывали, и признание Алларис: «Да, он мне нравится», — нашло отклик в признании Миалины: «Только с ним и было хорошо». И пусть эти высказывания имели разный смысл, но сейчас Тайрад увидел схожесть в поведении изгнанной любовницы и жены. — Он бы остановился? Отвечай!
— Кто?! — сквозь слезы воскликнула лейра Харт. — Я не понимаю!
— Райверн Дин-Одел, — выплюнул ей в лицо Тайрад. — Твой обожаемый Райв! Как бы он обошелся с тобой?
— Почему вы говорите об этом риоре? Тай, я совсем ничего не понимаю…
— Зато я понимаю, — усмехнулся Эли-Харт. — Ты такая же шлюха, как и все остальные. Такая же лживая лицемерная тварь! Я тебе не угоден? Может, тогда угоден кто-то другой?
— Тай!
Он вновь сжал щеки жены, причиняя ей боль, и закричал:
— Заткнись, заткнись, заткнись!!!
После рванул ее с кушетки, рывком развернул и бросил обратно, теперь на живот. Женщина сильно ударилась коленями об пол. Она вскрикнула, заскулила, упрашивая мужа одуматься. Но тот задрал подол ей на голову, стянул исподнее и опустился на колени позади Алларис. Женщина снова дернулась, но муж придавил ее ладонью к кушетке. Ее сопротивление только еще больше раззадорило лиора, и когда он приспустил штаны, его естество уже было налито силой.
Тайрад оглядел голый зад жены и криво усмехнулся:
— Что крестьянка, что лейра, что дочь лиора — сзади не поймешь. Что верная жена, что подлая шлюха — все одинаковые, — и толкнулся вперед, входя в сухое лоно перепуганной женщины. Она вскрикнула и получила увесистый шлепок по ягодице. Эли-Харт хохотнул, впился пальцами в нежную кожу ее бедер и задвигался, уже не слушая всхлипов и причитаний Алларис…
Когда Тайрад уходил, женщина, растоптанная произошедшим, горько рыдала на полу.
— Вы… вы не такой, как я думала, — разобрал лиор сквозь нечленораздельные подвывания. — Вы нехороши, злой… Вы — животное…
— Всего лишь твой возлюбленный муж, — усмехнулся Тайрад, поправляя одежду. — С этого дня я не желаю слышать возражений и угроз. Посчитаем уроком то, что случилось. Если продолжишь вести себя вызывающе, я буду учить тебя покорности иначе. Станешь разумной, награжу ласками. Всё зависит от тебя, Алларис, как мы станем жить дальше. И еще, — он нагнулся, подцепил женщину за подбородок и вынудил смотреть на себя: — Не вздумай пугать меня родней. Ты моя жена, и никто не посмеет указывать мне в моем доме. Надеюсь, ты все поняла с первого раза.
Эли-Харт прошел к дверям, обернулся, бросил еще один взгляд на жену и милостиво позволил:
— Можешь остаться в покоях и привести себя в порядок. С Тайрэном мы прогуляемся вдвоем, как и должно отцу и сыну.
— Я больше не буду любить вас, — услышал он за спиной ее сдавленный всхлип. — Не буду…
— А мне твоей любви и не надо. Достаточно покорности, — усмехнулся себе под нос лиор и покинул покои лейры Харт.
Раскаяние? Нет, его не было. И хоть разум нашептывал, что он допустил ошибку, самоуверенность и упрямство отказывались слышать этот слабый довод. Он в своем праве, на своей земле и со своей женой. Если Эли-Ториан что-то не понравится, то они могут катиться в Архон! Да и кто им расскажет? Алларис не осмелится, а если и отправит послание с жалобами, то ее письма проходят изначальное через его руки. Огласки не будет.
— Господин!
Эли-Харт обернулся и вопросительно приподнял брови. К нему спешил приближенный риор.
— Известия, господин!
— Что там? — нахмурился Тайрад. Он уже привык к дурным новостям, и взволнованное лицо высокородного ему не понравилось.
