Коротко вздохнув, Олаф сказал:
— Значит, в Борге засел сподвижник Тайрада.
— Да, — кивнул адер. — Он там и продолжает плести свою паутину. Правда, до тех пор, пока не будет обнаружено тело нашей госпожи, или же не пройдет необходимого времени, чтобы признать ее погибшей, кукла Тайрада не сможет занять трон. Даже если советники примут необходимое Эли-Харту решение, соседние риораты откажутся признавать ставленницу горца.
— Да, это не в их интересах, — согласился Дин-Бьен. — Но если Эли-Харт уймет свою жадность и решит поделиться куском сытного боржского пирога, соседние лиоры признают лейру Дорин раньше положенного законами срока. Эли-Борг растащат на части, и боржцам останется покорится, потому что отстоять их будет некому.
— Ирэйн не глупа, — заметил Дин-Таль. — Наивна в силу своего возраста, но не глупа. Со мной неплохо придумала, это я вынужден признать, даже несмотря на всю силу моей неприязни. Согласитесь, составить свой собственный заговор под носом двух Перворожденных, это показатель, отнюдь, не глупости. Не знаю, насколько ей бы удалось убедить меня в целой цепи случайностей, которые привели бы меня с ней навстречу, но идея была хороша. Однако она не учла двух вещей. Первая: Тайрад ни за что бы не отпустил ее в Эли-Борг до тех пор, пока не было бы принято решение о приглашении последней Борг, если бы ему удалось задуманное, а значит, и наша «случайная» встреча затягивалась настолько, что Стин уже уморил бы меня. А вторая — сам Стин. Он верен хозяйке, но слишком болтлив, в силу возраста и одиночества. Я быстро дознался до правды, простодушный дуралей, думая, что помогает хозяйке, только выболтал все ее секреты. Но к чему я веду… Лейра успела выкрикнуть в темнице, куда явилась ко мне, что не собиралась быть куклой Тайрада. Отсюда я делаю вывод, что у нее были собственные намерения, которые не учел Эли-Харт. Впрочем, к ней пристален чрезвычайно красивый риор, так что, думаю, Тай не просто так отправил его телохранителем с супругами Дорин. Скорей всего, ему отведена роль любовника лейры и ее пут, которые будут держать девчонку под строгим надзором. Но Ирэйн, как я уже говорил, юна и наивна. У нее нет жизненного опыта, чтобы сделать нужные выводы, так что, несмотря на свой ум, она запутается в сетях Тайрада и собственные намерения так и останутся намерениями.
— На месте Эли-Харта я бы дал ей родить, а после убрал с дороги, — усмехнулся Олаф. — Это самое разумное. Тогда при младенце останется его отец до тех пор, пока малыш не достигнет необходимого возраста, чтобы взять бразды власти в свои руки.
— Дин-Дорину никогда бы не позволили управлять, — отозвался Дин-Таль.
— А это не нужно, — Дин-Бьен наполнил кубки. — Во-первых, в управлении Эли-Боргом уже есть соратник Тайрада, а во-вторых, воспитать младенца ярым приверженцем Эли-Харта совсем несложно. К тому же поменять всех верных лиори людей труда не составит. И когда во главе риората встанут выкормыши горца, он заполучит Эли-Борг без всякой крови и лишних сложностей.
— Не считая соседей, — усмехнулся адер.
— И этот вопрос решается просто, главное, пережить муки врожденной жадности Эли-Харта.
— Но Альвия жива, и она возвращается, — неожиданно резко произнес Тине. — Им не удастся провернуть всю эту мерзость. Ферим чувствует ее, но не может определить, где находится лиори.
— И это лучшая новость, которую вы могли принести, — Олаф откинулся на спинку своего стула и поднял кубок со стола. — Пусть Боги не оставят нашу госпожу в ее долгом и опасном пути домой. И если у нее есть помощник, я желаю, чтобы милость Всевышних досталась и ему.
Дин-Таль устремил взгляд в камин. Он некоторое время рассматривал пляску огненных языков, но перед внутренним взором адера вставали иные видения. Юный риор, чьи волосы на солнце отливают задорной рыжинкой. Его нрав такой же буйный, как ревущее пламя. Он мог разжечь общее веселье так же легко, как искра, упавшая на сухую солому. И его взгляд, полыхающий жаром затаенного чувства. И когда этот взор касался черноволосой девицы, в ее глазах начинало плясать пламя, отражающее силу костра, распаленного ею в душе юного риора.
— Да, у нее несомненно есть помощник, — чуть хрипловато произнес Дин-Таль. — Без его помощи ей не удалось бы освободиться. Наша госпожа — прекрасный воин, но и ей не под силу одолеть весь Эли-Харт.
— Знать бы еще кто он, — задумчиво ответил Олаф. — Неожиданно, но приятно, что у лиори нашелся союзник там, где все кишит врагами. Хвала Богам, — и он поставил опустевший кубок на стол.
Адер обернулся к хозяину замка и вымучено улыбнулся:
— Разве вы не знаете его имени, риор Дин-Бьен? — тот вопросительно приподнял брови, и Тиен усмехнулся: — Отбросьте сомнения, мой дорогой риор, и взгляните в глаза истине.
Олаф поджал губы и потер подбородок, после подался вперед и вопросительно заглянул в глаза Дин-Таля. Тот покачал головой и вздохнул.
— Неужели вам никто не приходит в голову?
— Признаться, нет, — ответил тот немного раздраженно. — Мне подумалось, что это кто-то из шпионов лиори, живущих при дворе Эли-Харта, но откуда мне знать их имена? Это, скорей, в ведении Дин-Вара, но не бывшего советника на покое.
Тиен хмыкнул и подался навстречу Дин-Бьену, уместил руки на столе и стиснул ладони.
— Вы просто не желаете видеть очевидного, — произнес адер. — При дворе Эли-Харта только один боржец настолько близок к Тайраду, что смог бы вмешаться в его планы и не дать убить нашу госпожу. Вы прекрасно знаете его, риор Дин-Бьен.
Олаф с минуту сверлил тяжелым взглядом Дин-Таля, наконец, глаза его полыхнули гневом, и ладонь тяжело опустилась на стол, вынудив кубок дрогнуть.
— Невозможно! — хозяин замка мотнул головой. — Это не может быть он. Убийца и изменник не станет спасителем для преданной им лиори. Его хозяин приказал убить отца, так почему же продажная тварь станет щадить дочь? А если он это сделал, то только для того, чтобы присвоить себе женщину, которую потерял из-за предательства. Впрочем, я уже давно не верю в искренность его любви. Пес сумел обвести вокруг пальца Бриара, и обмануть наивную девочку ему ничего не стоило тем более. Нет, Тиен, это не может быть он.
Дин-Таль вдруг ощутил, что начинает злиться. Опять! Опять слепец, который не увидел дальше того, что ему показали! Сейчас, когда Тиен снял с глаз шоры, взглянул в глаза правде и признал неприглядную суть всего произошедшего с ним, он отказывался понимать эту жгучую ненависть к юнцу, который всегда был на глазах, который рос и наливался силой радом с теми, кто после осудил его. Хорошо, Альвия была ослеплена горем, она не успела уверовать в любовь своего избранника и усомнилась в ней. Но это неискушенная девица, потерявшая обожаемого отца! А где были глаза и разум первого советника? Как он позволил закрыть себе взор туманом ложного обвинения?! И адер не выдержал.
Он поднялся со стула, едва не уронив его на пол, прошелся по трапезной, стараясь взять себя в руки, наконец, порывисто обернулся к Дин-Бьену и воскликнул:
