— Червоточина, — прошептал Райверн.
Он оказался той самой гнильцой, которая опорочила безупречное прошлое рода, бросила тень на славных предков. Если бы Райв вздумал появиться на пороге родного замка, ему бы накинули на шею петлю и столкнули с крепостной стены, не раздумывая и не сомневаясь. Должно быть, они уже давно уничтожили память о рождении предателя. Самого имени: Райверн Дин-Кейр — уже не существует. Это призрак, пустотелое нечто, исчезнувшее с лица земли еще несколько лет назад. И то, что лиори продолжает обращаться к нему по родовому имени, означает лишь одно — она не желает забывать того, кого возненавидела всей душой, и кого приговорила к смерти.
— Поганый Архон и все его твари, — выдохнул риор, подтягивая колено к груди.
Ненависть… Не о том он грезил, сидя на одной из самых высоких башен Борга и любуясь призрачным лунным ликом. Не об этом молил Богов, замерев перед их статуей. Сколько ему тогда было? Кажется шестнадцать… Да, шестнадцать, совсем еще щенок, хоть и мнивший себя взрослым мужем, Райв стоял перед холодным изваянием и шептал…
— Пусть она заметит меня, пусть обратит свой взор, и почувствует то же, что чувствую я, — вполголоса повторил нынешний Райверн за тем юношей, что замер перед ликом Богов. — Зажгите в душе ее искру… Глупец! — с неожиданной яростью воскликнул мужчина, ударив сжатым кулаком по полу.
Глупец тогда, глупец сейчас. К чему эти воспоминания? К чему эта горечь? К чему терзания и боль? Зачем затеплились остывшие угли в душе, разжигая угасшее пламя заново?!
— Не хочу, — мотнул головой риор.
Райверн поднялся на ноги и, вернувшись к окну, вновь прижался лбом к стеклу. Теперь он глаз не закрыл. Это было лишним. Взгляд высокородного и без того был устремлен в минувшую пору, когда в нем жила наивная вера в то, что жизнь прекрасна, и готова осыпать дарами своего сына.
— Глупец, — простонал горец и горько усмехнулся.
Всё рухнуло в один вечер. За один проклятый час прошлое истаяло, забрав с собой гордого, но наивного юнца. Судьба растоптала, размазала, уничтожила… Вера в будущее, надежда на счастье — всё, что теплилось в сердце молодого риора, рассек надвое острый меч, без жалости вырезая всё лучшее, что было в его жизни.
— Боги, — сипло выдохнул Дин-Кейр и вдруг застыл, глядя на пустую арену.
Мысль, мелькнувшая в его голове в этот момент, заставила риора плотно сжать губы. Грудь его несколько раз взволнованно поднялась и опала, Дин-Кейр уже овладел собой. Один уголок его рта дернулся в ухмылке, и риор сорвался с места. Он подхватил камзол, на ходу натянул его и вышел за дверь выделенных ему гостевых покоев. Его товарищи из Эли-Харта сейчас спокойно досыпали в своих комнатах, никто не остановил Райверна на пути, известном лишь ему одному.
Мужчина осторожно выглянул в коридор. Стража здесь была, но не перед дверями, это было бы намеком на недоверие со стороны Эли-Борга. Они стояли дальше, забывшись в утренней полудреме. Райверн усмехнулся и прикрыл за собой дверь. После, несмотря на мощное телосложение и немалый вес, бесшумно прошел по коридору и скрылся за поворотом, который вел к черной лестнице для прислуги.
Райверн Дин-Кейр знал Борг. Когда-то, будучи мальчишкой, он излазал его вдоль и поперек. Был и в гостевом крыле. Тогда же узнал о нескольких потайных ходах и переходах, которые давно не использовались. Челядь поддерживала их в исправном состоянии, когда стены начинали ветшать, но пользовались другими лестницами и галереями. Борг был большим замком, и безлюдных уголков в нем хватало.
Помнил изгнанник не только устройство древней твердыни, но и его уклад. Сейчас начинала просыпаться прислуга, знать будет смотреть сладкие сны еще часа два-три. Прежний лиор вставал с рассветом, в это же время открывала глаза и его дочь. Изменилась ли эта привычка у нынешней правительницы Эли-Борга, Дин-Кейр не знал, но отлично понимал, что на пути ему вряд ли кто-то встретится, особенно здесь, где из жильцов всего лишь три чужака. Кто поспешит к ним, кроме приставленных слуг? При этой мысли риор нахмурился. Он понимал, что Альвия скорей всего приставила к ним тайную службу, значит, его отсутствие может быть обнаружено слишком быстро. Лиори не доверяла посланникам Эли-Харта, как и их господину, только не могла открыто выказать это недоверие. Значит, шпионы, и они следят пристальней стражей, дремавших на своем посту. И всё же… И всё же, раз еще никто не спешит за ним, время у Райверна было. И медлить он не стал.
Память услужливо подкидывала воспоминания о проходе во внутренний двор, а оттуда, через подвал, к арене. Риор усмехнулся и покачал головой, оценивая их с приятелями пронырливость и любопытство. Где они только не бывали во времена строгого, но все-таки беззаботного детства, где только не пролезли в пору отчаянной юности, куда только не сунули свои носы. Сейчас этот опыт неожиданно пригодился отверженному риору, и он прошел его, стараясь не углубляться в картинки, мелькавшие перед глазами. Боги, как же давно всё это было! Как давно…
Дин-Кейр остановился перед ржавой дверью, ведущей в подвал, решительно ухватился за кольцо и потянул на себя, молясь о том, чтобы замок был открыт. Дверь поддалась, оглушительно заскрипев.
— Архон, — выругался Райверн. — Ничего не меняется. Не закроют и петли не смажут.
Но вместо злости он испытал нечто сродни восторгу, словно только что открыл дверь в свое детство. Тихо хмыкнул и протиснулся в приоткрывшуюся щель. Сделать это оказалось непросто, того щуплого мальчишки уже не было, вместо него «хулиганил» мужчина, чье тело налилось мощью и немалой силой. Но греметь снова Райв не стал, опасаясь привлечь к себе внимание. Удивительно, что сюда уже не мчались слуги и стражи.
— Там же покои безумной прабабки Али, — прошептал он, вспоминая, что должно находиться сверху. Да, там никогда не было стражей. Эта часть замка была наглухо закрыта, и только маленькие шпионы лазали там, куда им запрещали пробираться.
Выдохнув с облегчением, Дин-Кейр выставил перед собой руки и осторожно пошел дальше в кромешной тьме, отсчитывая шаги, чтобы не пропустить нужный поворот.
— Восемь, девять, десять, одиннадцать, — шептал риор, ведя ладонью по холодной стене. — Твари Архона, — выругался он, смахивая с лица паутину. — Тьфу. Гадость.
Свернул и снова вел свой счет, теперь направляясь к небольшому окошку, из которого можно было вылезти недалеко от арены. Сомнения в том, что он там попросту не протиснется, посетили Райверна, когда появился скудный свет, падавший через щели в ставнях. Оценив проем, Дин-Кейр решился, уже представляя себе, как будут насмехаться над ним стражи, челядь и сама лиори, если незадачливого лазутчика обнаружат застрявшим в окне подвала.
— Да уж, картина будет знатной, — хмыкнул Дин-Кейр, открывая хлипкие деревянные створки.
Он выглянул наружу, после поджал губы и… выломал одну ставню. Сделать это было несложно, петли давно и безнадежно прогнили. Снова выглянул и расширил проем на вторую ставню.
— Так-то лучше, — удовлетворенно потер руки разрушитель замков, когда оценил увеличившийся проем. — Должен пролезть. — Выдохнул и, пробормотав: — Не оставьте, Боги, — выбрался на волю.
