— Мне нечего опасаться, — ответил речник.
— Правда? — приподнял брови Тайрад и, наконец, направился к своему гостю. Он развел руками в стороны, указывая на ториан, застывших по обе стороны от него: — Тогда как истолковать это? Ты окружил себя чародеями и телохранителями, закрылся ими, как щитом, и вместе с тем ведешь себя, как захватчик и невежда. — Лиор дошел до шурина, обошел и замер на несколько ступень выше, теперь взирая на Эли-Ториана сверху вниз: — Мне неприятно твое недоверие, Ларс. В конце концов, мы друзья, почти братья. — Отвернувшись, горец усмехнулся, скрыв кривую ухмылку от гостя. Затем поднял руку и поманил за собой посланцев лиора Эли-Ториана.
Теперь они шли за ним, и это вполне устраивало Тайрада. Не устраивало лишь то, что подобный знак неуважения можно толковать, как угроза союзу с родственниками жены. Однако Ларс не уклонился от объятий на террасе, значит, еще не все потеряно, и нужно только правильно расставить акценты. Лишь бы дура Алларис не вздумала жаловаться братцу на своего супруга. А жаловаться ей, признаться, было на что…
— У-у-у, — тихо провыл от злости Эли-Харт, но обернулся и послал шурину почти ласковый взгляд.
Глупая сука… Он ничего не сделал с ней такого, на что не имел бы права! Да в Архон! Она сама хотел, чтобы в их супружеской постели стало веселей! И теперь в их опочивальне можно обрыдаться от смеха, когда на любое новое желание мужа, торианская дура блеет: «Зачем вы унижаете меня? За что вы со мной так жестоки?». Он ничего не предложил ей унизительного, ни-че-го! Любая из лейр его двора с радостью выполнит пожелание своего господина, и примет, что он скажет, и куда скажет. Но только не законная жена! У этой девство растянулось во всю голову, и сколько не входи в ее лоно, до туда точно не дотянешься.
А вчера и вовсе отказала ему. Отказала! Ему! Мужу и господину! В его законном праве! И кто виновен в том, что получила оплеуху, чтобы ее истошный крик не потревожил покой спавших детей?! Да, пришлось взять силой, но кто осмелится упрекнуть мужа за близость с женой, какой бы она не оказалась? ОН В СВОЕМ ПРАВЕ! И не Ториану учить его, как обращаться с собственной женой. Жаль, не вырваться вперед и не втолковать Алларис, как ей стоит разговаривать с братом, и что ему рассказывать…
Эли-Харт мысленно пожелал жене онеметь и чуть не вскрикнул от неожиданности, когда на плечо ему опустилась тяжелая ладонь. Пальцы сжались, вынудив замедлить шаг, и Ларс поравнялся с Тайрадом. Он убрал руку и полюбопытствовал:
— Что тебя тревожит, друг мой?
— А что меня может тревожить, кроме того, что мне в моем доме отказывают в уважении? — чуть раздраженно спросил лиор.
— Ты поэтому так скрежещешь зубами? — без насмешки спросил наследник Эли-Ториан. Впрочем, сочувствия или прежнего дружеского расположения в его взгляде тоже не было. Ларс оставался все также спокоен, и это выводило из себя Тайрада, едва ли не больше, чем то, зачем сюда прибыл речник. — Послушай меня, шурин, я неплохо знаю тебя. Не думай, что хитрей и умней всех вокруг, и тебя невозможно изучить, это не так. Сейчас ты танцуешь на тлеющих углях, я ясно это вижу, и мне хотелось бы знать, что тебя тревожит, что ты хочешь скрыть. Я хочу знать это от тебя.
Тайрад повернулся к шурину и некоторое время рассматривал его, поджав губы. Исполин даже для риоров. Широк в кости, и от того всегда казался увальнем. Но нет, Эли-Харт точно знал, что Ларс ловок и быстр. А еще силен, просто невероятно силен. Они как-то сошлись в поединке, и Тайрад победил, но даже не обманывался насчет того, что шурин позволил ему это из дружеского расположения и уважения к титулу будущего зятя. Если бы они сражались всерьез, вряд ли бы лиор продержался против шурина и нескольких минут. Впрочем, Ларс отдавал ратному искусству немало времени, наверное, из всех правителей, не меньше времени на арене и в схватках проводила только Альвия Эли-Борг. И Тайраду вдруг стало любопытно, если бы сошлись эти двое, что победило бы: вес и сила, или легкость и стремительность? Эли-Харт неосознанно хмыкнул, и это привлекло внимание брата его супруги.
— Что тебя забавляет, Тай?
— Нет, ничего, — ответил лиор. — Так, случайная мысль. Что касаемо твоего вопроса, мне нет нужды скрывать что-то. Все, что происходит в моем доме — это только мое дело, и я в своем праве делать то, что считаю нужным. Оспоришь?
— Нет, не оспорю, — произнес Ларс. — Все, что касается дел твоего риората и твоих подданных — мы не вмешивались и не собирались вмешиваться. Твои заботы — это твои заботы.
— Тогда не вижу повода вам тревожиться и сейчас, — пожал плечами Эли-Харт. — Кроме тебя и твоего сопровождения, в Харте нет не моих подданных.
— Но есть наша кровь, — возразил Эли-Ториан. — Мы никогда не забываем о ней и не оставляем без защиты. Расскажи мне, Тай, расскажи сейчас.
— О чем?! — вдруг взвился лиор. — О чем я должен тебе рассказывать? Во что вы пытаетесь всунуть нос? В супружескую опочивальню? Под наше одеяло? Так может приставите соглядатая, который будет свидетельствовать о каждой свершившейся близости? Быть может, сопроводите меня советами? Что за блажь, Ларс?!
Речник прищурился и окинул Тайрада внимательным изучающим взглядом. У него были пронзительные темные глаза матери, проницательные и умные. Настоящее украшение этого по-мужски грубоватого лица. Ларсанса нельзя было назвать красавцем, но его глаза заставляли забыть и о крупноватом носе с широкими ноздрями, и о квадратной тяжелой нижней части лица, и о пухлых, как у сестры губах.
Женщинам Ларс нравился, даже больше, в него влюблялись со всем искренним пылом, но, выбрав себе супругу, Эли-Ториан оставил всякие развлечения. В речном риорате, как и в Эли-Борге не любили откровенной разнузданности. И если в Предгорье прелюбодеев ждала порка у позорного столба, то Эли-Ториан отрубали мужчинам орган, мешавший вести честную жизнь, а женщинам на лбу выжигали клеймо шлюхи.
— Мы знаем, что не был верен моей сестре, — снова заговорил Ларс. — Мы не вмешивались, потому что ты делал это скрытно, не унижая Алларис ненужными ей знаниями. Она не страдала и не мучилась, живя с тобой. Может ты и не полюбил ее, но относился с уважением. Нас это устраивало. В остальном, это не наша земля, и не наши законы. И как бы нам ни нравились нравы, которые процветают в Эли-Харте, но это твой риорат, и правишь здесь ты.
Да, в его дела торианы никогда не вмешивались. Был договор, и его условия речники исполняли. Если бы Тайраду понадобилась их помощь, рать Эли-Ториан уже шла бы к нему. При переправе товаров хартии пользовались привилегиями, их налогами не облагали. И маленькая флотилия, стоявшая у берега Быстрой, принадлежала горцам. Налогом облагалась только добыча рыбы и речного зверья, но он был невелик, Эли-Харт даже не стал спорить, когда увидел цифру в договоре. Его выгода значительно превышала убыток.
— Мы теперь родня, — сказал тогда лиор Эли-Ториан, отец Ларса и Алларис. — Какие счеты между своими?
Однако счет появился, иначе здесь бы не было наследника. Но сдаваться Эли-Харт не хотел. Он по-прежнему готов был твердить, что он в своем праве, и идти на поводу у Ларса не собирался.
