— Вы не обидите моего отца?
— Нет, Рэн, — улыбнулся ему Ларс. — Мы просто поговорим. Ступай спокойно.
Эли-Харт возмущенно взглянул на сына, не оценив его защиты. Напротив, Тайрад ощутил себя еще более униженным. Однако на взгляд Тайрэна кивнул и велел:
— Ступай.
Они дождались пока нянька с детьми уйдет, и когда дверь закрылась, Эли-Ториан посмотрел на зятя:
— Итак, я готов услышать о причинах, которые побудили мою сестру взывать о помощи.
Эли-Харт только фыркнул. Он поднялся с кресла и отошел к камину. Облокотился на него и замер, давая понять, что ему каяться не в чем. А вот Алларис молчать не стала. С мукой на лице от того, что приходится рассказывать о том, что делал с ней муж, женщина, наконец, выплеснула свою обиду. Она была слишком одинока в этом большом замке в горах, и даже придворные дамы не могли заменить супруге лиора того, кому она могла бы поведать свои печали, и теперь брат стал той самой отдушиной, которой так не хватало Алларис.
И чем больше она говорила, тем сильней в ней бурлила невысказанная обида и возмущение. Вскоре женщина уже без стеснения поведала о насилии и желаниях мужа, на которые она не могла ответить согласием. Об отказе услышать ее мольбы. О неуважении и грубости, которые допустил ее супруг. И чем дольше она говорила, тем сильней мрачнел ее брат. На скулах Тайрада ходили желваки, но он не перебивал, слушал стенания оскорбленной женщины. Его бесило то, что происходило. Это было невыносимо оказаться на судилище в собственном доме, отвратительно стоять с венцом власти на голове и чувствовать себя, повязанным по рукам и ногам. Негодование разрасталось так быстро, что лиор едва справлялся с ним. И все-таки он терпел, ожидая момента, когда закончится вся эта дурость. Вот тогда они поговорят с супругой, и поговорят так, что она поймет, насколько он был с ней терпелив и нежен.
Когда Алларис закончила, в покоях воцарилось молчание. Ларс не спешил заговорить, Тайрад не хотел оправдываться, лейра Харт выдохлась и ждала, что скажет брат. Эли-Ториан некоторое время рассматривал профиль зятя, тот не оборачивался.
— Тай, — наконец позвал наследный риор. Эли-Харт не обернулся. — Что скажешь ты?
— Что я в своем праве, — ответил лиор. — Это моя земля, моя жена, и моя опочивальня. Я делаю там то, что считаю нужным, и не позволю никому указывать мне, как себя вести и что делать.
Видишь ли, мой… друг, — ледяным тоном произнес Ларс, не сводя взгляда с Тайрада, — ты уже не можешь настаивать на своих правах. Задета честь моей сестры, дочери лиора Эли-Ториан, а стало быть, честь всего нашего рода…
— Что за чушь! — нервно воскликнул Тайрад, прервав шурина. Он развернулся к Ларсу и взглянул тому в глаза: — Как муж может задеть честь жены? Я не лишал ее девства до того, как ввел в свой дом. А то, что происходит в супружеской опочивальне, не может быть бесчестием. Это моя женщина…
— Мне совершенно наплевать, как вы предаетесь любовной усладе, — ответил Эли-Ториан. — Днем, ночью, голыми, одетыми. Делайте это хоть на крыше самой высокой башни, хоть стоя на голове. Мне это безразлично, пока происходит по обоюдному согласию. И ты мог получить все это от Алларис, если бы видел в ней не только утробу, которая принесет тебе наследника. Ты мог пробудить в ней женщину. Ты мог обучить ее всему, что тебе нравится, если бы имел терпение и желание. Но ты, Тай, предпочел получать все это на стороне, оставив своей супруге часы, когда ты готов посещать ее. — Лейра Харт ахнула и схватилась за щеки, она только что получила подтверждение своим подозрениям. Однако на ее возглас никто из мужчин не обратил внимания. Ларс поднялся с кресла. Голос его набирал силу, и теперь уже не увещевания, а обвинения срывались с языка Перворожденного: — Я просил тебя рассказать мне все это, но ты предпочел молчать, и вместо знака твоего раскаяния и желания примирения с супругой, ты показал, что намерен и дальше издеваться над ней. Вот это я и называю оскорблением моего рода. Сестра была и остается носителем крови Ториан, и я не позволю тебе и дальше ломать ее. Насилие недопустимо. Даже если нет любви, мы уважаем своих женщин, и ты неплохо с этим справлялся до недавнего времени. И если твои дела плохи, не стоит взваливать вину за них на слабую женщину. То, что происходит в вашей спальне, это то, во что стоит сунуть нос, потому что ты мстишь ей за свои неудачи, не так ли, Тай?
Эли-Харт опустил голову и взглянул на шурина исподлобья. Алларис протянула к нему руки. Глаза ее наполнились слезами, и женщина спросила:
— Это так, возлюбленный? Ваши дела нехороши? Вам плохо, и потому вы делаете плохо и мне? Но почему вы не сказали? Я бы помогла вам утешиться, к чему было унижать меня?
Тайрад обжег жену злым взглядом и выплюнул, не сдержавшись:
— Дура!
Ларс кивнул, словно только что получил подтверждение своим словам.
— Ты не оставил мне выбора, — вновь спокойно заговорил Эли-Ториан. — Тебе стоит разобраться с собственными тварями, которые пожирают тебя изнутри, и лучше это сделать в одиночку. Я не позволю тебе измываться на моей сестрой, потому что ты ее сломаешь. Решение принято — я забираю Алларис домой.
— Нет! — испуганно воскликнула женщина. Она ждала иного.
Эли-Харт криво усмехнулся, его эта угроза не напугала. Если шурин ожидает, что Тайрад одумается и раскается без своей глуповатой гусыни-жены, то пусть тешит себя надеждой. Когда все будет закончено, он разыграет все, что от него хотят, и вернет Алларис в ее покои, потому что так надо для поддержания дружеских отношений, но не больше. Эта женщина ему не нужна, она уже дала мужу то, что ему было нужно — наследника.
— Также я забираю своих племянников, — и вот теперь в глазах Ларса мелькнула издевка, когда Тайрад застыл, пораженный его словами. — Так тебе будет легче осознать то, что ты творил. На жену тебе плевать, дочь пользы не имеет, но сын… Его уже никто не заменит.
— Ты не посмеешь!
— Оспоришь? — приподнял брови Ларс.
— Архон! — выкрикнул Тайрад и с силой ударил кулаком по окну, забывшись, что рядом не стена. Стекло со звоном осыпалось, и кровь побежала ручейком по руке Тайрада, закапала на пол, но он не обратил внимания. Взгляд, полный ненависти, остановился на рыдающей жене, но вслух он не произнес больше ни слова.
Зато не стал молчать Эли-Ториан.
— В твоих детях течет и наша кровь, а значит, и они находятся под защитой нашего рода. Твой сын еще не прошел через ритуал передачи дара. Он слишком мал для этого, потому у тебя еще есть время его вернуть. Ты должен доказать нам, что достоин соединить свою кровь с нашей кровью. Потому мы лишаем тебя нашей помощи и покровительства. Со своими бедами ты будешь разбираться сам, не полагаясь на рать Эли-Ториан. Остальные договоренности остаются в силе… пока.
Сестра, — он обернулся к Алларис, — забирай детей. Все, что вам нужно, найдется в Ториан. Отец будет рад увидеть внуков. — Затем вновь посмотрел на зятя. — Хочешь вернуть семью, докажи что ее достоин. Я сказал все, что хотел. Мы уходим.
