— Лийен! — крикнул лиор.
Дверь открылась, и помощник вошел в кабинет Перворожденного.
— Мой господин, — риор поклонился и замер, настороженно наблюдая за Тайрадом.
Тот поднялся со стола, спрятал булавку с проклятьем в шкатулку, стоявшую на полке с книгами. Закрыл шкатулку на ключ и убрал ее в ящик стола, ключ прицепил на цепочку с оберегом и, наконец, обернулся к высокородному.
— Лийен, отправь зов во все концы риората. Мы начинаем войну.
— С кем? — спросил Дин-Итель и тут же прикрыл рот.
— Мы идем на Эли-Борг, — ответил Эли-Харт, глядя на портрет сына. — Исполняй.
— Как прикажет мой господин, — склонил голову помощник и поспешил выполнить повеление…
Глава 24
Солнечный родник, как и Сухое озеро, не имел ничего общего с водой. Впрочем, цветов здесь тоже не было. Зато было много слюды. Она собралась под большим валуном и играла бликами на солнце, создавая иллюзию искрящейся воды.
В пасмурные дни иллюзия исчезала, а вот при свете солнца… Отсюда и появилось название — Солнечный родник. Но сейчас был вечер, и мужчине и женщине, стоявший недалеко от валуна не было дело до чудес этого места. Их лица были сосредоточены и хмуры. Недалеко от пары лежал третий мужчина, больше напоминавший мертвеца, и лишь тяжелое дыхание да редкий стон говорили о том, что человек еще жив. Чуть дальше переступали с ноги на ногу две лошади. Они прядали ушами, вскидывали головы, звякая сбруей, и это было почти единственным звуком, нарушавшим напряженную тишину.
Райверн Кейр отошел к одному из деревьев, среди которых стоял валун, и уселся на землю. Он прижался затылком к кривоватому стволу и закрыл глаза. Альвия обернулась, проследила за ним взглядом и обняла себя за плечи, зябко поежившись. После вновь посмотрела на валун и зажмурилась — ей было не по себе. Точно так же, как и риору, смотревшим на Перворожденную из-под ресниц. Им обоим хотелось послать в Архон выбранный путь и продолжить гонку по поверхности земли, только они оба знали, что далеко им теперь не уйти, погоня должна был уже настигать их. Но пока не было слышно лошадиного топота и человеческих криков, не раздавался собачий лай, и беглецы замерли на пороге подземной Тропы, не решаясь сделать последний шаг.
— Какое оно — Огненное озеро? — спросила лиори.
— Говорят, это пропасть, заполненная огнем, — ответил Райверн. — Говорят, у этой бездны нет дна. В любом случае, огонь там никогда не угасает, потому узнать, откуда начинается пламя, невозможно.
— Сгореть заживо, наверное, очень больно, — задумчиво произнесла Альвия. — Но быстро. Да, Райв? Это же не обычный костер. Наверное, все, кто туда попадает, мгновенно превращаются в пепел…
Кейр нахмурился. Он поднялся с земли, подошел к Альвии и сжал ее голову ладонями, после заглянул в глаза:
— Я не…
Лиори накрыла его рот пальцами и, улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
— Не стоит давать обещаний, которые выполнить не в силах, — ответила она, глядя на риора. — Там нет твоей власти, Райв.
Он мотнул головой, избавляясь от руки Перворожденной:
— Но это не означает, что они казнят невиновную…
— И все-таки ты ожидаешь именно этого, — прервала его лиори, — иначе не спешил бы покинуть тоннель из Одела, и не вел бы меня по верху. Ведь так?
— Так, — вынужденно согласился Кейр. — Я до дрожи боюсь открывать этот проход и до крика не хочу тебя вести туда.
— Но это единственный путь, который еще позволяет надеяться, — вновь улыбнулась Альвия. — Если пойдем и дальше по верху, нас нагонят и убьют хартии. Если спустимся под землю, нас обнаружат и казнят дайр-имы. Но под землей мы можем скрыться и выйти в другом месте.
— Да, — кивнул Райверн.
— Значит, нужно открыть проход.
— Он может и не открыться…
— Тогда мы сядем на лошадей и поскачем быстрее ветра.
— А если нас нагонят? — тихо спросил он.
— Мы умрем, сражаясь, — также тихо ответила лиори. — Спина к спине, как умирают все герои.
— Вместе, — улыбнулся Кейр.
— Вместе, — кивнула Альвия. — Как мечтали, но не смогли прожить жизнь. Но мы все еще можем умереть, держась рука за руку.
— Уйти с тобой — это тоже мечта, — невесело усмехнулся Райверн, но лицо его болезненно исказилось, и риор прижался лбом ко лбу лиори и простонал: — Я не хочу тебя терять снова. Я не могу потерять снова. Не могу…
Теперь она сжала его голову ладонями, подняла ее и заглянула в глаза:
— Но ты бы потерял, Райв. Ты знаешь это. Пути назад нет. Ты все-таки привел убийцу. Вольно или невольно, но ты причастен к смерти моего отца, а значит, клятва, и без того непреложная, остается в силе. Тебе бы пришлось уйти.
— От живой, — ответил Кейр. — Я бы придумал тысячу каверз, чтобы спасти тебя. Подставил свою грудь под нож убийцы. Принял на себя любой удар, чтобы отвести его от тебя, но я не в силах сделать только это.
— Что? — спросила Альвия, не сводя с него взгляда.
— Смотреть, как умирает мое сердце. Хоть в бою, хоть в Огненном озере, хоть на стене Фариса.
— Боги не спрашивают людей, какую судьбу они желают выбрать, просто однажды ставят в известность неизбежностью следующего шага. И ты знаешь это лучше, чем кто-либо. Пришло время сделать этот шаг, Райв. Такова воля Богов, а им не принято перечить.
Кейр скользнул тыльной стороной ладони по щеке Перворожденной, после обнял за талию и притянул к себе, не встретив сопротивления. Склонился к лицу и прошептал, почти касаясь губ:
— Я люблю тебя, Али. Изо всех сил и до последнего вздоха.
И Альвия, прерывисто вздохнув, накрыла его затылок ладонью, нажала на него и первая впилась в мужские губы отчаянным поцелуем, заменив им слова, так и не произнесенные вслух. Райверн стиснул ее в объятьях с такой силой, что в теле лиори не должно было остаться целых костей, но она лишь застонала от невыносимой силы эмоций, захлестнувших ее. Реальность сдвинулась, поплыла, уничтожая страх перед неизвестностью, ожидавшей в скором будущем, развеяла сомнения, и осталось лишь тяжелое дыхание и яростный стук сердца о ребра.
Альвия не заметила, когда оказалась прижата к валуну, даже не ощутила, когда уперлась затылком в его холодную неровную поверхность. Ничего не чувствовала, кроме жадных губ, терзавших ее. Глаза, щеки, шею, снова губы. Кроме горячих рук, скользивших по телу. И ей ничего так истово не хотелось, как то, чтобы мужские ладони прикасались ни к одежде, а к обнаженной коже. Кажется, такого неукротимого желания, как сейчас на краю неизвестности, когда за спиной остались обиды и ненависть, а рядом билось горячее любящее сердце, она не чувствовала никогда. Даже близость собственного убийцы, лежавшего без сознания, и погони, которая могла объявиться в любой момент, не могли вернуть утраченную в одно мгновение осторожность.
