— Готова ли ты принять дар Райверна?
— Слишком щедрый дар, — севшим голосом ответила лиори. — Боюсь, я не могу оценить его.
— Не спеши, — конгур сложил перед собой руки. — Это и вправду щедрый дар. За твоей спиной твои земли, и никто о них не позаботиться лучше, чем ты сама. Народ ждет возвращения своей госпожи, ты сможешь обмануть их веру? Для других лиоров твой риорат не будет иметь той ценности, которую имеет для тебя. Это всего лишь новый кусок земли, ты же родилась и выросла в Эли-Борге. Ты берегла его, хранила, любила и заботилась. Разве можно отдать свое дитя в чужие руки? Между тем, Райверн уже тобой приговорен, и он не хочет менять свою жизнь, и, стало быть, его судьба — смерть.
— Его судьба — жизнь, — ответила с улыбкой Перворожденная. — Он не вспомнит, кто я. Я не забуду, что стало разменной монетой. Да, я приговорила его к смерти, когда желала этого всей душой. Теперь пелена с моих глаз спала, но изменить уже ничего невозможно, я должна довести до конца свою месть, хоть и не желаю ему смерти. Пусть уходит.
— Твоя земля…
— Она станет землей других хозяев, и они будут любить ее так же, как я, потому что невозможно не любить то, с чем связан.
Райверн беспомощно вздохнул. Он стремительно сократил расстояние между ними, сжал плечи Перворожденной и встряхнул ее:
— Не дури, Али. Ты должна вернуться, обязана. Не для того наш господин сохранил тебе жизнь и воспитывал истинным правителем и воином, чтобы ты так легко отказалась от его наследия. Я исполняю свой долг, как сделал бы каждый боржец, и ты бы приняла его добровольную жертву, потому что жизнь лиори первостепенна, мы лишь клинки, и наше предназначение защищать госпожу. Я хочу защитить. Так почему ты отказываешь мне в этой милости?
Альвия закрыла глаза и вспомнила, как уходила из ловушки в лесу, когда вокруг нее гибли ее люди. Она принимала их жертву, потому что не имела права не принять и бездумно кинуться в бой. Она помнила, как в пылу сражения в обеих войнах с Эли-Хартом, умирали ее риоры, как погибли ее дяди и кузены, помнила, как Дин-Таль принял в грудь арбалетный болт, закрыв ее собой. Да, она принимала все эти жертвы, и это было правильным, потому что риорату нужен правитель, потому что нужен наследник, потому что род не должен прерваться. И сейчас ей предлагали такую же жертву.
Лиори могла вернуться домой, покарать изменников, отомстить Тайраду, наконец, забыв о намерении дать ему возможность передать сыну дар рода. Могла нанести сокрушительный удар по всем своим врагам и доказать, что род Эли-Борг все еще силен. После отстроить жизнь риората заново и сделать одним из сильнейших. Это все было в ее силах…
— Твой род не должен прерваться, — вновь заговорил Райверн, словно услышал ее мысли. — У тебя есть оглашенный избранник. Как бы я ни ревновал, но Дин-Таль будет тебе хорошим мужем и отцом для ваших детей. Тебе есть ради чего возвращаться, ради чего жить. Али…
Она подняла на него взор и не увидела из-за пелены слез. Альвия моргнула, и они побежали по щека двумя тонкими ручейками. Кейр осторожно стер слезы с лица лиори и склонился к ней.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Больше жизни люблю. Я познал тебя, сердце мое. Твою страсть, твое тепло, и твою веру в меня. Больше желать нечего, и я уйду счастливым. Так лучше…
Альвия нахмурилась, словно только поняла смысл его слов. Она обхватила лицо риора ладонями, вгляделась в глаза и прильнула к губам. Поцелуй вышел пропитанным болезненной нежностью. Без жадности и остервенения. Только то, что лежало на душе Перворожденной… После отпрянула и шепнула в ответ:
— Я никогда не переставала тебя любить, Райв, просто не понимала этого.
— Али…
Она высвободилась из объятий, шагнула назад и повернула голову к конгуру:
— Мне нужно написать послание. Довольно оттягивать.
— Выбор сделан, — склонил голову дайр-им. — Участь каждого неизменна. Да будет так.
Лиори прикрыла глаза и кивнула. Она вложила пальцы в раскрытую ладонь дайр-има, не замечая, насколько горяча его кожа. Она вообще мало что сейчас замечала. Глаза щипало от так и не пролитых слез, и в груди раскрылась черная бездонная попасть, со дна которой веяло могильным холодом. Страх перед скорым будущем пробежал по позвоночнику змейкой неприятных мурашек, но лиори изо всех сил старалась не замечать его. Она выдохнула и развернула плечи, вздернула подбородок и заставила себя думать о своем риорате. Разум легко откликнулся на призыв своей хозяйки, и слова послания уже складывались в мозгу в ровные строчки.
А вот разум Райверна отказывался верить тому, что видели его глаза. Риор некоторое время смотрел вслед двум правителям пустым взглядом. После мотнул головой, изгоняя туман из сознания. Он провел ладонью по лицу, затем взглянул на руку, с удивлением отметив, как дрожат его пальцы, вновь устремил взор Альвии и дайр-иму. К ним уже несли невысокий стол и скамеечку с мягким сиденьем. Кейр тяжело сглотнул, поморщился, и ступор, наконец, спал.
— Али! — закричал Райверн, осознав, что она отказалась от его жертвы. — Не смей! Али, не надо!
Она не повернула головы в его сторону. Уселась на скамейку, расправив подол красного платья с золотым шитьем. Взяла в руку палочку, которую принесли вместе с пергаментом, подняла вопросительный взгляд на конгура, и тот, слегка улыбнувшись, кивнул, подтверждая, что этой палочкой можно писать. Кейр знал это перо, его не надо было окунать в чернила.
— Архон, — сдавленно выругался риор, видя, как лиори приступила к своему завещанию. Отрицательно покачал головой и простонал: — Не надо, молю… — Прижал к груди, где в бешеном галопе заходилось бедное измученное сердце, стиснул кулаки и надрывно вскрикнул: — Не смей!
А в следующее мгнвоение изгнанник сорвался с места, чтобы отшвырнуть от упрямицы стол, чтобы вырвать из ее рук перо и разорвать в клочья проклятое завещание. Пусть одумается! Пусть… Он повалился на колени, так и не добравшись до конгура и Перворожденной, сбитый с ног одним из хранителей. Дайр-имы окружили риора, наставили на него скеры, то самое оружие, которое так и осталось неизменным со времен древних хранителей, застывших между Вратами на входе в город.
— Райверн, — Кейр обернулся и встретился со взглядом Таймира, стоявшего за спинами дворцовых хранителей. В глазах дайр-има читалось сочувствие, и старший хранитель Пути отрицательно покачал головой.
— Она умрет, — прохрипел риор.
— Это ее выбор.
— Ее?! — в ярости воскликнул изгнанник. — Ее?!! Кто в здравом уме сам приговорит себя к смерти? К сожжению! В Архон! Мы просто уходили от погони! Это несправедливо!!!
Таймир не ответил. Он по-прежнему смотрел на риора, и сочувствие все также ясно читалось в его глазах. Это было невыносимо. Райверн хотел подняться с колен, но острия пик почти воткнулись ему в шею.
— Проткните сразу, — криво усмехнулся Кейр. — Я с радостью уйду вместе с ней. Не в жизни, так в посмертии.
