Но скеры отодвинулись, убивать чужака не собирались, только удерживали вдали от Перворожденной. Райверн все-таки поднялся на ноги. Он ухватился за пики, чтобы отодвинуть в стороны и освободить себе дорогу. Кровь побежала по ладоням, но это осталось за гранью внимания риора, его душа стремилась вперед, туда, где лиори Эли-Борга продолжала выписывать строчки своей последней воли. Ее рука не замирала ни на мгновение, словно Альвия писала текст, уже подготовленный заведомо и написанный несколько раз в черновике прежде, чем она сейчас села за чистовик послания.
Сдвинуться с места опять не удалось, новый удар древком скера под колени, свалил риора с ног. Райверн грязно выругался. Вновь поднялся, и снова упал. И когда отчаяние завладело душой изгнанника, он выкрикнул, глядя на Альвию:
— Почему?! Почему ты отказала мне в этой милости? Жизнь Дин-Таля приняла, а мне отказала, почему?!
Лиори только плотней сжала губы и продолжила писать. Вместо нее к хранителям приблизился конгур. Он сложил руки перед собой и произнес, как всегда мягко и негромко:
— Легко принимать жертву, когда говорит разум, Райверн. Но когда начинает говорить сердце, голос разума превращается в призрачный шелест.
— Но она казнила бы меня, если бы я пришел в Эли-Борг, — Кейр мотнул головой, отказываясь, принимать слова конгура. — Даже любя, она бы исполнила свою клятву.
— Здесь ее клятва силы не имеет, и она знает об этом, — ответил повелитель. — В нижнем мире лиори может позволить себе слушать свое сердце, и она его слушает.
— Отец учил ее иному, — ожесточенно возразил риор.
— Ответ перед отцом я буду держать сама, Райв, — из-за спины конгура появилась Альвия. — Я — воин, ты прав, а воин должен смотреть в глаза смерти, не отводя взгляда и не прячась за чужую спину, словно трусливая шавка. И если такова моя судьба, я принимаю, не ропща и не моля о пощаде. О своем риорате я позаботилась, таков мой долг, я его исполнила. Моя совесть чиста, и душа свободна. Живи и будь счастлив, Райверн Дин-Кейр. Надеюсь, ты встретишь женщину, которая окажется лучше, чем я, которая не предаст твоей любви и не усомнится в верном сердце. — Она еще на мгнвоение задержала взгляд на чертах риора, но лицо ее вдруг исказилось, и Перворожденная стремительно отвернулась. Она откинула голову, выдохнула и произнесла хрипловато: — Прощай, Райв. — После посмотрела на конгура: — Я готова.
Он вновь подал ей руку, и Альвия, не колеблясь, вложила в раскрытую ладонь свои пальцы. Дайр-им накрыл руку лиори второй ладонью, едва заметно улыбнулся ей и повел к стене, рядом с которой до этого стоял стол. У стены конгур остановился, после поднял свободную руку и провел по ладонью по прохладной каменной поверхности, испещренной узором тонкого орнамента с вкраплением самоцветов. И часть стены истаяла, открыв круглый проход, на конце которого ревел и бушевал огонь. Его жар долетел до двух правителей, всколыхнул волосы и откатился, будто пес, приветствовавший хозяина.
— Это будет быстро? — вдруг севшим голосом спросила Альвия.
— Да, — ответил дайр-им. — Я буду рядом с тобой до конца.
— Боги, — судорожно вздохнула Перворожденная. — До конца…
— Ты все еще можешь принять предложенную жертву и не познаешь жар карающего пламени.
Она обернулась, посмотрела на Райверна, рвавшегося к ней, затем перевела взгляд на конгура и отрицательно покачала головой.
— Слово лиори истинно и неоспоримо, — ответила Альвия. — Я огласила свое решение, и его услышали. Он будет жить, а я, наконец, увижусь со своим отцом. Надеюсь, он не отвернется от меня за то, что я делаю.
— Твой отец был мудр и воспитал дочь себе под стать. Он будет гордиться тобой, Альвия Эли-Борг.
— Да будет так, — кивнула лиори и шагнула в проход…
— Альвия! Задери тебя твари, Альвия! — бесновался Кейр, сражаясь со скерами хранителей. — Ты не посмеешь! Стой!
Но она не остановилась и больше не оборачивалась, удаляясь все больше от изгнанника. Ее силуэт казался черным во всполохах безжалостного огня, и никогда гордая лиори Эли-Борг не казалась настолько беззащитной, как в эти последние мгнвоения своей недолгой жизни. И сердце изгнанника рвалось на куски, когда он видел, как она неотвратимо приближается к своей гибели.
Райверн вцепился себе в волосы, завыл, заходясь от нестерпимой боли и отчаяния. Безумный взгляд широко распахнутых глаз метался по лицам дайр-имов, на миг задержался на Таймире, и с языка риора сорвалось горькое:
— Будьте вы прокляты, безжалостные твари…
Он бросился под ноги хранителям, стоявшим перед ним, сбил их, и, выхватив скер, обернулся лицом к остальным. Оскалился, став похожим на зверя, и, запустив в них свое оружие, бросился к проходу, пользуясь коротким смятением дайр-имов.
— Али! — выкрикнул Райверн, врываясь в проход. — Стой, дрянь, стой! Умоляю, — вырвалось из могучей груди сдавленное рыдание. — Остановись…
Альвия обернулась, и Кейр успел увидеть, как по ее лицу, текут слезы. Она вымученно улыбнулась, и губы Перворожденной сложились в одно короткое имя:
— Райв…
— Пора, — негромко произнес конгур, и перед риором выросла стена пламени, отрезав его от каменного языка, на котором застыла Альвия.
Кейр закрыл глаза и бросился через эту стену, но не смог пройти. Огонь не жег, он был странным. Сквозь танцующие языки пламени можно было увидеть, что происходит на той стороне, но плотность, которой не могло быть у этой стены, не позволяла преодолеть неверное препятствие. Райверн бросился на огненную стену еще раз, еще и снова, однако с каждой новой попыткой его откидывало назад, не позволяя прорваться, и тогда изгнанник упал на колени, рванул на груди тонкую тунику и закричал:
— Чтоб ты сдох, великий, чтобы ты сдох!
Лиори на мгновение сильней сжала ладонь конгура, обернулась к нему и вгляделась в глаза:
— Пусть он не мучается.
— Позволь ему заменить тебя.
— Тогда мучиться буду я, — ответила Перворожденная. — А я слишком себялюбива, чтобы позволить себе страдать тогда, когда все могло быть иначе.
— Наше знакомство было честью для меня, повелительница Предгорья, — произнес дайр-им. — Пусть Хранители будут с тобой, женщина-воин.
— Страшно, — неожиданно призналась Альвия с растерянной улыбкой.
— Ты все еще можешь…
— Не могу, — резко ответила она. — Пусть все это закончится.
Лиори выпустила руку дайр-има, сделала последний шаг, разделявший ее с бесконечным морем огня.
— Нет! — закричал Райверн, и стена огня опала, освобождая путь.
— Со мною Боги, — шепнула женщина. Зажмурилась и шагнула в рванувшее навстречу ей пламя…
Кейр почти успел, он даже коснулся кончиками пальцев ее одеяния, но невесомая ткать скользнула, словно ласка, и исчезла в огне. Горестный вскрик вырвался из груди риора. Он остановился, мотнул головой и медленно выдохнул.
