— Запах у моего зайца хорош, — согласился Кейр. — На вкус он должен быть не хуже, все-таки вырос на земле Кейров, хоть и пал от руки разбойников.
— Каков себялюбец, — хмыкнул Олаф, — и к тому мелочен и злопамятен. Я пришлю тебе зайцев из моего леса, и посмотрим чьи звери упитанней и вкусней.
— Оставь себе свое жилистое зверье с жестким мясом, — отмахнулся Родриг. — Лучше вкуси моих бедных зайцев и приступай, наконец, к разговору. Заодно познаешь вкус лучшей зайчатины Эли-Борга.
— И вдобавок ко всему, еще и высокомерный зазнайка, — покачал головой бывший советник. — Но в одном ты прав, не стоит оттягивать ни трапезу, ни разговор. — Он уселся за стол и взялся за кувшин с вином: — Попробуй этот напиток, он невероятно хорош.
— Не откажусь, — кивнул Дин-Кейр.
— Гимо! — кликнул Бьен. — Послужи-ка нам, бездельник.
В комнату с очагом вошел тщедушный мужичонка невысокого роста с реденькой рыжей бородкой, похожей на козлиную, и с большой плешью на идеально круглой голове. Возрастом он был давно не юн, и было удивительно осознать, что именно этот доходяга перепил здоровенного молодого парня, служившего сторожем в охотничьем домике. Олаф весело сверкнул глазами, наблюдая, как у хозяина дома приоткрылся от изумления рот. И пока Родриг следил взглядом за расторопным слугой, споро наполнившим тарелки высокородных, а после и кубки, Дин-Бьен искренне веселился, потирая руки.
— Удивил тебя мой прислужник! — воскликнул он, когда Гимо удалился.
— Да он не продержится и одной бутыли, — недоверчиво ответил Дин-Кейр.
— Сколько буйных голов, думавших точно также, склонилось на грудь, когда Гимо еще мог отплясывать, — рассмеялся Олаф. — И не только смердов. Мои гости любят потягаться с ним, спорят даже на золото, но неизменно проигрывают. Мой прислужник неплохо обогатился, благодаря этому дару. Но оставим Гимо в покое, как и твоих зайцев. Разговор пойдет об истинных предателях и заговоре, лишившем нас сначала господин, а после и госпожи. И о Райверне тоже, — Родриг поджал губы. — Тебе предстоит узнать много нового о своем сыне, и, поверь, отнюдь не дурного.
— Поговорим о заговоре, — помрачнев, ответил Кейр.
— Да, мой друг, всему свой черед, — согласился Дин-Бьен. — И вот что я расскажу тебе о нападении на лиори и ее свиту после свадьбы лейры Ирэйн, и того, что случилось с нашим славным адером…
Они просидели до самой ночи, а после того, как Родриг отправил Гимо с запиской к сыну, чтобы тот не вздумал поднять шум и отправить замковую стражу на поиски хозяина, риоры продолжили беседу. Дин-Кейр слушал с недоверием, поначалу. Потом хмурился, признавая справедливость доводов и замечаний бывшего советника, а после и вовсе ударил кулаком по столу, зло отчеканив:
— Проклятые твари! Но ты уверен, что Дин-Таль достоин доверия?
— Более чем, — кивнул Олаф. — И лучшим доказательством его правоты являются литы Перворожденной. Я краем уха слышал о них, но увидеть довелось впервые. Просто каменные истуканы, из которых невозможно выжать ни единого лишнего слова. Они пошли с Тиеном только потому, что поверили ему. И я верю, потому что знаю, как он любит Альвию. Да и зачем предавать ее ради того, чтобы служить чужому лиору, когда можно оставаться адером и вторым после своей супруги? Отец будущего Перворожденного — что может быть почетней? Нет, Род, Тиен не предавал лиори, в отличие, от ее кузины. Девчонка польстилась на посулы о власти, только вот подтолкнула ее к этому все та же безответная любовь. Совсем как Дин-Таля, когда он отвернулся от своего друга и не протянул ему руку помощи, как не сообщил, что Ройф потратил немало времени прежде, чем твой сын согласился сходить к господину и спросить его, не согласится ли он поговорить с изгнанником.
Родриг, стоявший у окошка с кубком в руке, обернулся и взглянул исподлобья на бывшего советника.
— Да-да, высокородный риор, вот мы и добрались до вашего старшего сына, обвиненного в недобрых намерениях, — кивнул Олаф. — Мы знаем историю, рассказанную изменником, теперь услышь историю, рассказанную другом, по несчастливой случайности, влюбленным в ту же женщину, что и Райверн. Тиен нашел в себе смелость, чтобы признаться мне в том, как обстояло дело. И это снимает с твоего парня хотя бы часть вины, а заодно доказывает, что в его умыслах не было измены. Ему, как и Талю сейчас, не было смысла предавать господина и Эли-Борг, потому что…
Бьен замолчал на мгновение, чтобы сделать глоток из кубка и промочить горло, и Кейр произнес с легким раздражением:
— Ну же! Почему?
— Потому что настоящим избранником был он, Родриг, — ответил Олаф, отставив кубок. — Еще днем о намерениях соединить его Альвией мне сказал сам Бриар. Более того, мальчишка слышал это. Дин-Таль был с ним. Эти проныры умудрились подслушать наш разговор с господином. А после Райверн встретился с самой Альвией, и как отметил Тиен, парил в облаках. Он, наконец, получил не просто надежду, он получил уверенность в своем счастье. И как бы он, мечтавший о лейре Борг с измальства, осмелился на убийство ее отца, одним махом уничтожая то, что было уже у него в руках. Если бы не смерть лиора, сейчас твой сын был бы счастливым мужем и отцом, и, разумеется, адером Эли-Борга. Но случилось, что случилось, и его соперник занял обещанное Райверну место. Во всем.
Дин-Кейр подошел к столу, с громким стуком опустил кубок на стол и уселся на свой стул.
— Рассказывай.
— Этим и собираюсь заняться, — усмехнулся Дин-Бьен. — Так вот, друзья разговаривали в тот момент, когда к ним подошел Ройф, и Таль стал свидетелем уговоров…
Родриг некоторое время слушал, пристально глядя на нежданного гостя. Но потом встал и вернулся к окну. Риор устремил взгляд в темноту, и перед его внутренним взором встал образ старшего сына, каким он выдел в последний раз. Цветущий шалопай с задорной улыбкой. А еще эта медь в его волосах… совсем, как у матери. И глаза, как у нее. Родриг смотреть на сына и узнавать в его чертах свою лейру. И гордился им… когда-то, хоть и считал чересчур шальным.
Он видел сына в последний раз еще до обеда в тот страшный день. А потом Райверн пропадал весь день где-то, и отец думал, что мальчишка опять дурит со своими друзьями-шалопаями, а он был с Альвией А потом… Дин-Кейр прикрыл глаза и представил, как его сын стоит, распираемый от счастья, а рядом мрачный Дин-Таль. Конечно, мрачный, день радости Райверна стал для него днем крушения надежд. К ним подходит эта тварь, Ройф. Он лжет, уговаривает, давит… Именно так передал их разговор Дин-Бьен, а ему Дин-Таль. И Райверн, наконец, соглашается…
— Почему он не остановил Ройфа, когда обнаружил его? — глухо спросил Родриг, не обернувшись к Олафу и не открыв глаз. — Почему повел?
— Я думаю, тот просто привязался к мальчишке, а Райв был слишком занят своими мечтами, чтобы вступать в споры. Думаю, он попросту махнул рукой на Ройфа, зная, что перед дверями господина стоят его телохранители. Именно из-за них заговорщикам был нужен твой парень, потому что он мог войти в покои господина, и охрана расслабилась, увидев Райверна.
