— Ты оглох, Райв? Что привело тебя сюда?
— Твари Архона, — глухо выругался риор себе под нос.
— Что ты там бормочешь, риор? Или твоя сила иссякла, и голос стал подобен мышиному шороху? — насмешливо спросила Перворожденная.
— Зря лиори недооценивает силу обычной мыши, — заставил себя усмехнуться Дин-Кейр. — Эти зверьки способны рушить стены замков. Они лишают сна и провианта.
— Ты прав, риор, мыши способны выгрызать дыры в стенах и… душах, — глаза Перворожденной сверкнули злостью и вновь затянулись ледяной коркой.
— Души грызет ненависть, — чуть севшим голосом ответил Райверн.
— О, нет, Райв, ты не прав, — мрачно усмехнулась Альвия. — Ненависть дает цель, неудовлетворенная ненависть сжигает душу до пепла. Ненависть — это сушь в горле, это дикая жажда, риор. Моя жажда стала невыносимой, я задыхаюсь от потребности сделать хотя бы глоток живительной мести…
Альвия остановилась, замер и Дин-Кейр, не понимая, что задумала лиори. Молчание затягивалось, и тишина, разлившаяся над ареной, стала угрожающей.
— Я вызываю тебя на поединок, Райверн без рода, — наконец, произнесла Перворожденная.
Ну, вот она и низвела его из потомков высокого рода до простого смерда… Впрочем, нет, даже у смерда есть имя его отца, лиори отобрала у беглеца и это, превратила в Райверна Ничто. И жгучий протест поднялся в кровоточащей душе мужчины, разом уничтожая оторопь неожиданной встречи. Риор вздернул подбородок, взгляд его стал непроницаемым, и на устах появилась вежливая улыбка.
— Если лиори угодно сразиться со мной в стрельбе из лука по мишеням, я готов принять вызов. В ином же случае, кем бы ни сочла меня госпожа земель Эли-Борга, я буду вынужден отказаться. Поднимать оружие против Перворожденной я не буду.
— Откажешься? — изломила тонкую бровь Альвия.
— Откажусь, лиори, — склонил голову Дин-Кейр.
— Сбежишь подобно трусливой шавке?
— Как вам будет угодно, Перворожденная. Мне нет нужды кому-то доказывать свое мастерство и отвагу. Я давно не юнец, и пустые оскорбления не горячат мою кровь.
Тон Райверн был ровным и спокойным, не горячилась и Альвия. Лишь отстраненное любопытство читалось в ее глазах, и что на самом деле творилось у нее на душе, угадать было невозможно. Лиори приблизилась вплотную к Дин-Кейру, около минуты изучала его непроницаемым взглядом чуть суженных глаз. Он вновь не отвел взора, только загнал поглубже вновь всколыхнувшееся волнение от ее близости. Перворожденная ухватила риора за подбородок и вынудила его склонить голову. Теперь их лица были настолько близко, что Райверн чувствовал теплое дыхание Альвии, он даже мог бы поцеловать ее, но подобное безрассудное желание решительно отогнал, не желая осложнять и без того накаленную обстановку.
— Послушай меня, Райв, — негромко произнесла Альвия, почти касаясь мужских губ своими губами, — у тебя нет права отказывать мне. Это моя земля, моя власть, и она неоспорима даже для послов. Ты услышал меня?
— Да, лиори, — ответил Дин-Кейр. Он спрятал руки за спину, чтобы не поддаться искушению и не дотронуться до повелительницы Эли-Борга.
— Сейчас ты возьмешь меч и встанешь против меня.
— Я не хочу причинять вам зло, лиори.
— Ты его уже причинил, Райв, и это зло проросло в моей душе нескончаемой болью, — Перворожденная резко оттолкнула от себя мужчину и выкрикнула: — Принесите мечи! — После вновь посмотрела на риора и закончила: — Деревянные.
Брови Дин-Кейра взлетели вверх.
— Что бы вы не решили сделать со мной, я не причиню вам зла, — повторил он, но Альвия только коротко и зло рассмеялась:
— Я причиню тебе зло, Райв! — воскликнула она и сразу успокоилась: — А я пока не могу себе этого позволить. Я берегу вашу драгоценную шкуру, риор Безродный.
Она вновь рассмеялась со злостью и горечью, и Дин-Кейр почувствовал себя уязвленным. Не палкой, обструганной под меч, но последними словами. Меньше всего Райверн Дин-Кейр думал о том, как сохранить шкуру. Он даже мог бы подставить грудь под ее удар, сейчас он вообще был готов на многое, но только не прятаться за свою неприкосновенность, как посла Эли-Харта. Райверн не искал защиту, и то, что когда-то уполз, истекая кровью, и цеплялся зубами за жизнь, было лишь следствием желания вернуться и доказать! Но…
— Бери меч, Райв, — произнесла Альвия, забирая из рук лита свой фальшивый клинок. Ее собственный меч уже держал верный страж и телохранитель.
Дин-Кейр поджал губы и выхватил второй деревянный меч у лита, криво усмехнулся и сделал несколько шагов назад. Лиори перекинула с руки на руку деревяшку и застыла напротив Райверна, сверля его взглядом, в котором всё стремительней таял лед. Мгновение, и риору показалось, что он видит в расширившихся зрачках Перворожденной вспыхнувшие искры.
— Тогда всё было иначе, — с невеселой усмешкой сказала она. — Тогда была сталь…
— Посмотри на мое лицо, Али, — негромко произнес Дин-Кейр, отбрасывая прочь церемонии. — Если тебе этого мало, я могу показать свое тело, ты хорошо постаралась. Если тебе станет легче, я выжил только чудом. Ты почти убила меня…
— Почти, — лиори вскинула взгляд на риора. — Почти — это так мало… А я хочу полностью! — Гневный вскрик разнесся над ареной. — Ты должен мне свою жизнь, Райв, и однажды я заберу ее. Слышишь?! Однажды я приду и заберу твою проклятую жизнь, предатель!
Ее бросок был стремительным, нападение яростным, и Дин-Кейр отступил, ошеломленный градом ударов, обрушавшихся на него.
— Не смей отступать! — выкрикнула Альвия, загоняя риора к краю арены. — Нападай!
— Я не хочу нападать…
— Нападай, ублюдок!
— Али…
Лиори с силой ударила Райверна по шее плоской стороной меча. Затем еще раз, но уже по плечу, ощутимо ткнула в живот, и когда деревянное острие мелькнуло у глаза, Дин-Кейр блокировал выпад Альвии, отбиваясь от опасной атаки. Она хищно ухмыльнулась:
— Хорошо, продолжаем.
Она снова напала. Отчаянно, зло. Глухие удары деревяшки о деревяшку казались горестными всхлипами, заменившими звон стали, более уместный между этими противниками. Райверн болезненно поморщился, вяло отбиваясь от очередной атаки.
— Дерись, тварь, дерись! — закричала Альвия.
Дин-Кейр мотнул головой и полетел на землю, сбитый с ног ударом под колено. Он вскинул голову и тут же на него обрушился новый удар, теперь по лицу. Райверна откинуло назад, и во рту появился привкус крови. Альвия била жестко, без жалости. Ноздри лиори раздувались, в расширившихся глазах уже тлели не искры, там полыхало пламя. Она крутанула в руке меч и замерла, пригнувшись, словно варлах перед нападением.
— Нанвиж-шу, — прошипела Перворожденная.
Риор сел, провел по губам рукой, посмотрел на кровь и сплюнул красный сгусток на арену. После поднялся на ноги, размял шею и криво ухмыльнулся.
