Юный дайр-им приблизился к столу, его взгляд остановился на Альвии. Лиори посмотрела на конгура, и тот указал на шкатулку, которую держал в руках юноша. Перворожденная чуть склонила голову и поднялась на ноги. Юноша протянул шкатулку, но когда лиори приняла ее, придержал дар своего отца и скользнул кончиками пальцев по рукам Перворожденной, словно лаская. Он так и не отвел взгляда, и на губах его появилась легкая улыбка, далекая от скромности.
— Теперь и я впечатлен, — отметил Райверн, сузив глаза.
— Эрион.
Юноша вздрогнул. Он отпустил руки Перворожденной, склонил голову перед отцом, и тот сделал короткий жест, показывая, что сын может уходить. Эрион бросил взгляд на Альвию в последний раз, затем развернулся и покинул «гостиную».
— И вновь прошу простить меня, — произнес конгур.
— Что это, в Архон, было? — не сдержался раздраженный Кейр.
Альвия тряхнула головой, села и пожала руку риора, успокаивая его.
— Тебе не о чем волноваться, Райверн, — ответил Маэрин. — Мой сын поддался чувствам. Альвия слишком необычная женщина для нашего мира, чтобы он не заметил ее. Но Исцеляющий души поможет ему найти согласие с собой, и огонь не разгорится. Эрион не побеспокоит вас, и не станет бедой для Дайраира. У каждого народа свой путь. Возможно, однажды наши тропы пересекутся, но не сейчас. — И конгур указал на шкатулку, лежавшую на коленях лиори. — Открой.
Перворожденная открыла крышку, после подняла вопросительный взгляд на дайр-има, в шкатулке лежал… венец.
— Я прошу принять этот дар, — Маэрин приложил ладонь к груди. — Я не могу вмешиваться в события, происходящие наверху, не могу отправить с тобой хранителей мира и помочь в твоем возмездии, но я могу сделать этот подарок. Это не простой венец. Возьми его в руки, Альвия.
Лиори послушно достала венец и красный камень, украшавший символ власти, полыхнул алым сиянием. Оно потекло по рукам женщины, охватило, будто пламенем, и схлынуло, но вновь засияло внутри камня, словно Священный Огонь Дайр-имов. Альвия вновь посмотрела на конгура.
— Я подарил тебе каплю моего огня, повелительница Предгорья. Он будет сиять в руках истинного правителя, в ком течет твоя кровь, но угаснет, как только его возьмет в руки самозванец. Более того, обожжет любопытного, покарает вора. И не покинет твоей головы, пока сама не снимешь его. Он, как твой меч, вернется к твоему роду, даже если будет утерян. И если тебе будет нужна моя помощь, просто позови, и огонь донесет ко мне твой призыв.
— Щедрый дар, — потрясенно прошептала Альвия, продолжая разглядывать венец.
Он был сплетен из золотых нитей, как и корона конгура. Нити складывались в затейливый сложный орнамент, и в центре венца был вставлен красный камень, внутри которого плясали языки настоящего огня, чьи блики расходились по граням мягким сиянием.
— Наши народы слишком долго жили, закрывшись друг от друга. Пришло время менять старые устои. Я делаю первый шаг.
— И я шагаю навстречу, — ответила лиори и надела венец себе на голову. — Я принимаю дар и даю обещание ответной помощи, если на то будет нужда. Я позволяю открыть Тропы под Эли-Боргом. Думаю, мы еще сможем заключить союз, который будет полезен нашим народам. Но для начала я верну себе трон предков.
— Да, всему свое время, — ответил Маэрин и склонил голову: — Благодарю.
Альвия и Райверн задержались во дворце конгура ненадолго. Суть этого приглашения была уже известна, дары преподнесены, и далее говорить было не о чем. Нет, тем для беседы можно было найти немало, но желания вести ее не было совсем. На это еще будет время, а сейчас оно продолжало просачиваться сквозь пальцы песком, разлеталось по ветру и уже было невозможно задержать ни единой песчинки. Понимал это и Маэрин, потому не стал задерживать своих гостей, позволив им уйти, лишь пригубив напиток и не тронув иных яств.
Однако в отведенные им покои гости отправились не сразу.
— Я хочу повидать Савера, — сказала лиори.
— Да, проведаем его сейчас, утром на это не будет времени, — кивнул Кейр.
Альвия рассеянно улыбнулась и прижалась виском к плечу риора, ощутила тепло ладони, обнявшей ее руки, и прикрыла глаза. Уже скоро… Так скоро… Но Эли-Борг ждал свою госпожу, и больше невозможно было обманывать себя краткими мгновениями счастья. Дурман таял, оставляя на языке горьковатый привкус отчаяния, и до зубовного скрежета хотелось почувствовать себя женщиной, от которой ничего не зависит, но именно этого она не могла себе позволить.
Боги! Она даже не знала, что сейчас творится на ее земле! Дайр-имы таких известий не имели, а больше узнать было не у кого. Если Эли-Харт хочет получить Эли-Борг без драк и требований поделиться от других лиоров, он должен выжидать, когда можно будет посадить на трон свою куклу. А если ждать не стал? Если поспешил? Тогда переворот и, возможно, гражданская война. Не все готовы принять его условия ради спасения своей жизни и жизни близких.
Перворожденная покивала себе, однако этот исход она пока оставила, как самый трагичный и кровопролитный. Тайраду не нужно сопротивление. Это может привести мятежников к союзу с соседями, и тогда горец окажется против рати другого риората, подкрепленного воинами, верными своей лиори. И чтобы сделать роковой шаг и выйти из тени Тайраду нужен очень веский повод. Но что может заставить змея изменить свои намерения? Он так долго ждал, что может позволить себе еще некоторое промедление, потому что потом получит все.
Эта интрига не терпит суеты и ошибок, а переворот — это очень большая ошибка. Значит, продолжает выжидать. Тогда время есть, но затягивать все равно не стоит. Уже хотя бы ради того, чтобы решить еще одну задачку…
Альвия открыла глаза и приподняла голову. Райверн не смотрел на лиори, его взгляд был устремлен вперед, покусывая губы, и это не понравилось Перворожденной.
— Райв, — позвала женщина и села ровно.
— Что? — он повернулся к ней.
— Что ты думаешь о даре конгура?
— Прекрасный венец, — улыбнулся риор. — Он избавит от посягательств на трон. Его возможности не стоит хранить в тайне, лучше прикрасить и сделать оглаской. Пусть думают, что любой, кто покусится на кровь Эли-Боргов, сгорит в карающем пламене. Глядишь, таких, как Тайрад разом убавится.
— Я не о венце…
— Кстати, что имел в виду великий, когда сказал, что венец, как твой меч, всегда вернется назад?
Альвия прищурилась, но ответом ей был взгляд полный любопытства. Перворожденная впервые за это время ощутила укол раздражения, но подавила его и ответила, глядя в глаза Кейра:
— Ледяные камни в глазницах варлаха не только оставляют мой меч в целости и не дают ему затупиться, но и ведут того, кто взял меч в руки, к хозяину клинка. Ты прихватил его из Фариса, оставил на виду, рискуя, что кто-то увидит меч, но главное, зная, что я возьму его, когда дверь осталась открыта.
— Тогда явились люди Эли-Харта…
