— Инфинор!
Но юный дайр-им не слушал, он смотрел только на Перворожденную и продолжал пылать в огне своих чувств и желаний. Альвия сделала плавный шаг назад, повела плечами, словно кошка, готовая прыгнуть на добычу, но заставила себя сдержать гнев. И все-таки его отголоски прорвались наружу шипением:
— Юнош-ша, не стой на пути варлаха, он не забывает обид. Я уважаю твой народ и твоего отца, не вынуждай отвечать злом на добро. Я нужна Эли-Боргу…
— Мне нужна тоже! — воскликнул инфинор. Он взметнул руку, и по каменному полу побежали язычки пламени.
Они подбирались к Альвии, окружали ее, разрастались, становясь стеной, но не жгли, не кусали жаром. Перворожденная выругалась и шагнула в огонь… Пламя отодвинулось.
— Инфинор! — воскликнул Таймир и что-то быстро заговорил на родном языке, но что происходило между дайр-имами Перворожденная уже не слушала.
— У меня нет времени на глупый спор с мальчишкой, — мотнула головой лиори. — Маэрин!
Пламя вдруг разошлось, и к Перворожденной шагнул Эрион. Он взял женщину за руку, и она невольно охнула, юноша был горячим.
— Хочешь выйти, иди со мной, — сказал он и потянул за собой Альвию.
— Архон, — буркнула она.
Но спорить не стала, только бросила колючий взгляд на инфинора. Он лишь плотней поджал губы. Огонь пополз с ними, как щит от Таймира и преграда для Альвии. Однако покинуть Тропу, они так и не успели. Пламя вдруг схлынуло. Эрион стремительно обернулся и встретился взглядом с отцом. Маэрин замер позади, и глаза его были похожи на раскаленный до бела металл.
— И в третий раз я прошу у тебя прощения, — ровно произнес конгур, глядя на Альвию. После едва заметно кивнул головой: — Знающий.
Из-за спины повелителя вышел уже знакомый лиори Исцеляющий души. Он направился к инфинору, скованному силой отца. Однако дойти не успел, когда юноша, боровшийся с невидимыми путами, надрывно вскрикнул и освободился.
— Эрион! — гаркнул Маэрин, и голос его пронесся громом по тоннелю.
Юноша вновь замер. Знающий приблизился к нему, коснулся ладонью лба, и инфинор, дернувшись, вдруг вздохнул и склонил голову на грудь. Конгур прошел мимо сына, не взглянув на него, остановился перед Альвией и сжал ее плечо:
— Моя вина, доверился сыну. Он убедил меня, что в силах побороть свой огонь, но жар его оказался сильней, чем я думал. Больше он не побеспокоит, теперь уже точно.
— Юность горяча, — ответила лиори и усмехнулась неожиданной двусмысленности фразы, когда дело коснулось дайр-има. После перевела взгляд за спину конгура и увидела Таймира, припавшего плечом к стене. Маэрин понял, на кого смотрит его гостья: — Таймир силен, он выдержал ярость Эрион, сейчас придет в себя. Тебе не о чем беспокоиться.
И словно в подтверждение его слов старший хранитель Пути обернулся, шумно выдохнул и поднял руку. Альвия кивнула. Она снова посмотрела на конгура:
— Райверн.
— Он все еще спит. Я помню свое обещание.
Перворожденная подняла руку, сжала в ответ плечо дайр-има, после отвернулась и сделала последние несколько шагов, отделявших ее от выхода. Начертила невидимый знак, и проход открылся. Альвия бросила короткий взгляд назад и успела увидеть, как знающий уводит инфинора. Маэрин поднял руку, прощаясь, и Перворожденная оказалась перед холмом — проход исчез.
— Дома, — сказала себе лиори.
Она обернулась и взглянула на шумевший лес, лес Эли-Борга. Лиори чувствовала свою землю. Альвия уверенно зашагала дальше, с наслаждением вдыхая запах сырой земли. Она слушала шорох листвы под ногами, смотрела на деревья, покрытые золотом, на голубое небо, по которому неспешно и важно ползли белоснежные облака, щурилась на настоящее солнце и ловила кожей ветер. И в это мгновение женщина могла сказать точно, что ни одно из чудес подземного мира не сравнится с этими бесхитростными ощущениями, которые дарил верхний мир.
Лиори остановилась на полянке, покрытой пожухлой травой, огляделась и вытащила из ножен нож. Провела им по руке, и когда на землю закапала кровь, произнесла:
— Варлах…
Она перестала замечать и шепот деревьев, и солнце, и ветер, игравший короткими волосами, выбившимися из косы, и запах сырой земли, только запах собственной крови, растекавшийся незримыми ручейками по воздуху. Глаза Перворожденной сияли насыщенной синевой, сгустившейся в это мгновение. Черты лица ее стали жестче, приобретя хищное выражение, больше напугавшее бы случайного зрителя, чем заворожившее. Уголки рта женщины дернулись, обнажая оскал, но она плотней сжала губы, не допуская и намека на угрозу. Альвия потянула носом, ловя окружающие запахи, но с места не сдвинулась и не сменила позу. Она ждала…
А потом послышалось едва различимое шуршание опавших листьев. Оно приближалось из-за деревьев, множилось, и когда сердце человека на мгновение замерло, на поляну шагнул первый зверь. Белоснежный, словно первый снег, высокий, мощный, опасный. Он пригнул голову с удлиненными остроконечными ушами, взгляд ясных голубых глаз остановился на женщине, призвавшей его, и варлах направился к ней, мягко ступая мощными лапами. Его шерсть была короткой, только на шее и верхней части головы была немного длинней, образуя подобие гривы.
Варлах остановился, так и не дойдя до Альвии. Хвост его дернулся, и зверь замер. И тогда гордая лиори, ни перед кем не склонявшая головы, опустилась на колени.
— Брат мой, — произнесла она, глядя в глаза зверя.
И варлах снова сдвинулся с места. Он подошел к женщине, принюхался и опустился на задние лапы, продолжая разглядывать Перворожденную. Затем опустил голову, потянулся к ее руке, и горячий шершавый язык коснулся кожи. Варлах зализывал рану Альвии. Теперь она позволила себе улыбку. Протянула вторую руку и провела ею по шее зверя. Он заворчал, но не угрожая, варлаху понравилась ласка.
Когда он поднял голову и снова посмотрел на лиори, рана на ее руке затянулась свежей кожицей.
— Спасибо, брат, — она склонила голову. После взглянула за спину варлаха и увидела еще двоих зверей, растянувшихся на земле в ожидании. — Мне нужна помощь.
Варлах смотрел на нее, он слушал. Кровь укрепила связь, она стала проводником между зверем и человеком. Альвия снова протянула руку, хищник ткнулся носом в раскрытую ладонь, фыркнул, и женщина хмыкнула. Это было щекотно. Варлах опять заворчал, снова фыркнул и опустил голову, позволяя погладить себя. Пальцы лиори зарылись в короткую гриву, почесали за остроконечным ухом, и зверь прикрыл глаза. Но уже через несколько мгновений отодвинулся.
Альвия поднялась на ноги. Она прислушалась к себе. Сейчас ее связь с Эли-Боргом налилась прежней силой, и лиори ощутила нить жизни своего адера — он был жив, и он был на родной земле. Перворожденная поджала губы, пока не понимая, хорошо это, или плохо. Ей еще только предстояло узнать, как он сумел выжить в бойне, но Альвия решила идти к нему. В измену Дин-Таля она не верила, хотя и допускала, что и это возможно.
