Никто… Никто? Никто?! Кто сейчас собирается под знамена лиори Эли-Борга? Сколько там родной крови? Быть может брат или отец уже сжали в ладони рукоять верного меча, чтобы ударить по врагам Перворожденной. И что тогда? Брат на брата? Сын на отца и отец на сына? Они хотя бы сражаются за правду, а те, кто остался в Борге? За что будут биться они? За жизнь и благополучие своих жен и детей. Это тоже правда, своя собственная правда. Легко выбрать правильную сторону, когда за спиной ничего нет, но когда ты видишь заплаканные глаза своей женщины, в которых светится надежда и вера в ее мужчину? Как сделать верный шаг, когда где-то неподалеку у горла сына держат нож, и отец не может ничего сделать, чтобы защитить его? Как отмахнуться? Как забыть? И как смирить свою совесть?..
Война на родной земле. Свои будут биться со своими… За что? За благо чужого господина?! Тайрад уже забирал жизни боржцев, и он заберет их снова. Проклятый жнец соберет урожай в угоду своим устремлениям. И предатели ему помогут в этом. Они будут вырезать родную кровь, вставшую на другую сторону, на сторону законной госпожи, которая не просто символ, не просто тело, посаженное на трон, как та, что приняла клятвы, вырванные у высокородных силой. Альвия была лиори, истинной лиори, державшая риорат твердой рукой. И если бы она была здесь, то стояла бы впереди своей рати с мечом в руке, чтобы наравне со своими воинами биться за Эли-Борг и его жителей…
Но ее нет! Как нет однозначного решения, что делать дальше. А твари, угрожавшие жизни родных были. И сомнения были, и малодушное желание исполнить клятву, данную Ирэйн, чтобы защитить тех, кто ждал защиты, тоже было. Но противилась душа и честь рода. Хотелось поговорить, обсудить, найти решение сообща, однако вдруг появилось недоверие. Если один сомневается, то другой мог уже найти согласие с собой, и тогда беседа обернется против того, кто завел ее. Что если вчерашний друг уже не друг, а такой же предатель, как те, кто вышагивал по коридорам с самодовольными лицами? Вопросов было так много, и почти ни одного ответа.
И тот, кто умел играть на разуме и чувствах других, понимал, что творится на душах его пленников. Это было на руку заговорщикам, потому что кто-то из сомневающихся должен был пополнить их ряды, опасаясь будущего возмездия лиори, если она, конечно, вернется. Все-таки верность верностью, а жизнь собственная и жизнь родных могут стать тем самым поводом, который заставит сделать последний шаг. Впрочем, и Гейрин Дин-Лирн был далек от благодушного настроения. Он сидел в кабинете Альвии и смотрел на потрет Бриара Эли-Борга, взиравшего на своего бывшего помощника с затаенной насмешкой в серых глазах. Лирн кожей чувствовал этот взгляд, ему даже казалось, что уголок рта покойного лиора подрагивает от сдерживаемой издевательской ухмылки.
Риор скривился и вновь опустил взгляд в письмо, полученное час назад. Он пробежал взглядом те несколько срок, которые содержались в послании, и с яростью смял пергамент. После размахнулся и швырнул его в угол.
— Чтоб тебя драли твари Архона, Тайрад, — глухо выругался «цепной пес Эли-Борга» и поднялся из-за стола. — Я же для тебя старался, для тебя!
Лиор был недоволен. Он называл своего слугу болваном и нетерпеливым дураком, дураком! В Архон, ДУРАКОМ! Того, кто столько лет извивался, словно коварный змей, удерживая веру в свою преданность Эли-Боргу! Сколько народа он обратил в свою веру? И для каждого искал свой подход! Кто подсказал? Кто помог? Никто!
Разве это Тайрад собрал рать? Разве Тайрад устроил переворот и заполучил само сердце Эли-Борга? Разве Тайрад столько лет рисковал своей жизнью? Он только давал указания, а как они будут исполнены, думал он, Гейрин Дин-Лирн! Думал, воплощал и отправлял донесения, чтобы получить скупую похвалу и новое повеление! Сколько пыли пустил в глаза, сколько раз влезал под кожу, сколько нужных ему мыслей вложил в чужие головы, да он был, как кукловод на ярмарке! Боржцы плясали так, как он им указывал. Он, а не Тайрад Эли-Харт! Даже лиоры Эли-Борга слепо доверяли Дин-Лирну, не раскрыли, ни поняли, ни заподозрили. И после этого он дурак?!
Разве это Тайрад провернул покушение на Бриара так, что виновным оказался щенок Дин-Кейр? Разве это Тайрад кружил вокруг Ирэйн? Обещал, угрожал, запугивал, сулил, все крепче затягивая удавку на ее шее.
Это он, Гейрин Дин-Лирн, сотворил из сопротивляющейся перепуганной девчонки, мучавшейся сомнениями, податливую глину. Это он обработал ее и подготовил к тому, чтобы не вздумала взбрыкнуть и отказать Лотту. Это он просчитал и устроил засаду, он собрал тех, у кого не дрогнула рука, чтобы вырезать всех, кто был в свите. Это он подготовил все условия для того, чтобы Эли-Харт только захлопнул капкан и перерезал глотку загнанной дичи. И что? Что?! Тайрад упустил Альвию, Тайрад! И после этого дураком остался он, Дин-Лирн?!
— Да что бы у тебя вышло, не будь меня?! — заорал риор, согнувшись над письмом. — Ничего бы у тебя не вышло! Ничего!!!
Лирн перевел дыхание и отошел к окну. Он заложил руки за спину и устремил взгляд в вечернее небо.
— Нетерпеливый дурак, — уже тихо повторил риор и передернул плечами.
Тайраду не понравилось то, что провернул его главный шпион. Переворот он назвал поспешной глупостью. Лиор считал, что Гейрин мог превратить пустышку в героиню Эли-Борга, сотворить из нее мать-защитницу и мстительницу, но вместо этого только все испортил, вынудив риоров присягать Ирэйн. Раскрыл себя, показал настоящую роль лейры Дорин и то, кто на самом деле стоит за ее спиной.
— Ты сам дурак, мой господин, — проворчал Дин-Лирн.
Он и без того пытался вылезти вон из кожи, чтобы представить Ирэйн последним оплотом, в котором могут найти прибежище верные Эли-Боргу риоры. И все бы могло получится, если бы все пошло, как было задумано. А для этого нужно было только не упустить Альвию, все. Все! Для того, чтобы мозаика сложилась, требовался труп лиори. Всего лишь жизнь одной-единственной человека, чтобы все остальные начали думать так, как им бы вложил в головы шпион Эли-Харта. И тогда не было бы крови, не было бы переворота, не было бы ополчения. Но лиор упустил Перворожденную. И после этого дураком стал Дин-Лирн? Впрочем…
Советник новой лиори усмехнулся и покачал головой.
— Как же я упустил такую мелочь?
Ирэйн… Да уж, вот кто стал самой большой неожиданностью. Но кто же мог предположить, что эта вечно трясущаяся от страха девица способна провернуть собственную интригу?!
— Я должен был подумать об этом, должен.
Конечно, должен. Дин-Таль был той самой наживкой, которая заставила девчонку сделать первый шаг. Только эта ее безответная любовь и ревность могла подвинуть лейру на предательство. Ирэйн дышала адером, потому можно было понять, что она не сможет допустить его гибели. А он, Дин-Лирн, уверился, что крепко опутал ее сетями шантажа, решил, что посулы торна Эли-Борга затмят разум юной лейры. Он столько вдалбливал девчонке, что она имеет право на венец, столько сладкого нектара влил ей в уши, расписывая сияние славы, которым будет окружена будущая лиори, что даже не допустил сомнений, что она предпочтет власть всякой любви.
