— А ведь недурно задумала мерзавка, — хмыкнул советник. — Даже мог бы выйти толк, будь у нее больше сторонников и опыта. Но старый болтун все испортил раньше, чем лейре Дорин удалось вырваться в Эли-Борг. Хм… А что еще она надумала? Даже любопытно.
Лирн в задумчивости потер подбородок. Если исходить из того, что после того, как Дин-Таль едва не задушил Ирэйн, у нее поубавилось рвения и желания надевать на себя чужой венец, значит, власть ей нужна была только в придачу к адеру. По сути, только Тиен и был ей нужен, а власть оказалась навязана Лирном, потому что без трона ему не была нужна Ирэйн. А в придачу к венцу лейре навязали Лотта, а он ей не нужен был тем более, всего лишь вынужденное замужество, чтобы приблизиться к трону Эли-Борга, потому что только так она могла заполучить вожделенную цель — Дин-Таля. И значит, после Лотт должен был бы исчезнуть, так как становился помехой. Однако избавиться от Лотта, значит, потерять покровительство Эли-Харта…
— А зачем ей Эли-Харт? — сам себя спросил риор. — Дин-Таль не принял бы союза с Тайрадом, особенно после смерти Альвии.
И брови советника поползли вверх, когда он осознал, что маленькая скромница и не собиралась оставаться под властью горца. И эти ее крики, что они поступают неправильно, что ей не видать уважения боржцев! И ведь рассудила верно, если править, то быть заодно со своим народом, а не с их давним врагом. Но чтобы заслужить уважение боржцев, она должна была расквитаться с предателями и полностью разорвать отношения с Эли-Хартом…
— Ах, ты… маленькая стерва, — изумленно округлил глаза Лирн. — Так ты вовсе не глупа? Юна, неопытна, но далеко не дура. Какое коварство! Вы подумайте! Я ей трон, а меня после на плаху?! Или попросту подослала бы убийцу? И все это только ради Дин-Таля?! Именно ради него!
А теперь поздно. Дин-Таль доведет свое дело до конца, если ему выпадет такая возможность, он собственными руками порвет вероломную кузину лиори. Да и никто уже не поверит в Ирэйн, как в спасительницу Эли-Борга.
— Оно и к лучшему, — буркнул Дин-Лирн и невольно потер шею, словно на нее уже давил топор.
А что до обвинений Тайрада, то пусть теперь сам извернется и попробует удержать Эли-Борг, раз не смог удержать его госпожу. Довольно. Его верный слуга и так уже доизвивался до того, что тело завязалось в узел. Как можно было сотворить из Ирэйн защитницу риората, если под самим Дин-Лирном уже дымилась земля? Он видел задумчивые взгляды Фойра и Вара. И тот прислужник, который разнюхивал для Солта, уже успел узнать слишком много, и передал сведения Ордману. Они все копали, все искали главного змея. Каждый по-своему, но советники уже слишком приблизились, и шпион начал кожей ощущать их дыхание. Если бы он не воспользовался моментом, возможно, сейчас бы сидел в застенках или висел на дыбе, и тогда Тайрад мог бы только мечтать о том, чтобы легко заполучить Эли-Борг. Но ему преподнесли риорат, осталось лишь додавить тех, кто решил воспротивиться, однако господин опять остался недоволен.
— Дурак, — в который раз повторил Дин-Лирн.
Он фыркнул и прошелся по кабинету. Остановился перед портретом Бриара и некоторое время вглядывался в подзабытые черты. После вспомнил Альвию и невольно поежился. Бриар был мужчиной. Он позволить себе быть снисходительным, милостивым. Он бы, конечно, не простил предательства, но, скорей всего, обошелся плахой, чтобы наказать изменника. Или, как с Дин-Ройфом — изгнанием. Но Альвия — женщина. Ей приходится быть сильней и жестче своего отца. Он сам так выучил дочь, чтобы ни у кого не возникло ложного ощущения, что из лиори можно вить веревки и управлять ею. И девчонка отлично усвоила его уроки. Нет, она не обойдется плахой, и тем более, не будет изгнания. Гнев преданной женщины страшен, а гнев преданной лиори…
— Надеюсь, ты свернула себе шею в горах, — от души пожелал советник.
Он бросил взгляд на портрет и почти уверился в том, что увидел издевательскую усмешку покойного лиора. Лирн тихо зарычал, сорвал портрет со стены и запустил им в дальний угол кабинета. А еще через мгновение шпиону показалось, что он слышит хохот Бриара. Смех господина он помнил хорошо, и сейчас он так явственно зазвучал в ушах Гейрина, что он громко выругался, зажал уши ладонями и бросился прочь из кабинета, мечтая отыскать, на кого бы излить свою ярость…
— Медочек…
Дин-Мар прижался губами к женской шеи, проложил дорожку легких поцелуев до мочки уха, ласково прикусил ее и шепнул:
— Моя госпожа, моя лиори.
— Ну, хватит! — вдруг вскрикнула Ирэйн.
Она отмахнулась от риора, вырвалась из его объятий и отошла к окну. После сжала виски пальцами и закрыла глаза. Мужчина прищурился, но все-таки вновь подошел и мягко сжал плечи.
— Что с тобой происходит? — спросил он серьезно. — Ты получила, что хотела. Теперь на твоей голове венец, и вскоре, когда придет Тайрад, твоя власть закрепится…
Ирэйн попыталась освободиться от объятий, но руки Мара только крепче сжали ее, и женщина сдалась. Она откинула голову ему на плечо и поморщилась:
— Я не этого хотела. Венец жжет мне чело. А Тайрада я ненавижу так сильно, что готова вцепиться зубами ему в горло, — последнее прозвучало злобным шипением. — Единственное, чего я сейчас хочу — это убраться подальше от Эли-Борга.
Дин-Мар наконец убрал руки, и Ирэйн заходила по гостиной, зябко потирая плечи. Он следил за ней взглядом, но молчал, ожидая, что еще откроет ему любовница.
— Боржцы никогда не примут меня, не примут и не признают. Теперь я навсегда останусь для них сукой Тайрада, которая предала их любимую госпожу, — продолжала говорить лже-лиори.
— Боржцы или Дин-Таль? — хмуро спросил риор. — Тебя ведь удручает только его ненависть?
Ирэйн стремительно развернулся и воззрилась на любовника. В голубых глазах вдруг вспыхнул гнев, и она приблизилась к риору. Остановилась рядом и ударила сжатым кулачком в плечо:
— Мне надоела твоя ревность, — отчеканила женщина. — Ты только и думаешь о том, как задрать мне подол, а если я не готова принимать твои ласки, то вспоминаешь Тиена и начинаешь упрекать. Я уже начинаю думать, что ты не так умен, как мне показалось вначале.
— Вот как, — насмешливо изломил бровь Дин-Мар. — Стало быть, я сластолюбивый ревнивый дурак?
— Еще немного, и я решу именно так, — кивнула лже-лиори. — К чему твоя ревность сейчас? Дин-Таль покинул Борг, а я осталась и была вынуждена участвовать в этом отвратительном представлении, которое устроил пес твоего господина…
— Нашего господина, — усмехнулся мужчина. — Ты по-прежнему жена его подданного, а стало быть, и сама являешься его подданной.
— Лиори Эли-Борга не может быть подданной Эли-Харта, ибо они равны по рождению и положению, — высокомерно ответила женщина.
— Неужто? — прищурился Дин-Мар. — Если мы говорим об Альвии, то так оно и есть, что до тебя, любовь моя, то ты всего лишь потомок побочной ветви древа Боргов. И на троне сидишь только благодаря нашему господину. Он по-прежнему выше тебя по рождению, что до положения, то твое зависит только от твоего благодетеля, и трон может перевернуться в любой момент и придавить тебя. Что тогда останется от моей ненаглядной лиори? Мокрое место да помятый венец. Ничего больше.
