— Ты жалеешь, что не встал на его сторону?
— Нет! — возмущение юноши было искренним. — Я ни мгновения не сомневаюсь в том, что сделал верный выбор. Я не предатель! Но… он был моим отцом.
— И потому ты не должен опасаться насмешек и стыдиться своего горя. Чистое сердце угодно Богам. Если они послали тебе слезы, значит, ты должен их выплакать. Не бойся осуждения, мы все были там и все видели. И я вновь говорю тебе, Тормин Дин-Орис, для меня было честью познакомиться с тобой и сражаться бок о бок. Более честного и благородного сердца я не встречал.
Советник несильно тряхнул юношу и поднялся на ноги, не желая сидеть над душой дольше, чем того требовало то, что он хотел сказать. Орис проводил взглядом высокородного риора. После окликнул:
— Риор советник!
— Да? — Солт обернулся и вопросительно посмотрел на юношу.
— Для меня тоже было честью знакомство с вами. И спасибо. За то, что не дали умереть, и за то, что сейчас сказали. Я вас понял.
Ордман кивнул с улыбкой. Тормин поднялся со своего места и исчез за деревьями. Астин Дин-Мэйс хотел направиться за ним, но Эрних Дин-Вернис удержал его и отрицательно покачал головой. Они не видели Ориса почти до самого утра. Уже хотели идти искать его, но парень пришел сам. Он лег на свое место, закутался в плащ и уже не покидал их маленького стана. Только сильное сопение, периодическое шмыганье носом да красные глаза, которые увидели, когда рассвело, выдало Тормина. Но за эти слезы его никто не осудил и не посмеялся. И мрачное настроение паренька пошло на спад. Теперь он был более расслаблен и открыт в разговорах с приятелями, и советник даже почувствовал облегчение. Юноша ему нравился. Впрочем, ему нравились все четверо, но к Тормину Солт относился особенно тепло. Наверное, тому причиной стало его искренне возмущение предательством отца и такое же истовое желание доказать собственную верность лиори. И его сдерживаемые слезы тронули сурового риора. Чистая душа угодна Богам…
— Что это, риор советник? — послышался голос Дин-Конта, отвлекая Дин-Солта от размышлений.
Ордман обернулся, увидел, куда указывает Лерс, и ответил:
— Шпили Тангорской крепости. Там содержат тех, кто приговорен к пожизненному заключению. Мы уже почти на месте. Скоро мы съедем с каменной дороги.
Юные риоры кивнули и вновь стали сосредоточенными. Советник невольно улыбнулся, глядя на них. После вновь пришпорил жеребца, и всадники устремились к своей цели…
Тиен Дин-Таль устало прикрыл глаза. Он привалился плечом к дереву, обнял шершавый ствол, прижался к нему щекой и протяжно вздохнул. Ему было непросто в эти дни, наполненные надеждой и затаенной радостью. Но лгать себе риор не желал, этого в его жизни было уже немало. Неожиданный шорох, раздавшийся поблизости, заставил его очнуться. Адер повернул голову на шорох и увидел белоснежного зверя, смотревшего на мужчину без всякой враждебности. Варлах заворчал, словно предупреждая, что он остается поблизости, и скрылся за полуоблетевшей порослью. Тиен тихо усмехнулся и устремил взгляд выше. И вновь его сердце забилось быстрей, в душе всколыхнулось волнение, но под равнодушным взглядом серых глаз схлынула и сменилась тоской.
— Моя госпожа, — произнес риор и склонился перед лиори.
— Доброго дня, высокородный, — ответила она, остановившись перед мужчиной. — Как обстоят дела в моем войске.
— Люди исполнены надежды и уверенности в своих силах, — доложил адер. — Есть ли у лиори повеления для ее верных слуг?
— Повеления будут, — сказала она и поманила за собой Тиена.
Дин-Таль склонил голову, а когда распрямился, лиори уже скрылась там же, где исчез ее варлах. Риор вновь вздохнул и направился следом. Вскоре догнал госпожу и пристроился на ее плечом. Взгляд адера скользил по ее фигуре, и желание остановить и прижать к себе женщину было столь сильным, что причиняло почти ощутимую боль, потому что позволить себе сделать это мужчина уже не мог. Альвия не запрещала, но он все понял в ту же секунду, когда увидел ее впервые после разлуки. Понял и не осмелился прикоснуться.
И мысли адера унеслись в тот день, когда он мчал навстречу Перворожденной, боясь до конца поверить в то, что чародей не ошибся, и она вернулась. Литы ничем не выдавали своих чувств, но почему-то Тиен не сомневался, что их обуревает то же нетерпение и страх оказаться обманутыми в своих надеждах, как и его. И если поначалу они ехали туда, куда указал чародей, то после литы, словно псы взявшие след, вели риора, уверенно направляя лошадей навстречу Перворожденной.
И когда впереди показалась одинокая фигура в незнакомом одеянии, литы первыми натянули поводья, спешились и опустились на одно колено, в едином жесте, прижав ладонь к сердцу. А Дин-Таль так и сидел на своем жеребце, не в силах двинуться с места. Он зачарованно взирал на женщину, величественную, словно сами горы. Перворожденная приближалась неспешно, грациозно, как могла ходить только она. И невозможно было ни с кем спутать этот гордо вздернутый подбородок, и этот взгляд, полный внутреннего достоинства и непримиримой твердости. Она шла, и сердце вдруг сбилось со своего ритма, и дыхание замерло на вдохе, так и не позволив наполнить грудь воздухом.
— Али… — прошептал Тиен.
А потом из-за деревьев показались три белоснежных зверя. Они опередили лиори, встали перед ней, словно закрыв своими мощными телами. Послышался предупреждающий рык, и конь адера дернулся, испуганно заржав. Это заставило очнуться. Дин-Таль спрыгнул на землю, так и не выпустив из руки повод взволнованного скакуна, опустился на одно колено, как и литы, прижал ладонь к груди и выдохнул:
— Моя госпожа.
Она повела рукой, и варлахи вновь исчезли в густой поросли леса. Перворожденная подошла ближе. Литы поднялись с колен. Четверо привычно обступили госпожу, остальные занялись лошадьми. Только риор остался стоять коленопреклоненным, опустив голову, ожидая того, что скажет ему Альвия. Она прошла сквозь свою охрану, остановилась перед адером и некоторое время рассматривала его.
— Поднимись, Тиен, — наконец велела лиори.
— Перворожденная, — он распрямился.
Взгляд риора остановился на глазах Альвии. Он жадно вглядывался в них, пытаясь отыскать следы радости от долгожданной встречи, возможно, тоску, созвучную его тоске, толику нежности, хотя бы тень улыбки, но не увидел ничего из этого. Взгляд лиори был испытующим, и Тиен снова склонил голову, так и не решившись коснуться ее.
— Задержимся, — произнесла Перворожденная. После подняла руку, и литы, занявшее свое место рядом с ней, остались на своих местах, превратившись в живые изваяния.
Она огляделась, приметил сломленное дерево и первой направилась к нему. Тиен снял плащ, расстелил его на поваленном стволе и замер в ожидании. И все-таки взгляд адера исподволь метался в сторону, откуда пришла Альвия, но никого больше он не заметил.
— Ищешь кого-то? — невозмутимо спросила лиори.
Дин-Таль поджал губы, вдруг ощутив жгучий стыд, словно мальчишка, пойманный за руку на дурном деле, болезненно поморщился и решился снова взглянул на Альвию, но не смог смотреть ей в глаза и поднял взор выше, на ее венец.
