— Где же Кайт? — спросил он сам себя. — Если не загорится, значит, там засели лучники, и тогда они не стреляют, потому что есть еще кто-то, и стрелки выжида…
Он так и не договорил, потому что от рощи потянуло дымом, а после показались и первые языки огня, лизавшие стволы деревьев. Тайрад хохотнул и потер ладони:
— Отлично! Кайт выполнил поручение, его не убили — роща пуста. А теперь огонь отрежет путь любому, кто захочет прийти с той стороны.
— Боржцы отступают! — воскликнул Дин-Итель. — Они дрогнули, господин!
— Значит, скоро конец, — удовлетворенно кивнул Эли-Харт. Он покосился на холм и реку, но никто не спешил вырваться из укрытия. Эта часть равнины была пуста. Перворожденный покачал головой: — Без пастуха это стадо может только бодаться.
— Вы, как всегда, правы, господин, — улыбнулся Итель.
Тиен уже охрип, выкрикивая приказы. Даже необычайно сильные руки риора, уже налились усталостью, но он продолжал сражаться, ожесточенно кидаясь на хартиев. Где-то неподалеку рычал Дин-Вар, сцепившийся со своим противников. Где-то орал старший Дин-Кейр, прорываясь на помощь сыну, чья правая рука повисла плетью, но молодой риор продолжал сражаться, держа меч в левой руке.
Те, кто остался без лошадей, с решимостью самоубийц бросались под копыта коней хартиев, стягивали горцев с седел и продолжали добивать их. Один из смердов, потерявший меч в мешанине боя, вцепился в горло врага зубами и рвал его, словно хищник, и вправду уподобившись варлаху. И когда он поднял окровавленное лицо к следующему воину Эли-Харта. Тот шарахнулся в сторону в священном ужасе, потому что человека боржец напоминал меньше всего. Он был словно тварь из Архона, и его оскал вызвал желание сжать обережный знак и броситься прочь, но бой продолжал варить людей в своем бездонном котле, и хартий бросился на противника. Но не дотянулся и упал ему под ноги, сраженный мечом товарища боржца. И все-таки воины Эли-Борга продолжали отходить. Неохотно, цепляясь за новых противников, они все-таки неумолимо приближались к следующему рубежу — к логу.
Дин-Бьен выглянул из укрытия. После обернулся назад, и взгляд его помимо воли прошелся по противоположному краю, но та, кого хотелось увидеть, так и не появилась. Риор нахмурился, но стиснул зубы и мотнул головы. Если не пришла, значит, так надо. Он вновь посмотрел на кипевший бой…
«Олаф, вам предстоит сложная задача. Вы будете сдерживать ваших людей. Не позволяйте им вмешиваться в ход сражения до тех пор, пока не придет ваше время. Тайрад должен увериться в нашей малой численности, тогда он будет менее осторожен и более доверчив. Если ваши воины обнаружат себя прежде указанного срока, Эли-Харт обрушит всю мощь своей рати, и это станет нашим концом.
Как бы вам ни хотелось помочь адеру, как бы душа ни противилась промедлению и бездействию, вы будете подобны мышам, которые прячутся в своей норке, дабы не стать добычей кота. И лишь когда наша первая ударная сила начнет отступать, заманивая хартиев в расставленные сети, вы распрямите спину и нанесете свой удар…».
Бывший советник бросил взгляд на своих людей, изнывавших от вынужденного бездействия. Его взгляд прошелся по суровым лицам, искаженным злостью, и риор едва заметно улыбнулся. Он коротко выдохнул и поднял руку, привлекая к себе внимание, и воины подобрались, будто хищники готовые к прыжку.
— Поднять башни! — гаркнул он.
И люди пришли в движение. Они схватились за рычаги и завертели колеса подъемного механизма передвижных башен. И махины поползли вверх, распрямляя свой могучий стан, вознося над логом новую ударную силу. Люди, лежавшие на широких верхних площадках поднимались на ноги, как только движение башни стопорилось. На двух из четырех башнях были закреплены большие арбалеты, на остальных в три рядя стояли арбалетчики со своим оружием в руках.
На остатки войска адера наседали хартии, но боржцы теперь не ввязывались в драку, только огрызались, и горцы, опьяненные предчувствием скорой победы, мчались следом…
— Обрушить жала! — заорал Дин-Бьен, уже не сводивший взгляд с возвращающейся назад конницы.
Щелкнули затворы, освобождая маленькие снаряды из плена, и болты помчались к рати Эли-Харта, слишком занятой гонкой, чтобы сразу заметить происходящее. Сделавшие выстрел арбалетчики шагнули назад, чтобы вновь зарядить свое оружие, и на их место встали те, кто ожидал очереди, чтобы выпустить во врага свои жала. Лавина арбалетных болтов казалась бесконечной, она косила хартиев, теперь в панике рвавшихся назад. И боржская конница, развернувшись вслед убегающему врагу, вновь бросилась вдогонку, и лишь надрывный рев Дин-Таля:
— Стоять, дурачье! — вынудил воинов остановиться. Адер мотнул головой и добавил: — Стрела не выбирает своих и чужих, полягут все.
Сколько хартиев легло под градом металлических жал? Считать смысла не было. Дорога из окровавленных тел устилала путь к рати Эли-Харта. Дин-Таль, пользуясь передышкой, огляделся, пытаясь понять, сколько людей у него осталось, но численность не определил. Пять сотен, бросившиеся в первое сражение заметно поредели. Было много раненых, и сейчас их оттаскивали те, кто стоял у башен. Ферим уже раскладывал на земле за логом. свои премудрые инструменты и склянки. Ему помогали те чародеи, которые пытались помочь одолеть даркира. Они заговаривали раны смердов, чтобы унять боль, поили настоями риоров, менее поддававшихся волшбе. Те, кто был в силах продолжать сражаться, ругались со своими врачевателями и снова рвались назад, чтобы броситься в бой, как только поводок будет спущен.
Дым от горящей рощи не мешал боржцам, ветер нес его к войску Эли-Харта, и это вызывало мстительные смешки тех, кто поглядывал в сторону огня, лижущего ветки деревьев, росших на окраине. Поджимал только губы Тиен Дин-Таль, да Дин-Вар бросал на него тревожные взгляды. У рощи была своя роль, но если огонь перекинется на соседние деревья…
«Мы используем все, что нам может помочь. Ордман, отдаю тебе рощу. Терпение твоих людей должно быть безгранично, ибо ваш черед наступит много позже. До поры придется скрывать свое присутствие в этом укрытии. Даже если Эли-Харт решит вырубить или сжечь рощу, вы не высунете носа. Я верю в тебя, Орд, ты сумеешь обойти происки горца, потому отправляю в самое уязвимое место именно тебя…».
Дин-Солт прикрыл нос и рот куском исподней рубахи, намоченной в из бурдюка с питьевой водой, прихваченным на место засады. Его не было видно за кустами, по веткам которых скользили огненные языки, и риор не спешил в укрытие. У его ног лежал хартий, изумленно глядевший стекленеющими глазами на дело своих рук. Неподалеку распластались еще несколько трупов. Над последним склонился юный риор Дин-Конт. Он обтер нож об одежду только что убитого посланца Эли-Харта, распрямился и посмотрел на советника.
— Следите, чтобы огонь не перекинулся дальше, — велел Ордман.
— Простите, риор Дин-Солт, — Астин Дин-Мэйс повинно склонил голову. — Я нарушил запрет…
— Мы остались не обнаружены, — ответил советник, но голос его прозвучал сухо. — Пропажу своих посланцев Эли-Харт вряд ли обнаружит, ему сейчас будет не до них.
