— Я тоже, — жестко оборвал его Кейр. — Никто не гнал меня к лиору, приставив к горлу нож. Сам пошел, добровольно. И когда увидел, что Ройф тащится за мной, не прогнал, не остановил, не развернулся сам. Так и довел его до покоев, прикрыв от стражи.
— Но убил Тайрада. И главное, вернул Альвию в Эли-Борг. Спас и помог вернуться. Если бы не ты, мы бы увидели только ее тело, и поганец Эли-Харт совершил свое черное дело…
— И есть ли смысл бежать? — невесело улыбнулся Райверн. — В Борге Альвии просмотрит древние своды законов, возможно, они скажут, что я уже искупил свою вину, а я только усугублю ее, вновь скрывшись от возмездия. В глазах лиори и тех, кто знает всю историю, мой побег будет оправдан, но что до тех, кто может судить лишь со стороны? Лиори обязана считаться с мнением соседей и подданных. Как бы там ни было, но ее власть держится не только на риорах. Как ее воины воспримут то, что будет обвинен в измене тот, кто вел их в бой во славу Эли-Борга? И как отнесутся соседи к тому, если она захочет приблизить предателя, который сбежал, опасаясь за свою жизнь? Разве кто-то будет им объяснять, что я ухожу, чтобы защитить ее? Выходит, защищая ее от переживаний, ты толкаешь ее в новую пропасть. Кем станет лиори, покаравшая одного из вернейших своих сынов?
— Архон, — выругался Дин-Таль, стиснув ладони. Глаза его лихорадочно сверкнули: — Это верно, все верно. Так или иначе, я думаю о том, чтобы искупить вину, ты о том, чтобы не уронить своей чести, но любой исход бьет по Альвии. Мы не защитим ее, только поставим перед новым выбором. — Он посмотрел на Райверна. — Никто не должен пострадать. Я не хочу ни кем жертвовать. Собой готов, но не другими. И что же делать?
— У меня нет ответа, — Кейр устало вздохнул.
— Нужно подумать, — Тиен провел ладонью по лицу. — До Борга еще есть время. Если днем…
— Я под охраной, и меня изрешетят стрелами раньше, чем я уберусь из поля зрения воинов, — отрицательно покачал головой пленник. — Если попрошусь по нужде и нападу на свою охрану, это привлечет внимание. Сбежать не сбегу, и хорошо, если вообще выживу. В любом случае, доверие лиори будет подорвано, и меня свяжут. Да и убивать боржцев у меня нет никакого желания.
— Верно, — кивнул адер и покривился. — Да что же за западня такая? Куда не взгляни, всюду препятствие.
— Судьба, — невесело усмехнулся Райверн.
— А твои друзья? Дайры… дайр-имы?
— Тропы под Эли-Боргом закрыты, и я не знаю, где сохранились входы. Призвать Эриона не смогу, между нами нет связи. Он помог мне выбраться из Дайраира и должен был вернуть назад, только и всего. А остальные не в силах снять печати конгура. Хотя их я призвать не могу тем более. Но…
— Что? — подался вперед Дин-Таль.
— Я под защитой Дома Аорис, и конгур может потребовать у лиори моего освобождения… Нет, — Райверн покачал головой. — Договор запрещает ему вмешиваться в дела риоратов, он не потребует. Да и Альвия обязана блюсти свою клятву. Это породит распрю, а я меньше всего хочу стать предметом ссоры Перворожденной и дайр-имов. Маэрин доверяет Али, она уважает конгура. Я не встану промеж них.
— Но должен же быть выход! — в отчаянии воскликнул Тиен. — И я буду его искать.
— Почему тебя все это волнует? — прищурился изгнанник. — Разве не выиграешь ты от моей смерти? Альвии все равно будет нужен наследник, и лучше уж она вернет тебя, чем будет выбирать другого риора. Для тебя еще ничего не потеряно.
— Она мне слишком дорога, чтобы спокойно смотреть, как угасают последние искры ее души, — ответил Дин-Таль. — И я не хочу больше танцевать на твоих костях, это не принесло мне счастья. Я переживу разрыв с Али, она и так никогда не была моей. Но строить свою жизнь на чужом пепелище не желаю. — Он замолчал. Открыл рот, собираясь что-то добавить, но вновь закрыл его и склонил голову: — Доброй ночи, Райв.
— Доброй ночи, Тиен, — ответил изгнанник.
Адер развернулся и покинул шатер. Он уже отошел, когда заметил, как из тени вышли отец и сын Кейры, они вернулись к пленнику, и Тиен невесело усмехнулся: каждый искупал свой грех, как мог.
— Нужно поговорить с Али, — прошептал он, возобновляя путь к замку. — Дайр-имы все же выход…
Ночь сковала замок, приютивший госпожу. Затихли ратники под его крепостными стенами, только дозорные тихо переговаривались, чтобы спугнуть подступающий сон. Мирно почивали хозяева замка, для них все переживания остались позади с той минуты, как у ворот остановилась Перворожденная. Стоило увидеть ее, как тревога улеглась и радость, светившаяся на лицах усталых воинов, передалась гостеприимным хозяевам и их челяди. Она расползлась по окрестным деревням, добралась до города, стоявшего неподалеку, и обернулась празднеством. Лиори вернулась!
Народ веселился, а их госпожа, сославшись на усталость, отказалась от всех приглашений и встречи со своим народом. Только показалась им с натянутой на лицо улыбкой, благословила и ушла, желая остаться в одиночестве. Люди и не думали обижаться: кто они, чтобы сама лиори снизошла до простого веселья на городских улицах? Главное, что жива и в Эли-Борге. Теперь уже никто не сомневался, что вскоре восстановится привычная жизнь без страха и волнений.
И только Альвия знала, что для нее уже ничего не будет, как прежде, даже когда наступит себе на горло, перешагнет через еще одну утрату и продолжит исполнять свой долг. Ради этого него она жила раньше, ради него продолжит жить дальше. Обязательно родит наследника, передаст ему дар рода, и когда он достигнет возраста, когда дитя станет мужчиной, передаст власть и, наконец, выдохнет…
— Хватит!
Собственный вскрик в тишине опочивальне испугал Перворожденную, вдруг показавшейся ей склепом, в котором она хоронит собственные надежды. Это разозлило Альвию. Она мотнула головой, сжала кулак и ударила по стене, к которой привалилась в это мгнвоение спиной.
— Довольно, — велела себе женщина. — Ничего еще не закончилось. Есть своды законов и правил, среди них целые тома, в которых прописаны клятвы и все, что с ними связано. Нужно только поскорей вернуться в Борг, и там я найду решение. Боги, — она прижалась затылком к стене, закрыла глаза и всхлипнула. — Направьте, Боги, укажите путь… Умоляю.
После поднялась на ноги, добрела до окна, распахнула его и подставила лицо холодному ветру. Пора собраться. Отец бы не одобрил этой слабости.
— Утром я встану вновь решительной и сильной, — прошептала лиори. — Утром я буду такой, какой ты хотел меня видеть, отец, но позволь мне всего одну ночь на слабость, я ее заслужила.
Она так и не закрыла окна, позволив осенней прохладе вползать в опочивальню. Перворожденная дошла до кровати, забралась на нее, не раздеваясь, вытянулась поперек и накинула на себя край одеяла. Глаза Альвии закрылись, и она провалилась в тяжелый и тревожный сон, хоть и думала, что не сможет сомкнуть глаз до рассвета. Слезы, не сдерживаемые спящей волей, выкатывались с уголков глаз и бежали по вискам, щедро увлажняя волосы и постель.
