А потом пришел огонь. Его жар опалил кожу на лбу, заставил застонать от неожиданной боли, и когда глаза лиори распахнулись, боль не исчезла. Ее чело пылало, и имя:
— Маэрин! — само сорвалось с языка.
И боль исчезла. Алые отсвет огня перетек в фигуру, застывшую перед кроватью. Золотые глаза смотрели на Перворожденную с сочувствием и печалью. Альвия села, потерла ладонями лицо и хрипло усмехнулась:
— Ты хочешь попросить прощения.
— Да, хочу, — ответил конгур. — Прости, я не сдержал данного слова.
— Что уж теперь, — лиори протяжно вздохнула. — Это словно проклятье. Шаг за шагом нас вели навстречу друг другу…
— Он жив?
Альвия кивнула:
— Я буду тянуть, сколько смогу. Мне нужно время, чтобы изучить архивы. Если Боги справедливы, то я найду возможность оградить его от моей мести. Если же нет…
— Мне жаль, — Маэрин склонил голову. — Я не хотел, чтобы так вышло. Мой сын приучен заботиться о тех, кто нам дорог. Ты стала ему дорога, и хоть Исцеляющий души вернул ему покой и согласие с самим собой, но это не уничтожило его чувства. Эрион принял, что вам не дано быть вместе, и однажды он совсем остынет и будет готов к новому чувству, но желание защитить по-прежнему сильно в нем.
И раз уж он сам не мог вмешаться, то отправился к тому, кто может вмешаться. Они условились, что Райверн поможет тебе и, не попадаясь на глаза, вернется, чтобы уйти в Дайраир. Эрион ждал Райверна до ночи, после вышел на поверхность и увидел, что уже все закончилось. Искал Райверна, но нашел лишь сгоревшие тела павших. Огонь не указал на пропажу, и мой сын пришел ко мне. Он рассказал, что сделал, несмотря на запрет. Я наказал инфинора, но тебя это вряд ли утешит.
— Вряд ли, — согласилась Альвия.
— Чем я могу помочь тебе? Если попросишь, я заберу Райверна и вновь скрою в своем мире.
Лиори поднялась с кровати и зябко обняла себя за плечи, конгур повернулся вслед за ней. Он смотрел, как женщина прошла к окну, закрыла его и привалилась плечом к стене.
— Что ответишь, Альвия?
— Так заманчиво… — прошептала она, не обращаясь к конгуру. После подняла на него взор и твердо ответила: — Нет, нельзя. Во-первых, если я найду в сводах законах основание для исключения Райва из условий клятвы, то на него ляжет новое обвинение в побеге, а это уже может расцениваться, как признание вины, и, как следствие, уничтожит оправдание участия в убийстве моего отца. А во-вторых, я не собираюсь скрывать нашей с тобой дружбы, более того, хочу скрепить ее союзом в будущем. Надеюсь, ты не против. Нам есть, что предложить друг другу, — конгур согласно кивнул. — Однако это выдаст мое возможное участие в его побеге. И тогда появятся новые обвинения, но уже мне, как клятвоотступнице. А это совсем плохо. Без Тайрада наша жизнь станет спокойней, но недругов хватит и без него. Я не могу оступиться и совершить ошибку, которая сыграет против риората,… даже если ценой станет жизнь моего возлюбленного. Нужно искать решение в верхнем мире. Оставим побег на случай, если я не сумею изменить условия клятвы.
— Да, такой выход возможен, — согласился Маэрин. — Но открыто его выдачи я потребовать не смогу.
— Я буду вынуждена отказать.
— А буду вынужден оспорить твое несогласие, потому что Райверн вошел в дом Аорис. Это будет означать…
— Война, — прошептала Альвия.
— Нам она не нужна. Значит, тебе придется дать мне позволение проложить Тропу до твоего замка. Однако я полагаю, что вход из нижнего мира не откроется. Моя попытка взломать защиту может повлечь ее уничтожение. И это самое меньшее. Я могу уничтожить сам замок. Мне неизвестны Силы, вложенные в основу плетения защиты замков лиоров, но она не должна допускать дайр-имов — это все есть в условии договора. Я могу войти только через ворота и с твоего позволения, но из-под земли. Мои и твои предки так сильно желали защититься друг от друга, что написали слишком много условий. И если я так и не смогу открыть вход в твой дом с Тропы, останется только требование о выдачи, но я его не предъявлю. Как бы мне ни нравился Райверн, но ценой жизни одного человека не могут стать тысячи других жизней. Ты меня понимаешь.
— Понимаю, — глухо отозвалась лиори. — Защита и вправду есть, и она заложена вместе с основанием Борга. Всегда удивлялась, зачем защищать подземелье, но теперь понимаю, от вторжения дайр-имов. Значит, этот путь закрыт. Боги, — она сползла по стене на пол, села и уронила голову на грудь. — Как же все это невыносимо. Ну, не может же быть так, чтобы каждая дорога заканчивалась тупиком…
— Прости, — ответил конгур. — Мне жаль…
— Мне тоже, Маэрин, мне тоже, — горько усмехнулась Перворожденная, глядя на свои руки, лежавшие между разведенных в стороны ног. Вдруг откинула голову назад и коротко хохотнула. После мотнула головой и посмотрела на дайр-има: — Если бы ты знал, как мне жаль! — зло воскликнула Альвия. — Я так хотела наказать виновных, а в итоге наказываю себя! Моя слепота, поспешность и вера предателю, оболгавшему рассеянного мальчишку, теперь обернулись против меня же самой. Какая насмешка, Маэрин, какая жестокая насмешка!
— Хранители не оставят тебя своей заботой, — мягко ответил конгур. — Ты ее заслужила. Прости, что потревожил твой сон и вынудил позвать меня.
Альвия вяло махнула рукой, и Маэрин исчез. Она еще какое-то время сидела на полу, наконец поднялась и побрела к кровати. Сняла венец, вновь завернулась в одеяло и уткнулась в подушку. Больше не плакала, в слезах не было смысла, но думала о Борге и архиве. Теперь все надежды лиори устремились к родным чертогам. Если и искать спасения, то только там. Иного выхода она видела.
— В Борг, как можно быстрее, в Борг, — сказала себе Перворожденная и вскоре вновь задремала. А встала, как только небо посветлело. Как и обещала отцу: решительная, уверенная в себе и злая. И на кого бы ни злилась лиори Эли-Борга, целью для ее гнева был только один человек — Гейрин Дин-Лирн, и жалеть его Альвия не собиралась…
Брызги холодного дождя ударили в лицо, внеся в душу, и без того лишенную покоя, новую порцию раздражения. Риор застыл на крепостной стене. Он заложил руки за спину, стиснул кулаки и не двигался с места уже более получаса. Высокородный до рези в глазах вглядывался вдаль, но долгожданный гонец все еще не мчался к Боргу, чтобы сообщить радостную весть. К торжественной встрече господина уже давно все было готово, но ни его посланец, ни посланец Тьера так и не появились. На призывы шпиона лиор Эли-Харта не отвечал, почтовые птицы не возвращались. Зато появились варлахи.
Их было столько, что казалось, к Боргу пришли все звери, населявшие леса риората. Они ни на кого не нападали, но постоянно напоминали о своем присутствии. Выглядывали из леса, росшего неподалеку от чертогов лиоров, прохаживались по дорогам, порыкивая и ворча. Подросшие за лето котята могли и вовсе затеять свои игрища, не обращая внимания на людей, наблюдавших за ними. К стенам близко не варлахи не подходили, и пущенная по приказу Лирна стрела так и не долетела до зверя, развалившегося на кромке леса.
