— Прости меня, дядя, я не справилась.
Она дождалась, когда карета скроется из виду, развернулась и вдруг обнаружила своего адера, стоявшего неподалеку, но смотрел он вовсе не на госпожу. Рассеянный взгляд Дин-Таля был устремлен за пределы стены. Однако вскоре он очнулся и заметил, что на него глядит лиори.
— Как странно, Тиен, — заговорила Альвия. — Как странно нами играют Боги. Ирэйн проглядела любящее сердце рядом и потеряла его. Теперь ты, потратив годы на чужую женщину, потерял ту, что любила тебя столь сильно, что решилась на предательство. А я, полюбив и будучи любимой, сама отказалась от своего счастья. Забавно, не находишь?
— Нет, не нахожу, — ответил адер, хмуро глядя на лиори. — Я слушал свое сердце и выбрал ту, которую полюбил.
— Ту, которая любила другого, — заметила Альвия. — Ах, кабы знать, каков будет итог…
— Моя госпожа так жестока в своей искренности, — усмехнулся Тиен.
— Зато правда, — ответила Перворожденная и покинула стену.
Ее ожидали дела, и одно из них занимало более всего. Им она и спешила заняться. Дин-Таль проводил лиори взглядом, после вновь посмотрел туда, где скрылась тюремная карета, поджал губы и направился прочь. Отчего-то ему было сейчас горько…
Архив встретил Альвию унылой тишиной. Она прошла мимо громоздких шкафов, забитых горами свитков и старыми книгами. Лиори наизусть знала, в каком из них что хранится. Впрочем, запомнить было несложно: каждый шкаф хранил документы, относившиеся к правлению определенного лиора, его указы, поправки к законам, приговоры, соглашения. Был такой шкаф и у самой Альвии, и он постепенно заполнялся памятью о ее делах и свершениях.
— Жизнь по полкам, — усмехнулась Перворожденная.
Она обернулась и посмотрела на стройные ряды шкафов — деяния ее рода. Это было даже странно, вдруг увидеть за каждым хранилищем живого человека. Целая рать тех, кто жил до нее — хранители Эли-Борга. Тени прошлого, навсегда ставшие историей риората. Вершители судеб целого народа… Они любили, мечтали, ненавидели, гневались и прощали, но потомкам остались лишь документы, ровные строчки букв и сухие фразы. Все остальное растворилось в тумане времен, и понять, что лежало на душе правителя было невозможно. Летописи? Что могли рассказать летописи? О величии, о победах и поражениях, о женитьбе и детях, но они не открывали и сотой доли того, чем жил человек. Восхваляли, как было должно, об ином говорили кратко, проскакивая целые этапы жизни, потому что это не имело значения для истории.
Альвия провела ладонью по стенке одного из шкафов. Попыталась представить, каким был ее предок — Перворожденный Рейгард лиор Эли-Борга, прозванный Смешливым. Сразу становилось ясно, что он был весельчаком, но что за шутки проделывал лиор, выигравший войну с Эли-Рохтом, благодаря мору, который вдруг напал на вражью рать и разом уничтожил ее добрую половину? Тогда лиор Эли-Рохта обвинил Рейгарда в том, что это он отравил воду, которую пили рохты. Лиор Эли-Борга был оскорблен и призвал Богов в свидетели, что он честный воин. Обвинение проигравшей стороны так и осталось недоказанным, и союзники Эли-Борга поддержали Смешливого.
Но Альвия знала, что Эли-Рохт был прав, ошибся лишь в том, что отравлена была вода. Рейгард не стал бы морить собственных подданных, потому что война шла на землях Эли-Борга. Тяжкую болезнь принесли птицы на своих перьях, доставленные в стан врага из ближайшего селения. У Рейгарда был дельный чародей… Первыми заразились кашевары, ощипавшие птицу, а потом зараза разошлась по рядам противника, словно круги на воде от брошенного в нее камня. Так была выиграна та война. Лиор Эли-Борга «посмеялся» вволю над захватчиками. Никто из боржцев тогда так и не заболел — хранитель риората уберег их от напасти.
Нечто подобное попытался проделать внук Рейгарда — Силверн, но тогда мор захватил и часть Эли-Борга, уничтожив множество местных жителей. Уничтожить заразу удалось с большим трудом, и это ясно говорило Альвии, что Силверн Печальный не был Перворожденным, первой родилась дочь, убитая своим отцом, чтобы дать дорогу будущему брату. И дед Альвии тоже не был Перворожденным, хоть и носил это звание, потому что и его жизнь унес мор. Дед не справился с болезнью, ему попросту не хватило Силы. Зато его сын, отец лиори, родился первым и обладал даром рода в полной его мере, как и его дочь, которой он сохранил жизнь, рискнув последующими поколениями. А может и не рисковал, но это покажет будущее. И если Бриар был прав, не став спорить с Богами, то, возможно, однажды еще какой-нибудь лиор решится оставить жизнь Перворожденной, и тогда детоубийство перестанет быть привычном делом в семьях правителей. Время покажет…
Альвия мотнула головой, отгоняя досужие размышления, и прошла дальше. Ее интересовала иная часть архива. Там заседали ее чародеи и помощники советников, сейчас рывшиеся в древних документах. Нельзя было пролистывать, лиори велела вчитываться в каждое предложение, дабы не упустить необходимых сведений. Потому времени уходило много. Перворожденная оттягивала роковой день, но не могла откладывать его вечно. Ей не хотелось торопить чтецов, но дни бежали за днями, а результата так и не было.
С тех пор, как законная хозяйка вернулась в Борг, прошел почти месяц. За это время почтили память павших, на поминание лиори отвела целую седмицу. Потом начались казни предателей, и первым взошел на позорный помост Лирн. Впрочем, взошел — это сильно сказано, ноги его были сломаны, и на помост его затащили. Альвия сохранила шпиону жизнь на допросах, чтобы забрать ее на главной площади Борграда, жестоко и кроваво, в назидание другим, хранившим в сердце недоброе. Тяжело умирали и другие риоры, поднявшие меч против госпожи и ее подданных. Не все, только те, кто стоял во главе заговора. Многие, кто пришел поглазеть на казни, не выдерживали жуткое зрелище, уборщикам потом хватало работы, когда они отскабливали рвоту с площадных камней.
Иных риоров пороли прилюдно, пока они не теряли сознание, после скидывали на повозки и увозили на вечное заключение в разные крепости, лишив имени рода. Дети, если таковые имелись, попадали в опалу, но им было дано право искупить вину отца и вернуть расположение и доверие лиори и ее потомков. Но теперь, наученная Тьером, Альвия не оставляла наблюдения за опальными родами, чтобы не упустить момента, когда злоба захлестнет молодого риора. Впрочем, повторять путь отцов, кажется, не хотел никто. А если и были такие, то пока они хорошо скрывали обиду на госпожу. К чему это приведет, покажет будущее. Горячие головы остынут, или же будут отделены от тела, если удумают зло против правящего рода.
Простых ратников, участвовавших в нападениях, не терзали, их вешали без долгих мучений и пыток. Казни проводились каждый день, их лиори тоже растягивала, выгадывая для чтецов лишние дни, потому что после предателей наступит черед Райверна…
— Чем порадуете? — почти равнодушно спросила Перворожденная.
Мужчины, углубленные в чтение, не сразу заметили появления госпожи. Они повскакивали с мест и склонились перед ней, но лиори лишь отмахнулась.
— Говорите, — велела она.
