— Слушаюсь, госпожа, — склонился Варфин. Пришло время восполнить понесенные потери, и вскоре у Перворожденной появятся новые телохранители, которые встанут на осиротевшие места…
Последующие два дня прошли в бесплодных ожиданиях. Чтецы просиживали в архиве с утра до ночи, следующие сменяли их с ночи до утра, но нужного ответа не находилось. Даже советники и теперь просиживали над документами. Они искали похожие клятвы и упоминание прецедентов в законах и хрониках Эли-Борга. И сама Альвия, разобравшись с насущными делами, просиживала над старыми книгами, замирая каждый раз, когда видела слово — клятва, но надежды были тщетны.
Она готова была выть от безысходности, готова даже была принести жертву Архону, если бы это помогло, но подобных жертвоприношений не описывалось так же, как и отмена непреложных клятв. Измучившись, лиори стала раздражительной. Она легко вспыхивала, едва не рычала на прислугу и придворных. После отходила и даже чувствовала стыд. И еда ей не лезла в горло, оно сжималось от спазмов, стоило ощутить запах пищи. Бесконечное напряжение изматывало женщину, и настойки Ферима теперь в изобилие стояли в ее покоях, но помогали мало.
— Мне нужно решение, — шептала лиори, глядя в сумеречное небо. — Умоляю, — просила она, стоя перед статуями Богов. — Помоги, — простирала Альвия руки к саркофагу отца в родовом склепе.
Но ни Боги, ни покойный лиор — никто не отзывался на мольбы женщины. И доклад старшего палача прозвучал, как приговор для измученной души:
— Завтра будут повешены последние предатели, госпожа. Готовиться к казни риора Дин-Кейра?
— Боги, — выдохнула Альвия, с ужасом взглянув на горевестника. — Так быстро?
— Темницы опустели, Перворожденная, — склонил голову мастер. — Что прикажете делать?
— Ждать, — ответила лиори.
— Как прикажет моя госпожа, — склонился старший палач и покинул Перворожденную.
А она осталась стоять, глядя перед собой пустым взглядом. Слова главного мастера все еще звучали в ушах лиори, и никак не удавалось избавиться от их звучания, слишком похожего на погребальный звон… «Готовиться к казни риора Дин-Кейра?»…
— К казни, — бестелесным эхом повторила Альвия, не двигаясь с места. — К казни… Райв… Нет! — вдруг надрывно выкрикнула она, закрыла лицо руками и замотала головой, задыхаясь от боли. — Нет, не смогу, — стонала лиори, — я не смогу, отец, не смогу, я так слаба…
Дверь открылась. Литы, услышавшие крики, вошли в кабинет и замерли, ожидая, что скажет лиори. Она ничего не говорила, стояла, сжав голову ладонями и раскачивалась из стороны в сторону, не обращая внимания на своих телохранителей. Один из них шагнул к госпоже:
— Вам нужна помощь, Перворожденная?
Альвия вздрогнула от звука его голоса, вскинула взгляд, и лицо ее исказилось, но слезы так и не потекли по щекам — глаза остались сухими. И, не говоря ни слова, лиори сорвалась с места. Она бросилась прочь из кабинета, верные воины устремились следом, их судьбой было оставаться рядом с госпожой, что бы ни происходило. А Альвия мчалась по коридору, не замечая почтительно склоненных голов. Она никого не видела, не хотела видеть, даже звук чужого голоса казался ей омерзительным кощунством над ее горем. И придворные не нарушили молчания, словно ощущая, что сейчас это может быть опасным для них.
Стремительный бег лиори закончился в архиве. Она прошла, чеканя шаг, до комнаты, где сидели ее чтецы, остановилась в дверях и почти выкрикнула:
— Ну?!
Мужчины поднялись со своих мест, с изумлением глядя на госпожу, чьи глаза лихорадочно блестели в свете зажженных в изобилии светильников. Ферим отрицательно покачал головой, его помощники опустили взгляды, не выдержав отчаяния, так ясно читавшегося на лице Перворожденной. Дин-Вар и Дин-Таль ответили молчанием, и только Дин-Солт взял отложенную книгу и шагнул к лиори.
— Смотрите, госпожа, что я нашел, — сказал он, приближаясь к Альвии. — Подобная трактовка время от времени встречается. Ее считают несостоятельной, но я все-таки решусь показать ее, потому что более ничего подходящего я не вижу. Но не смотрите на меня с надеждой, моя госпожа, вы сейчас поймете, почему остальные уже отвергали эту поправку.
— Показывайте, Ордман, — судорожно вздохнув, велела лиори. — Хотя бы что-то…
Он раскрыл заложенную страницу, передал книгу Альвии, и она прочла указанные строчки. После перевела взгляд на советника, и губы Перворожденной дрогнули в кривой ухмылке. Истеричный смешок прорвался наружу, но она подавила его, однако через мгнвоение вновь хмыкнула и, наконец, разразилась издевательским хохотом:
— Что… что вы дали мне, сов… советник, — сквозь смех всхлипывала лиори. — Что… Что э… то? Что?! — заорала она, резко оборвав нездоровый хохот. — Вы желали поглумиться надо мной?!
— Нет, госпожа, — негромко ответил Солт. — Но это единственное, что встречается в законах о наказаниях и клятвах. Если смотреть Своды, то ваш обет отменить невозможно, но есть вот эта лазейка. Ничем иным мы утешить вас не можем.
Альвия вновь посмотрела на прочитанные строки:
— Ежели преступник сможет вернуть то, что он взял, то его грех считается искупленным. Даже клятвы, данные навечно, могут считаться исполненными, ежели таковое условие соблюдено в точности, — произнесла она. — Он же не кубок с моего стола украл! Меня лишили отца и вернуть его невозможно! Какая польза от вашей поправки? — Перворожденная кинула советнику книгу и, заставив себя успокоиться, приказала: — Ищите дальше. У вас еще два-три дня, потом… Потом будет поздно.
— Мы стараемся, госпожа, — отозвался Ферим. — Мы уже роемся в жизнеописаниях и славных деяниях, потому что Своды и Законники уже прочитаны нами от первой до последней страницы.
— Я знаю, — глухо ответила Альвия. — Я все знаю…
После сжала плечо Дин-Солта, кивнула ему, и рука ее безвольно скользнула вниз. Лиори побрела прочь, больше не оглядываясь ни на советников, ни на чародеев. Ее надежда угасала, а вместе с ней и свет, теплившийся в душе. Через несколько дней она положит на плаху свое сердце, и топор палача уничтожит саму жизнь в заледеневшем от горя теле. Всего несколько дней… Только где найти сил, чтобы отдать приказ мастерам? Где найти отваги, чтобы смотреть на то, как все случится?..
— Али.
Она обернулась и встретилась взглядом с Дин-Таля.
— Что ты хотел, Тиен? — устало спросила лиори.
— А что если я приму на себя его вину? Что если я стану отвечать за его грех? Там есть и мой грех, и в его искупление…
Альвия слабо улыбнулась и отрицательно покачала головой:
— Ты искупил все свои грехи многолетней верной службой. Нет, Тиен, ты не можешь заменить его.
— По доброй воле, Али, — мотнул головой Дин-Таль.
— Тебе так хочется умереть?
— Без тебя я все равно не смогу жить, — ответил риор, но Перворожденная усмехнулась, оборвав его:
