— И я свидетельствую о том, — произнесла Альвия. — Риор Дин-Кейр несколько раз спаса меня от верной смерти и помог вернуться в Эли-Борг.
Над площадью воцарилось молчание. Люди, потрясенные происходящим, стояли, затаив дыхание, и ждали, что будет дальше. Да и когда простому люду такое расскажут? А сейчас своими ушами слышали! Все ожидали, что скажет лиори, а она мучилась тщетностью отчаянной попытки спасти Райверна, потому что все это искупало вину его службы на чужбине, позволяло вернуть дворянское звание и дать позволение вернуться в Эли-Борг, но не уничтожало одной-единственной мелочи — причастности к покушению. Как ни изворачивайся, но он остановил Ройфа, довел и оставил за спиной, позволив совершить его черное дело…
И все-таки… Перед ней стояли первые люди риората, герои, защитники, вернейшие риоры. Они отстаивали честь Эли-Борга, когда госпожи не было рядом, собрали рать и готовы были дать отпор врагу. Не предали, не испугались, не посчитали жизнь превыше долга. Их невозможно было наказать, но теперь невозможно было и не обратить внимания на прозвучавшие обвинения себе самим. И лиори ухватилась за это.
— Дело требует подробного разбирательства, — провозгласила она. — И коли вина будет доказана и не найдено оправданий, то казнены будут все, кто пожелал этого, вместе с тем, кого они защищали. Райверн Дин-Кейр возвращается в темницу, пока я не оглашу общего приговора. Я сказала, вы услышали.
Она сошла с возвышения, ощущая себя в каком-то невероятном безумном сне. Литы сопроводили госпожу до кареты, и она повезла лиори в Борг. А вскоре увезли так и не казненного Кейра, вслед за ним удалились в сопровождении стражи риоры-советники, чародей и прислужник. Люди расходились, оживленно обсуждая то, чем стали свидетелями. А несколько человек, кто приметил кричавших ратников, обступили их и теперь заманивали в харчевню, чтобы послушать подробности того, что произошло на Порубежной равнине. Ратники сопротивляться и отказываться не стали…
В Борге царило ошеломление. Когда такое было, чтобы взяли под стражу тех, кого ждали награды?! На лиори пытливо поглядывали, но она ушла к себе, как только вернулась, и велела к ней никого не пускать, как велела отправить защитников Кейра по покоям. В темницу вести запретила, их вина была не доказана и заранее искуплена деяниями. Под угрозой оставался только Райверн.
Она шагала из угла в угол, решая, как можно использовать неожиданный поворот в деле, но пока добилась только головной боли. Устав терзать себя размышлениями, Альвия спустилась к Фериму. Он встретил госпожу с поклоном. Заметил вернувшуюся бледность и оглядел с тревогой.
— Дай что-нибудь, голова сейчас лопнет, — устало сказала лиори.
— Да, госпожа, — склонился чародей и поспешил за настойкой.
Вскоре вернулся с настоем в глиняном стакане и протянул его Альвии.
— Вы совсем измучили себя, — заговорил чародей. — Поглядите на себя, госпожа. Вы теперь так часто бледная, исхудали. Не едите ничего почти. Почему не призвали меня раньше?
— У тебя было более важное дело, — отмахнулась Альвия, принимая стакан.
— Самое важное мое дело — это здравие моей госпожи, лиори, — возразил Ферим.
Альвия не ответила. Она поднесла к губам стакан, вдруг принюхалась и скривилась.
— Что за мерзкое пойло ты мне дал? Какой отвратительный запах, фу, — лиори сжала рукой горло и убрала подальше стакан с настоем.
— Обычное снадобье, — заметил чародей. — Вы его всегда пили.
— Невозможный запах, — просипел лиори.
Она вскочила со стула, зажала рот рукой и заметалась по кабинету чародея. Наконец увидела ведро, склонилась над ним, и Перворожденную стошнило.
— Мерзость, — просипела она, вытирая рот тыльной стороной ладонью. — Пора и вправду отдохнуть. Из-за переживаний такая слабость. И эта тошнота уже замучила. Теперь и вовсе вырвало. — Лиори выдохнула и прикрыла глаза. — До сих пор мутит.
— Госпожа, — осторожно позвал чародей, все это время наблюдавший за Альвией. — Позвольте мне вас осмотреть.
— Полежу и все пройдет, — попыталась отмахнуться лиори, но Ферим заступил ей дорогу и упрямо повторил:
— И все ж позвольте мне вас осмотреть.
— Не отстанешь?
Он мотнул головой и указал на узкую лежанку. Лиори обожгла чародея сердитым взглядом, но прошла, куда ей указали и легла, накрыв глаза рукой. Ферим склонился и накрыл ладонями живот Альвии.
— Моя госпожа, — вновь заговорил он с еще большей осторожностью, — вы ведь были близки с мужчиной, когда оказались оторваны от дома?
— Да ты в своем уме, чтобы спрашивать меня об этом? — лиор гневно сверкнула глазами из-под руки. — Что там?
— Иного вывода мне не сделать, потому что только тогда вы не могли пить моих снадобий и… понесли.
Альвия убрала совсем руку, несколько мгновений рассматривала чародея, после села и переспросила:
— Что?
— Землю Эли-Борга посетила благодать, Боги послали вам первенца, — ответил Ферим, на всякий случай отступая на пару шагов назад. — Ваше чрево больше не пустует, госпожа. И, кажется, его отец…
— Райв, — выдохнула лиори. Глаза ее расширились, ладонь накрыла живот, и осознание, что только чудом еще не убила отца своего дитя, накатило так стремительно, что новый спазм сжал горло Перворожденной.
Она сорвалась с места, добежала до ведра и некоторое время содрогалась от рвотных позывов. Наконец развернулась и потрясенно прошептала:
— Боги, как же это… Это точно?
— Да, госпожа.
Альвия закрыла глаза и криво усмехнулась:
— Какое издевательство, Ферим.
Я лишаю себя возлюбленного, но его часть остается со мной, чтобы стать вечным напоминанием о свершенном грехе. И что дальше? Свадьба с Дин-Талем, чтобы скрыть истинное отцовство? А после жизнь, полная холода и отчуждения с мужчиной, которого я более не желаю видеть подле меня. Но иначе мне скрыть правду… Архон! — воскликнула она. — Стало быть, ты так решил сделать меня счастливой, Райв? Забрав отца, ты даришь мне ди… тя.
Лиори стремительно развернулась к чародею. Взор ее зажегся возбуждением, и она вопросила:
— Сын или дочь? Ты видишь?
— Я вижу Перворожденного, лиори. Он огласит своим криком Борг в начале лета.
— Лиор ушел, лиор вернулся, — прошептала Альвия и повторила недавно прочитанные строки: — Ежели преступник сможет вернуть то, что он взял, то его грех считается искупленным… Забрал жизнь господина, вернул жизнь господина. Боги, как же славно, что не дочь, замена должна быть равноценной. Ведь так, Ферим? Он стал пособником Ройфа, и изменник убил лиора, а теперь Райверн возместил ущерб. Ведь так?
— К… кажется, так, — неуверенно кивнул чародей, но уже через мгновение повторил уверенно: — Так. Только как вы скажете о том, что долг уже оплачен?
