Прислужник в этот раз не волновался, как на площади, он был готов защищать своего хозяина, не нападая на лиори и не взывая к ее совести. Альвия не забыла посетить Савера, пока он находился в Борге на правах ее гостя. Во-первых, хартий был не причастен к событиям, произошедшим в Эли-Борге: ни в прошлом, ни в настоящем. А значит, арестовывать его было не за чем. А во-вторых, Альвия приняла мужчину под свою и защиту и менять ничего не собиралась.
Их беседа прошла спокойно. Хватило одной фразы, чтобы прислужник взглянул на госпожу с обожанием:
— Он будет жить, выход найден.
— Что я должен делать? — спросил Савер.
— Говорить правду, — ответила лиори, и они перешли к обсуждению предстоящего суда.
Потому сейчас, стоя перед Высочайшей Судьей и ее Свидетелями, хартий рассказывал в подробностях обо всем, чему стал свидетелем.
Лиоры слушали эту историю с особым интересом, даже Эли-Ториан, хоть и знал о замыслах зятя, но не в подробностях. И когда прислужник дошел до деяний Грэйда, Ларс усмехнулся помимо воли:
— Так вот, кем столько похвалялся Тайрад. Даркир… Мерзость какая. Простите, лиори Альвия.
Перворожденная кивнула и велела Саверу:
— Продолжай.
Прислужник склонил голову и продолжил, переходя к части с посещением Дайраира. Благодаря тому, что большую часть времени он находился на излечении, говорить о гостевание хозяина и лиори в подземном мире Саверу не пришлось, но тут вновь подал голос наследный риор Эли-Ториан. Он поднял руку, привлекая внимание, и Альвия обратилась к нему:
— Я слушаю вас, Перворожденный.
— Насколько знаю, дайры не терпят вмешательства чужаков, и за многие столетия только риору Дин-Оделу было дано позволение сойти под землю. Как же они допустили вас к себе?
— Как вы уже знаете, сама я не могла в то время следить за событиями, потому спросим единственного, кто был в сознании, в своем уме и мог вести переговоры с дайр-имами, — ответила лиори. — Подведите риора Райверна. — И когда Кейр стоял подле кафедры, с которой так и не сошел Савер, она велела: — Поведайте нам, что происходило, пока я и ваш прислужник находились по ту сторону действительности.
Райверн поклонился госпоже, после склонил голову перед Перворожденными.
— Наследный риор Эли-Ториан верно отметил, дайр-имы не любят, когда чужаки нарушают их границы, и карой за это может стать смерть. Так бы вышло и с нами, но великий конгур когда-то сделал мне сакрайм-дар в знак доброго отношения…
— Что это такое? — подался вперед Эли-Рохт.
— Это помощь, в которой не могут отказать, Перворожденный, — пояснил Кейр. — Если дайр-им обещал сакрайм, он исполнит его, даже если будет испытывать неприязнь. Сакрайм от повелителя становится долгом для всего его народа, мне сакрайм-дар обещал конгур, поэтому хранитель Пути позволил войти в Дайраир.
— Хозяин себя под удар поставил, — вмешался Савер. — Ради лиори Альвии он только и делал, что свою шею под топор подставлял…
Кейр бросил взгляд на прислужника, и тот замолчал, но упрямо поджал губы, готовый вновь кинуться на защиту.
— Так, стало быть, этот сакрайм спас вас всех разом? — спросил Эли-Ториан.
— Нет, он только вынудил дайр-имов помочь нам и отвести к целителям. Дальнейшую судьбу решал конгур, и он оказался справедлив и милостив. Госпожу отпустили к ее людям, которые нуждались в ней, Савера полностью избавили от черной напасти, меня же великий взял под свое покровительство.
— К чему было нужно это покровительство? — полюбопытствовал Эли-Гаст.
— Чтобы защитить от моей клятвы, — ответила уже Перворожденная. — Но власть конгура распространяется только под землей, в верхнем мире его защита не действует.
— Вы пытались покарать риора, который вел вас домой, лиори Альвия? — изумился Эли-Квигл.
— До границы Эли-Борга между нами сохранялся союз, Перворожденный, — произнесла лиори. — Если бы риор вздумал переступить границу, все договоренности исчезали и в силу вступала моя клятва.
— Дозвольте продолжить, госпожа, — попросил Кейр. Альвия согласно кивнула. — Конгур знал, что я не оставлю мою госпожу и после, оттого задержал в своем мире, объявив, что я принимает меня в свой Дом. Это означает, что я стал ему не по крови, но признанным родственником. Таковы порядки дайр-имов.
— Любопытный народ, — усмехнулся Эли-Квигл. — Однако вы все равно оказались на поле брани и попали, где и были пленены вашей госпожой. Конгур передумал защищать вас?
— Великий верен своему слову, — возразил Райверн. — У меня нашелся помощник из Дома Аорис. Он посчитал справедливым мое желание исполнить свою месть и тем содействовать лиори. Он и помог мне выбраться из Дайраира и выйти из развалин крепости Фаргира прямо за спиной хартиев. Я успел в тот момент, когда рать Эли-Харта оказалась зажата меж войском лиори и ее людьми в стане горцев. Сумятица помогла мне пробраться к Тайраду. Он попытался сбежать, но я нагнал, и мы сошлись в поединке. Боги оказались на моей стороне, и враг мой и всего Эли-Борга пал. Ратники лиори, оказавшиеся свидетелями нашего поединка, потащили меня к госпоже, чтобы показать, кто сразил Эли-Харта. Так я попался ей на глаза и был пленен.
Он замолчал. Взор Альвии обратился на приглашенных Свидетелей:
— Я в замешательстве, — созналась она и обратилась к лиорам: — Что скажите, Перворожденные?
— Теперь мне ясно, отчего вы медлили с этой казнью, — задумчиво произнес Эли-Рохт.
— Тут в пору награждать за верность и отвагу, — кивнул Эли-Квигл.
— Однако условие клятвы лиори Альвии все еще в силе, — заметил Эли-Гаст. — Риор Дин-Кейр по-прежнему остается причастен к смерти своего господина.
— Это так, — согласился Эли-Ториан. — Однако причастен невольно и покарал двух из трех убийц: исполнителя и того, кто задумал дурное дело, пусть речь и идет о покойном муже моей сестры. Однако Тайрад поплатился справедливо, этого я оспаривать не стану.
— К тому же спас саму лиори, и спас неоднократно, — поддержал его Эли-Квигл. — Будь моя воля, я бы оправдал риора, но это не мой риорат и не мои подданные.
— Клятва лиори непреложна, и чтобы ее условие не коснулось риора, он должен быть полностью непричастен к убийству, однако риор привел убийцу и оставил перед дверями господина… — напомнил Эли-Гаст.
— Перед которыми стояла стража, — прервал его Эли-Рохт. — Стало быть, риор полагал, что угрозы нет. Его верность Эли-Боргу была доказана многими свидетелями. И если уж рассматривать его деяния, то предал он господина, но не госпожу. И не только вступив в поединок, надо заметить, честный поединок. Но и лишив смысла сам заговор, выкрав добычу из когтей коршуна. И то, что сумел довести почти до границы, говорит в подтверждении его честности.
— Но условие клятвы! — воскликнул Эли-Гаст. — Его не обойти! Я согласен, что риор показал себя, как верноподданный Эли-Борга, и если судить его именно так, то он достоин наград и высочайшей похвалы, но клятва!
