Альвия подошла к Райверну, окинула высокомерным взглядом и губы брезгливо скривились.
— Как смеешь ты омрачать мой праздник, Райверн Без Имени? — вопросила она, глядя в глаза изганнику.
— Райверн Дин-Одел, — ответил тот, криво усмехнувшись. — Такого имя, данное мне господином взамен отнятого когда-то. Лиори это известно.
— Я не признаю фальшивого имени, — надменно произнесла Перворожденная. — Это кличка пса, данного ему хозяином. Имя получают при рождении, остальное лишь прозвища. Но твой род отрекся от тебя, и теперь ты Райверн Без Имени, или же Райверн С Прозвищем.
Райверн втянул воздух сквозь стиснутые зубы, но ответить не успел.
— Лиори, — Холлер сделал шаг вперед, — вы оскорбляете посла лиора Эли-Харта. Нижайше прошу простить меня за дерзость, но посольство — это уста и достоинство господина, пославшего его. Унижая риора Дин-Одела, вы унижаете и Перворожденного Тайрада Эли-Харта.
— Вы смеете мне указывать? — Альвия стремительно обернулась к хартиям, и горцы спешно склонились перед ней.
— Лишь напоминаю, лиори, — с почтением ответил Холлер.
— У меня отличная память, высокородный риор, можете не сомневаться, — ровно ответила Перворожденная, — поэтому Дин-Одел еще жив.
— И всё еще измучен жаждой, — неожиданно произнес Дин-Кейр, пропуская мимо ушей слова Альвии.
Она обернулась к нему, мгновение смотрела таким же полубезумным взглядом, и вдруг лицо лиори исказилось гримасой ярости:
— Не смей, — зашипела Альвия, — не смей напоминать мне о том, что я когда-то…
— Но ты помнишь об этом, — Дин-Кейр сделал шаг к лиори, окончательно забывшись, и литы скользнули бесшумными тенями, тут же отрезав посланника Эли-Харта от госпожи. — Ты помнишь!
— Это воспоминание стало самой горькой отравой, — ответила Перворожденная.
— И все-таки ты не забыла…
И показное спокойствие лиори истаяло. Она отвернулась к столу, уперлась ладонями в его поверхность и тяжело нависла сверху. Альвия стиснула зубы, постаралась дышать глубоко и ровно, но попытка оказалась тщетной. Огонь ярости бушевал в лиори, грозя превратить в пепел тяжелый деревянный стол, на который она оперлась, ища поддержки.
— Прочь, — прохрипела лиори. — Я желаю, чтобы послы немедленно убрались из Эли-Борга.
— Это ответ нашему лиору? — спросил Холлер. — Вы отказываете в сватовстве?
— Архон, — выдохнула Перворожденная.
Тайрад ведь мог на это рассчитывать… Может это и было его тайным помыслом? Присутствие Дин-Кейра выведет ее из равновесия, и Альвия в порыве гнева совершит ошибку, убив посла, или изгнав всё посольство. Тогда нападения не миновать, и все намерения удержать мир еще несколько лет пойдут прахом. Отличный повод разыграть оскорбленный вид — лиор Эли-Харта предлагал мир, но ему отказали в этом.
Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Перворожденная развернулась к хартиям, уже вновь не замечая Райверна. Взгляд ее остановился на Холлере, и Альвия выдавила:
— Вы можете передать своему господину, что я согласна. После подписания союзного договора мы назначим день свадьбы лейры Ирэйн Борг и высокородного риора Лотта Дин-Дорина. Вам же надлежит немедленно покинуть Борг и без задержек в дороге вернуться в Эли-Харта. Иначе я нарушу закон о неприкосновенности посольства. Я всё сказала.
Хартии склонились, больше не говоря ни слова. Они приблизились к Дин-Кейру, ухватили его под руки и потащили прочь, но Райверн все-таки вывернулся и в последний раз взглянул на Альвию.
— Мы всё еще не закончили, — произнес он, но за шорохом голосов отмерших придворных риора уже не услышали. Только горцы.
— Ты сошел с ума, Райв, — тихо прорычал Трим.
— Лиору это не понравится, ты чуть не отправил в Архон всё наше посольство, — отчеканил Холлер.
— На всё плевать, — мотнул головой Дин-Кейр, ему никто не ответил.
А спустя час посольство Эли-Харта покинуло Борг, спеша отвезти господину радостные вести.
Глава 6
Солнце, едва выглянувшее из-за тяжелых туч, вновь скрылось за серыми небесными исполинами. День приближался к полудню, и в замке, оставленном за спиной, вновь разгорался пир. Но празднество шло на земле Эли-Харта, и пировали там хартии, боржцы покинули шумную свадьбу вскоре после того, как подтвердилась чистота невесты, отданной лиори Эли-Борг за племянника лиора Эли-Харта. Белоснежная простыня с красным пятном осталась висеть на крепостной стене — Ирэйн Борг превратилась в Ирэйн Дорин, вступив под сень рода своего супруга.
Перворожденная ехала в карете, окруженная личной охраной. Она предпочла одиночество, потому придворные дамы, приглашенные на свадьбу Ирэйн, сидели в других каретах. С лиори ехали только две служанки, но их молчаливое соседство не мешало Альвии. Единственная знатная соседка, которая делила с Перворожденное уютное нутро ее экипажа, осталась в чужом риорате. Жених лиори — риор Дин-Таль возглавлял отряд и подъезжал к карете Альвии лишь время от времени, чтобы обменяться с ней несколькими фразами, после возвращался на свое место.
Лиори выглянула в окно, они уже пересекли границу между риоратами и ехали по земле Эли-Борга. Впрочем, в самое сердце Эли-Харта Перворожденная и не намеревалась ехать. Одним из ее условий было и место проведения свадьбы. Доверия к будущему родственнику за время подготовки не появилось, Тайрад успел сделать всё, чтобы Альвия даже в храме присматривалась к нему, пытаясь разгадать скрытые помыслы. Поэтому, несмотря на древние традиции, в замок жениха невеста так и не доехала. Для торжества был подготовлен замок риора Дин-Фариса, находившийся в Хартийском предгорье. С его стен даже можно было увидеть отряд боржцев из пограничной крепости, объезжавший границу риората.
Тайрад не спорил, лишь уточнил, не будет ли тогда Альвии угодно принять гостей в Борге? На это он получил категоричное «нет». Впрочем, ответ этот был облачен в вежливую форму: «Традиции велят невесте отправиться в дом жениха ее, дабы род будущего супруга мог принять ее под сень свою и одарить благодеяниями, ибо надлежит деве стать той ветвью, что принесет древу рода новый побег. А что иное земля родины мужа, как не его родной дом? Пусть не будут нарушены традиции предков. Свадьба пройдет в замке Фарис».
Поспорив в переписке, стараясь вырвать для себя наиболее выгодные условия союза, и как можно меньше поступиться своим, правители двух риоратов, наконец, пришли к общему соглашению и назначили день свадьбы. В этом Перворожденные оказались удивительно единодушны, кажется, им обоим хотелось побыстрей закончить с этим делом, потому сватовство Эли-Харта, произошедшее в конце весны, увенчалось свадьбой уже на исходе лета. Пока лучшие портные Эли-Борга обшивали лейру Ирэйн, подготавливая ей свадебные наряды, мастеровые Эли-Харта спешно приводили замок Фарис в надлежащей вид.
Но если Тайрад и не был заинтересован в затягивании свадьбы, то у Альвия на это просто не оказалось повода. Донесения шпионов не внесли никакой ясности. Подслушанные обрывки разговоров, сплетни слуг, пьяная похвальба стражников из замка лиора — всё это подтверждало лишь то, что сосед собирается использовать женитьбу племянника с выгодой для себя и риората. Это никак не расходилось с выводами самой лиори и ее советников, потому причины к тому, чтобы затянуть свадьбу не нашлось. Смирив гордыню и затаенную ненависть к властителю Эли-Харта, Перворожденная сказала окончательно «да» и поставила подпись под договором.
