Лиор Эли-Харт рассеянно побарабанил пальцами по столу, после вновь сжал кубок, из которого так еще не сделал и глотка, разом ополовинил его и, усмехнувшись, подался вперед:
— Вы упускаете одно обстоятельство, лиори Альвия, а оно не менее важно, чем политические интриги и зависть соседей, — произнес он, глядя в глаза Перворожденной. Она ответила вопросительным взглядом, в котором сквозила ирония, но Тайрад предпочел ее не заметить. Он подмигнул и закончил: — Любовь.
Ответом ему стал смех Альвии, заливистый, громкий. Даже Тиен Дин-Таль, слушавший разговор своей невесты с лиором Эли-Харта с непроницаемым выражением на лице, удивленно взглянул на Перворожденную, пытаясь вспомнить, когда она так искренне смеялась в последний раз.
— Да-да, именно любовь! — вдруг разгорячился Тайрад. — Вы зря смеетесь, лиори, именно чувства способны рушить крепостные стены и поворачивать реки вспять. Вы не можете утверждать, что ваше сердце не откликнулось бы на мою заботу о вас. Мы могли бы прекрасно поладить без борьбы за главенство.
— Вы и вправду так думаете? — теперь и Альвия подалась к лиору. Их лица оказались так близко, что со стороны могло показаться — еще мгновение, и Перворожденные набросятся друг на друга в жарком поцелуе… или перегрызут друг другу глотки. — Тогда спешу разочаровать вас, дорогой сосед — моей слепоты и послушания хватило бы ровно до тех пор, пока бы вы сами делали каждый шаг с оглядкой. К тому же никакая любовь не сумела бы перевесить напутствия отца, а он бы не позволил мне забыться, можете поверить. Лиор Бриар Эли-Борг был, есть и остается единственным мужчиной, чье слово имело для меня вес. Вам пришлось бы родиться заново в его шкуре, чтобы хотя бы встать с ним рядом на одной ступени. Но это, во-первых. А во-вторых, — лиори откинулась на спинку своего стула, — в вас нет ничего из того, что могло бы пробудить во мне любовь.
— Вот как? — Эли-Харт вновь сжал кубок и допил вино, пряча за этим нехитрым действием чувства, которые можно было угадать на его лице. И всё же не сумел окончательно скрыть их и язвительно спросил: — А в вашем женихе, стало быть, есть? Что побудило вас избрать риора Дин-Таля? Или же, нет! Возьмем иной пример. Райверн Дин-Кейр. В него вы ведь, кажется, были влюблены…
Тайрад оборвал сам себя, когда лицо Альвии исказилось от ярости. Лиор заметно расслабился и удовлетворенно улыбнулся, увидев, что удар достиг цели. Впрочем, уже спустя мгновение на губах Перворожденной вновь играла вежливая улыбка, и даже во взгляде не осталось и искры взметнувшегося, было, пожарища.
— Вот вы сами и ответили на свой вопрос о любви, лиор Тайрад, — произнесла лиори Эли-Борг. — На том же примере вы можете увидеть, как легко нежное чувство превращается в жалящую ненависть. Теперь представьте, кого вы собирались впустить в стены своего замка. Мне известно о некоторых ваших забавах, дорогой сосед, и уверяю, я бы их терпеть не стала. Не открывайте дверь варлаху, если не готовы проснуться от того, что на вашем горле сомкнуться его челюсти. А что до моего избранника, то главное, что привлекло меня в нем, отнюдь, не красота. Доблесть, честь, отвага, верность — вот то, что стоит ценить на вес золота. Риор Дин-Таль одарен этими богатствами в полной мере. Надеюсь, на этом мы прекратим спорить о том, чего не случилось, и продолжим славить тех, кому этот день принадлежит по праву.
— Не смею возразить, — широко улыбнулся Эли-Харт, то ли радуясь окончанию неприятного разговора, то ли не желая и дальше ярить свою гостью и получать ответные оплеухи.
С пира Альвия удалилась вскоре после того, как Ирэйн и ее мужа сопроводили до опочивальни. Вместе с лиори шумное гульбище покинули и некоторые ее приближенные, но многие остались. Впрочем, на то у них имелось дозволение Перворожденной, требовалось соблюсти приличия. Тиен Дин-Таль ушел вместе со своей госпожой. Он с тревогой поглядывал на Альвию, ожидая вспышки негодования после беседы, затеянной Тайрадом, но лиори лишь пожала плечами:
— Змей жалил много, но его яд в мою кровь не просочился.
— Затрещин ты ему надавала знатно, — усмехнулся адер, сам освобождая волосы Альвии от множества заколок.
И когда тяжелая копна упала на плечи лиори водопадом темного шелка, она блаженно зажмурилась и застонала:
— Как же хорошо.
— Устала? — спросил Тиен, разминая плечи Перворожденной.
— Безумно, — ответила Альвия. — Это представление изрядно утомило. Единственное, чего мне сейчас хочется, это убраться отсюда. Я задыхаюсь от соседства Тайрада. С тех пор, как он так мил со мной, я не доверяю ему больше, чем когда-либо. Радует одно.
— Что же?
— Что у Эли-Харта хватило ума не тащить на пиршество Кейра.
— Да, Кейр был бы здесь лишним, — сухо заметил Дин-Таль. — Кажется, Тайрад услал своего пса куда-то подальше.
— Мне плевать, — отрезала Альвия, и разговор о Дин-Кейре и Тайраде прекратился.
Покидали «Фарис» боржцы после утренней трапезы. Простыня со свидетельством чистоты невесты уже была вывешена на стене, и совесть лиори оказалась чиста. Все условности и традиции были соблюдены, дальнейшего нахождения родственницы невесты на праздничном пиру никто не требовал. Теперь продолжал гулять род жениха, и Перворожденная, пожелав супругам благословения Богов, села в карету. Уже отъехав от замка, Альвия обернулась и взглянула на стены покинутой твердыни, но увидела только лиора Эли-Харта. Он смотрел вслед удаляющейся процессии, но прочитать его мысли уже было невозможно, мешало расстояние.
Перворожденная вновь вынырнула из воспоминаний и посмотрела в окно. Старый лес уже принял в свои прохладные объятья правительницу риората и ее свиту. Альвия повела плечами, ощущая себя неуютно. Она опустила ладонь рядом с собой на сиденье и любовно огладила меч, лежавший там. После сжала пальцы на рукояти и вытянула оружие из ножен. Лиори перехватила меч за клинок и, подняв на уровень глаз, встретилась со взглядом позолоченного варлаха.
— Что-то не так, — произнесла вслух Перворожденная.
Чувство тревоги, изводившее Альвию уже столько времени, вдруг обострилось. Она закрыла глаза, с силой сжала пальцы и глубоко вдохнула, выдохнула, вдохнула…
— Госпожа, кровь! — воскликнула одна из служанок, нарушая молчание.
Альвия распахнула глаза. По ее ладони и запястью ползла кровавая змейка из пореза, оставленного лезвием клинка. Лиори перевела невидящий взгляд со свой руки на служанку, и та кинулась к Перворожденной с платком, желая завязать рану.
— Прочь! — вдруг вскрикнула Альвия.
Она порывисто обернулась к окну, и глаза ее расширились. Лит, ехавший с ее стороны, повалился на землю со стрелой в шее. Следом упал второй. Одновременно с ним третий. Альвия метнулась на другую сторону, но ее верные псы уже захлебывались кровью под копытами своих скакунов.
— Засада, — хрипло произнесла она. — Ублюдок…
— Нападение! — закричал кто-то из риоров.
— Нападение! — отозвались ему.
