Альвия стиснула кулаки, не обращая внимания на боль в пораненной ладони.
— Твар-рь! — с яростью зарычала она. — Вероломная твар-рь!
Оскалившись, лиори стиснула зубы. Дыхание ее участилось, но Перворожденная заставила себя остаться под защитой тонких стен кареты. Служанки, выхватив кинжалы, уже заняли оборону по обе стороны от госпожи. Треск деревьев снаружи смешался с мужскими криками и женскими визгами. Звон металла тонул в ржании лошадей и стонах раненных. Там, за пределами кареты, шла бойня, первыми жертвами которой стали литы — лучшие воины лиори Эли-Борг, ее щит и разящий клинок. Это было хорошо продуманное нападение, потому в первую очередь убрали телохранителей, лишив Перворожденную ее живых доспехов.
— В кольцо! — донесся до Альвии крик Тиена Дин-Таля. — Сомкнуть кольцо!
Тела высокородных риоров и простых воинов мелькали за окнами кареты, они выстраивали стену на подступах к лиори, закрывали ее собой. Если кто-то падал, кольцо вновь смыкалось, не оставляя ни единой бреши…
— Их много, — прошептала Перворожденная. — Откуда их столько на моей земле? На моей земле! Кто предал? Кто?!
Служанки не ответили, они только отчаянней сжимали свои кинжалы, следя за сражением, шедшим за пределами кареты. Альвия выдохнула, запрещая себе сейчас думать. Она резким движением распорола ткань подола, замотала платком всё еще сочившуюся рану на ладони и приготовилась к схватке. Внимательный взгляд серых глаз скользнул на одну сторону кареты, затем на вторую, боржцы продолжали держать оборону, но Дин-Таля среди них не было.
Дверцу кареты распахнули, и в проеме показался один из боржцев. Лицо его было залито кровью, но, кажется, чужой. Мужчина коротко склонил голову:
— Нам не сдержать натиск, госпожа, нужно выбираться.
— Идем, — кивнула Альвия. — Узнал кого-то из нападавших?
— Не уверен, но, кажется, я видел людей Дин-Тьера.
Первая служанка выскочила наружу, за ней вторая. Они встали плечом к плечу, закрыв собой лиори, выскользнувшую следом. Несколько воинов устремились следом за Перворожденной, закрывая ее от нападавших.
— Где адер?
— Был… не знаю, — отрывисто ответил риор, заглянувший в карету. — Когда встали в кольцо, он пробивался к вам, лиори, я видел. После — нет. Твари Архона! Откуда их столько?!
К ним прорывались, и вскоре щит лиори увяз в драке, прикрывая отход госпожи. Служанки слаженно бросились вперед, вогнав клинки кинжалов в шеи двух чужих воинов, не взявших в расчет слабых женщин. Выдернув свое ненадежное оружие, девушки, словно взбесившиеся кошки, метнулись дальше, расчищая проход Перворожденной. Альвия продолжала пробиваться, прикрываясь телами своих людей. Как бы ей не хотелось выместить свою злость на тех, кто напал на нее, но задачей лиори было выжить и выбраться из западни. И она призвала на помощь всю свою выдержку и здравый рассудок, не позволяя ярости взять верх.
А вскоре упала первая служанка, сраженная ударом меча. Ее убийца метнулся к Перворожденной, но на спину ему прыгнула вторая девушка. С яростным рычанием она махнула рукой, вспоров горло нападавшему. Но свистнул воздух, и в бок служанки вонзилась стрела. Девушка оскалилась, полоснула по воздуху скрюченными пальцами, словно хотела так добраться до невидимого лучника, и упала под ноги госпожи. Альвия встретилась со взглядом умирающей служанки, прижала свободную ладонь к груди, благодаря за верную службу и, скрипнув зубами, устремилась дальше.
Войны Эли-Борга, заметив приближение лиори, вставали на ее защиту, отдавая последние капли сил за возможность сохранить жизнь единственной законной правительнице риората. Альвия запретила себе чувствовать и сожалеть. Ей нужно было вырваться из бесконечной череды окровавленных искалеченных тел, чтобы скрыться в стенах пограничной крепости и созвать помощь. И уже потом она будет думать о воздаянии за предательство и вероломство, а пока же нужно было пробиваться к лошадям, метавшимся за пределами людской драки.
Вновь и вновь стрелы невидимого лучника разили защитников Перворожденной, и вскоре она уже до зубовного скрежета мечтала увидеть его лицо и вырвать глаза меткому стрелку собственными пальцами. Но лучник засел на одном из деревьев, отстреливая каждого, кто пытался закрыть собой лиори. Впрочем, саму Альвию стрелок так и не трогал, словно у него не было цели убить ее.
— Госпожа!
Чей-то вскрик заставил лиори обернуться, и она успела вскинуть меч, встречая незнакомого воина. Схватка была короткой. Альвия оказалась слишком зла, чтобы ввязываться в долгую драку. Она ударила ногой в пах воина и, как только он согнулся, нанесла сверху колющий удар в шею. Вытащила меч, крутанулась на пятках, оценивая, сколько противников окружает ее, и, выбив ногой меч из руки мертвеца, перехватила свободной рукой и все-таки вступила в схватку.
— Воины Эли-Борга! — выкрикнула лиори. — Ко мне!
— Я здесь, госпожа, — прохрипел один из боржцев, вставая рядом с ней.
— Риор Дин-Торварс с вами, госпожа, — отозвался еще один.
— Ратник Стевар с вами, лиори.
— Слуга Лайс, Перворожденная…
Они спешили на призыв, пробивались к своей госпоже, чтобы встать рядом с ней, принять бой и умереть, не опозорив себя трусостью и изменой. Сыны Эли-Борга гибли не во славу риората, они падали один за одним, сраженные ложью, предательством и вероломством. Сколько их осталось? Не знали ни боржцы, ни их лиори, но это знание было лишним. Сейчас, стоя у последней черты, залитые своей и чужой кровью, воины Эли-Борга принимали смерть за честь, совесть и собственную правду. И рядом с ними сражалась их госпожа, уже не желавшая прятаться за спины своих защитников.
«Величайшая честь для воина — это умереть, глядя в глаза Смерти. Не смей отворачиваться. Не смей закрывать глаз. Не смей молить о пощаде. Боль коротка, жизнь быстротечна. Итог един для всех. Все мы однажды будем смешаны с грязью, и плоть нашу пожрут мерзкие черви.
Не держись за тлен, это удел труса. Всё имеет свой конец, вечна только слава. О героях слагают легенды и песни, о трусах забывают, как только плюнут на их поганые кости. Понимаешь, дочь?».
«Понимаю, отец».
«Боги с тобой, Али».
«А ты?».
«Моя душа принадлежит только тебе, мое единственное дитя».
— Во славу твою, отец, — прошептала Альвия, вонзая меч в очередного противника.
Она уже давно отбросила второй клинок, он только мешал. Ткань платья была изрезана, кровь сочилась из мелких ран, но такую боль лиори привыкла не замечать еще подростком. Она стерла с лица пот и огляделась. Боржцев становилось всё меньше, но оставшиеся в живых с отчаянным ожесточением вновь и вновь кидались на клинки противников.
— Проход к лошадям свободен, — услышала Альвия и обернулась. Один из ее риоров указал взглядом вперед. — Мы задержим их, госпожа, спасайтесь.
— И воздайте предателям, другой награды не просим, — просипел ратник, держась за окровавленный бок.
