— Говори! — рявкнул он.
Вигер с ненавистью взглянул на господина, после перевел взгляд на мастера. Тот взял с решетки раскаленные клещи. Воин глухо застонал, вновь посмотрел на лиора и прохрипел:
— Это тот перстень.
— Ну, наконец-то, — произнес лиор. Он сделал жест мастеру, и тот вернул клещи на решетку в очаге. — Рассказывай.
Телохранитель облизал искусанные губы, но боли от того, что слюна попала на свежие раны, не ощутил, ее затмевала другая боль, сильней и страшней. Тайрад не торопил, только прищурился и ждал.
— Я видел… тело, — снова закрыв глаза, заговорил Вигер. — Снял перс… перстень и спрятал. Золото… Думал переплавлю и никто, — он опять облизал губы, — никто не узнает.
— Когда ты видел тело?
— В ночь… ночь казни. Зацепилось за корягу. Я подтащил к берегу… за руку, где… — Телохранитель ненадолго замолчал, собираясь с силами. — Где был перстень. Плохо снимался… плохо. Дернул посильней и… упустил тело. Течение подхватило и…унесло. Потому молчал. Испугался.
Тайрад отвернулся и потер подбородок. Ночь казни… Почему не видели другие? По берегу ходили все телохранители, как самые приближенные из воинов. Он сам там был. Если бы Вигер увидел тело, то его увидели бы и остальные. Первыми побежали на поиски те, кто повесил Альвию, они опередили остальных. Лиор стремительно обернулся и вгляделся в телохранителя. Точно, он привел лиори из темницы. Еще под колени ударил, чтобы она встала на колени.
Перворожденный мотнул головой, вдруг ощутив волнение. Предчувствие, уже дважды посещавшее его, вдруг усилилось. Тайрад заложил руки за спину и прошелся по пыточной. Опять ему вспомнилась рыжая простолюдинка в лесу. Растерзана зверями… Рыжая. А лес недалеко от замка, и река пробегает у его границы. «Тело зацепилось за корягу…».
— В Архон, — пробормотал лиор, пытаясь понять, что его всё время смущает.
Вигер был на стене, он и еще кто-то. Плохо завязанный узел развязался при натяжении, и лиори полетела вниз со стены, скатилась в реку и зацепилась за корягу. Но река пуста, а в лесу труп простолюдинки, обглоданный зверями. Тайрад мучительно поморщился и потер лоб. За спиной послышались шаги мастера, он прошел к столу с инструментами и перекладывал их, пока не было работы. Перворожденный закрыл глаза, и память подкинула ему звук шагов в коридоре, а следом пришло другое воспоминание: башня, Альвия на коленях и шаги…
— Райверн, — прошептал Тайрад. — Это пришел Райверн, хотя его никто не звал…
Глаза лиора, закрытые до этого, широко распахнулись, и он обернулся к телохранителю. Взор Перворожденного остановился на воине. Но перед внутренним взором стояла совсем иная картина. Тайрад снова сидел в кресле перед Альвией. За его спиной стояли супруги Дорин, и наглый боржец, вломившийся без приглашения на допрос женщины, по которой когда-то сходил с ума… Когда-то? Не-е-ет, он ее не забыл. Не забыл! Но стоял и смотрел, как ее унижают, даже посоветовал способ умерщвления. Это же Райв посоветовал повестить лиори! Нет! Он сказал надеть на голову мешок и повесить. «Воин должен смотреть в глаза Смерти…». Да-да, именно так. Надеть на голову мешок и повесить на крепостной стене. А петля развязалась, и тело исчезло и не найдено до сих пор. Единственная покойница, которую отыскали — рыжая простолюдинка.
— А что если… — прошептал лиор и замер, потрясенно глядя на телохранителя.
Что если пленницу подменили? Надели на нее перстень власти Альвии, намеренно завязали веревку узлом, чтобы она развязалась, и подмена исчезла.
— Но как…
«Я уже устал взывать к вашему вниманию, а, тем не менее, мое дело требует, чтобы вы меня выслушали…», — зазвучали в ушах слова Дин-Одела.
— Он же намеренно задержал меня!
Задержал, чтобы его подручные успели подменить лиори на рыжую бабу, надели перстень власти и утащили на стену, где надели на шею веревку, которая должна была развязаться. И, конечно, тело не нашли, потому что его не было в реке, оно лежало в лесу, и звери успели обглодать его прежде, чем искавшие Альвию набрели на него, потому что невозможно предположить, что мертвец сможет перебраться так далеко от места своей смерти.
«Зацепилось за корягу…».
Возможно и так. Они первыми побежали искать тело, те, кто казнил лиори. Вернулись не быстро, вполне могли перетащить подальше от места, где потом пройдут другие. Лиор покусал губы. Почему не кричала подмена? Не мычала, ни сопротивлялась. Кто добровольно согласится умереть за другого? Даже если бы ей заткнули рот, женщина должна была подать голос, она же не Альвия, в конце концов, нет такой силы воли.
— Уже была мертва?
Да, скорей всего. Тайрад прикрыл глаза, вспоминая, как появился на стене. Альвию поддерживали. Тогда он не придал этому значения. Со стороны казалось, что жертва прильнула к своему палачу, ища поддержки, но гордячка Эли-Борг стояла бы прямо. Возможно, даже на стену сама бы полезла и спрыгнула вниз. Силы духа ей хватило бы.
— Проклятье, — выдохнул Тайрад.
Ликование совсем ослепило его. Он слишком увлекся своей победой, лелеял свои устремления и совсем не замечал подозрительности событий, происходивших вокруг. Райверн, который устроил скандал в Эли-Борге, после ходил по Харту, словно тень. Мрачный и злой, и всё приглядывался к господину, словно искал ответ на какой-то вопрос. А потом примчался в Фарис, хотя должен был сидеть у дайр. А он примчался, прикрывшись спешным делом. И в башню явился без приглашения. Явился и остался. А потом предложил мешок и веревку, хотя проще было удавить Альвию на месте, без всяких церемоний. И он, Тайрад, нашел идею даже забавной, сам помог заговорщикам обвести себя вокруг пальца!
— Слепе-ец, — потрясенно протянул лиор. — Каков дурак… Истинный дурак!
Вот же они ответы на все вопросы, всё время лежали на поверхности, но запой Дин-Одела…
— Да он же попросту отводил мне глаза. Вынуждал прогнать его!
Два дня пил, зная, что лиор не выносит его пьяным. И страдал, так отчаянно страдал… Но как Альвию убрали из Фариса? И на память пришел Савер. Тайрад отлично знал слугу Райверна. Ему нравился понятливый и расторопный прислужник, потому в отсутствие хозяина, лиор беззастенчиво пользовался услугами Савера, когда тот оставался в Харте ждать возвращения Одела. Дайры не особо любили, когда он являлся к ним не один, потому слуга и просиживал в вотчине Перворожденного, ожидая возвращения Райва, чтобы сопровождать его в подаренный Тайрадом замок. Потому Эли-Харт не возражал, когда Савер вместе с остальными слугами направился в «Фарис». «Чтобы быть при деле». И лиор позволил. Привез шпиона Дин-Одела и его подручного.
— А ведь он пил в одиночестве, — сказал сам себе Тайрад. — Слуга не попался мне на глаза ни разу.
Значит, Савер помог вывести лиори из Фариса, больше некому. Хотя… Взгляд Перворожденного снова метнулся к Вигеру, а после Тайрада накрыло осознание — он был окружен предателями. Он! Он!!! Тот, кто расставлял сети, плен паутины заговоров, подлавливал и подкупал — он сам оказался жертвой заговора! Маленькие мушки… Райверн Дин-Одел незаметно плел свою паутину все эти годы и насаживал вокруг лиора собственных мушек.
