Воины, ворвавшиеся в покои, огляделись. Пять окровавленных тел лежали на полу, но тех, за кем их послал лиор, не было. Беглецы исчезли, и Одел надежно скрыл их след…
Эли-Борг… Риорат погрузился в тревожную тишину. Замерли шумные площади, на улицах городов, в замках риоров и в деревнях прекратились громкие разговоры. Не было слышно веселых песен бродячих музыкантов, исчезли щедрые на ужимки фигляры со своими дрессированными животными и красочными представлениями. Не звучал громкий смех, даже дети больше не бегали шумливой ватагой, предпочитая собираться стайками в укромных местах. В храмах богов не гасли огни в больших золотых чашах и не смолкали молитвы. Боржцы находились в плену тревожного ожидания. Не было тех, кто махнул бы рукой и легкомысленно произнес: «Да чего уж там? Живем себе и живем. Риоры без нас разберутся». Люди понимали, что ожидает их родную землю без твердой руки лиора, своего лиора.
Когда-то народ Эли-Борга с настороженностью наблюдал за началом правления Альвии — первой женщины на троне риората. Много от нее не ожидали, надеялись хотя бы на то, что удачно выйдет замуж, и супруг сможет править не хуже отца лиори. Но Перворожденная быстро убедила боржцев, что она не нуждается в помощи мужчины. Ее твердая рука чувствовалась во всем. Жизнь Эли-Борга не изменилась, он продолжал процветать, не ведая лишений и увеличенных поборов на капризы повелительницы. Не оскудела казна риората. Лиори была чужда пышных празднеств и богатых нарядов. Зато еще больше была усилена рать риората, строились новые крепости на границах. И несколько новых законов боржцы приняли с пониманием и даже одобрением. Альвия заботилась о своей земле и поданных.
Суровые риоры склоняли перед ней колени, не боясь унизить своего достоинства. Очень быстро они перестали замечать, что склоняются перед женщиной. Она стояла выше всех. Недосягаемая и величественная, подобно статуям Богов, словно их младшая сестра. Так казалось всем, кому довелось увидеть Перворожденную и поймать непроницаемый взгляд льдисто-серых глаз. Боржцы гордились своей лиори. Теперь им даже казалось, что их риорат был избран Высшими силами и благословлен ими, раз они не позволили лиору уничтожить свою дочь, ставшей хранителем земель Эли-Борга.
Воины уважали и преклонялись перед госпожой, не по слухам знавшей, что такое пот, грязь и кровь войны. Она взирала вместе с ними в пустые глаза Смерти, несла ее дыхание на острие своего меча, и не кричала от страха, оказавшись на поле брани. Лиор Бриар на совесть отковал первый клинок Эли-Борга. Его дочь сумела повести за собой рать и выиграть обе войны, так быстро выпавшие на ее долю. И если первая война закончилась тем, что противостоящие рати разошлись, как только стал понятен перевес удачи в сторону Эли-Борга, то во второй раз войско боржцев потешалось над Тайрадом, когда по стану разнеслись слухи, как еще совсем молодая Альвия вынудила слушать себя двух уже умудренных опытом лиоров. И ведь добилась своего! Не позволила диктовать себе условия, вместо этого навязала свои. Эли-Борг торжествовал, чувствуя себя отомщенным. И даже если бы Перворожденная больше ни разу в жизни не вступила в битву, ею бы продолжали гордиться и боготворить. Да, боржцы любили свою лиори. И вот ее не стало… Чего теперь ждать? Не знал никто, но многие надеялись, что Альвия жива и однажды вернется в Эли-Борг, и тогда вновь воцарятся мир и покой на земле риората.
Лейру Дорин чаяния соотечественников волновали мало. Ее голова вообще сейчас была мало занята судьбой риората, Ирэйн волновалась совсем об ином. В ее мыслях безраздельно царил Тиен Дин-Таль. Куда Стин отвез плененного риора? Как обращается с ним? Но главное, что творится в голове адера Эли-Борга? Хорошо бы, если бы он проспал всё это время, тогда глупый мужлан уж точно не нарушил бы данного своей хозяйки слова. Хотя прошло столько времени…
— Ох, — вздыхала лейра и устремляла взгляд в окошко кареты, за которым скакал ее эскорт и, конечно же, супруг.
Если Лотт замечал внимание супруги, он тепло улыбался ей. Ирэйн радости супруга не разделяла. Она тут же отодвигалась вглубь кареты и сидела, насупившись. И всё дело было в том, что риор Дин-Дорин не пошел на поводу у своей супруги и не стал нарушать приказ лиора. Чета Дорин направлялась в родовой замок Ирэйн.
— Но мы же там умрем с тоски! — едва ли не в слезах восклицала она. — Ты не представляешь, во что превратила замок моя мать! Это склеп, истинный склеп, где рядом с покойниками обитает живой мертвец.
— И все-таки это твоя матушка, — супруг был неумолим. — К тому же приказ дяди велит нам начать свое путешествие со знакомства со старшей лейрой Борг.
— Ты совсем не любишь меня, — дулась лейра Дорин.
— Ты несправедлива, душа моя, — улыбался в ответ риор, и Ирэйн казалось, что он видит в ней несмышленое дитя, к которому относятся снисходительно, но потворствовать не желают.
— Оставьте меня, — оскорблено фыркала юная супруга. — Я хочу тишины и покоя.
— Ты одинаково хороша и в страсти, и в гневе, — умилялся ее супруг, чем доводил жену до бешенства.
Раздражение стало постоянным спутником лейры Дорин. Всё выходило не так, как виделось в ожидании проклятой свадьбы, когда ненавистная кузина должна была уступить трон и саму свою жизнь юной родственнице. Но к мысли, что придется еще подождать, Ирэйн понемногу привыкла, но вот бездарно потраченное время в Фарисе, придирки и шпильки Тайрада, да еще и вынужденная задержка в пути ее злили неимоверно. И охрана тоже злила. Хартии не отходили от молодой четы ни на шаг. Услужливые, до приторности вежливые, они могли затруднить воплощение дальнейших намерений лейры. И без того время встречи с дорогим ей мужчиной откладывалось, пока будущая лиори не прибудет в Борг, и ее супруг не отправится назад в Эли-Харт. Так еще и телохранители стали ее постоянными спутниками.
— Сбегу, видят Боги, сбегу, — клялась себе Ирэйн, нервно потирая ладони.
Ее голова была теперь занята тем, как можно обставить встречу с Дин-Талем, чтобы не вызвать его неприязни и ненужных подозрений. Лейре нужны были его дружба и доверие, а не ненависть. В конце концов, именно его она видела своим настоящим супругом, и от него хотела родить дитя, которое унаследует трон Эли-Борга. Всего лишь исполнит последнюю волю Альвии, разве не так? Придет время…
А пока оставалось скрежетать зубами, бросать недобрые взгляды на мужа и сопровождение, да в унынии отсчитывать дни до долгожданного свидания, исполняя волю лиора Тайрада, при мысли о котором у Ирэйн начиналась мигрень. Перворожденный бесил лейру в Фарисе, продолжил бесить и после того, как супруги Дорин покинули чужой замок. И дело было в необъяснимой ярости Эли-Харта. Он метался по коридорам Фариса раненым зверем, изрыгая проклятья и жуткую брань. Тайрад не объяснил причину своей злости, но разговаривал с племянником и его женой так, будто они были виноваты в его состоянии. Единственное, что удалось разузнать, это то, что дело касалось Альвии. Но что именно так вывело из себя лиора, осталось тайной.
— Убирайтесь прочь! — рявкнул он, по окончании наставлений, приправленных желчью и издевками. — И только осмельтесь сойти с указанной мной дороги и сотворить нечто по собственному разумению, я собственными руками сверну вашу тонкую шейку, — это предназначалось уже исключительно Ирэйн. Но только она открыла рот, как Эли-Харт заорал: — Пошли вон!
