— Я прошу еще об одном танце, — сверкнув глазами, потребовал девушка.
— Это будет уже неприлично, — ответил он с учтивой улыбкой. — В этой зале многие кавалеры мечтают о чести станцевать с вами, прекрасная лейра. Уверен, вы весело проведете время. Это ваш праздник, лейра Ирэйн.
Весело?! Да ей хотелось расплакаться с досады в ту же минуту! Ей были не нужны другие кавалеры, девушка хотела только одного! А он, проводив ее на место, уже направлялся к ненавистной кузине. Ирэйн видела, как обернулась Альвия и едва заметно улыбнулась Тиену, кивнув. Но о том, что это Перворожденная отправила адера танцевать с ней, Ирэйн постаралась не думать. Представлять, что это риор Дин-Таль изъявил собственное желание стать ненадолго ближе с виновницей торжества, было намного приятней.
— Прекрасная лейра, — прошептала с улыбкой девушка. Она спрятала взгляд под ресницами, всё еще чувствуя тепло мужской ладони.
И уже лежа в своей девичьей постели вновь и вновь проживала недолгие минуты своего призрачного счастья…
— Моя прекрасная лейра, вы неосторожны.
Ирэйн вздрогнула и обернулась, рядом с ней стоял риор Дин-Мар. Она порывисто обернулась, но ни ее матушки, ни супруга в гостиной не было. Они ушли, а лейра Дорин этого даже не заметила.
— Риор Дин-Дорин отправился проводить лейру Борг до ее покоев. Ваша матушка сказалась уставшей, но мне кажется, ее расстроил ваш спор. Вам стоит быть осторожней в высказываниях. Мы в Эли-Борге, и здесь лиори обладает неоспоримым авторитетом и уважением.
— Я не нуждаюсь в поучениях, — вспылила было Ирэйн, но ее собеседник улыбнулся в ответ, и лейра опять растерялась.
Его улыбка была… теплой, даже ласковой. Очень добрая улыбка, на которую хотелось ответить.
— К чему эти колючки? — произнес риор Дин-Мар. Голос его был удивительно бархатистым. Он успокаивал против воли. — Я не враг вам, лейра Ирэйн. Понимаю, что довериться кому-то вам сложно, и все-таки невозможно обороняться от каждого, кто обращается к вам. Вам нужен друг, а я испытываю к вам живейшую симпатию. Вы сильная и отважная женщина, коли решились откликнуться на призыв лиора Тайрада. Признаться, это восхищает.
Ирэйн, вновь отвернувшаяся к окну, теперь глядела на риора, говорившего то, чего она уже и не ожидала услышать. Тайрад постоянно насмехался над ней и унижал, доводя до белого каления. Лотт был нежен и заботлив, но относился, как к наивному дитя, и вел себя чаще, как добрый любящий родитель, чем как супруг, лишь наедине вспоминая, что рядом с ним его женщина, а не воспитанница. Это тоже унижало. И вдруг за ней признали силу. Увидели взрослую женщину, а не дитя, и не слепое орудие для исполнения собственных надежд. Это подкупало.
— Значит, — лейра вернулась к своему созерцанию черноты за окном, — вы считаете, что я веду себя неразумно? — немного нервно спросила она, не понимая, как стоит себя вести с риором. Доверять ему Ирэйн и вправду не спешила.
— Неразумно, — честно ответил риор. — В разговоре с матерью вы отзывались о лиори непочтительно. Кузина, Альвия, но не соответственно ее титулу и праву по рождению. Это может насторожить собеседника, все-таки лиори заботилась о вас последние четыре года, и вы должны испытывать к ней благодарность, а это подразумевает, если не любовь, то хотя бы уважение. Если вы хотите внушить боржцам веру в то, что вас заботит судьба кузины, стоит следить за тем, как вы о ней отзываетесь. И уж тем более не говорить уверенно о ее смерти. Вы ведь томимы переживаниями о судьбе Перворожденной, не так ли, лейра Ирэйн. Да и о судьбе риората не стоит рассуждать с такой легкостью…
— Я поняла вас, довольно, — прервала неожиданного советчика лейра Дорин. Она немного помолчала и вдруг протяжно вздохнула: — Я так устала от всего, что происходило в последние дни. Вспышки и язвительные выпады лиора, неизвестность…
— Понимаю, — улыбнулся Дин-Мар. — Наш господин может свести с ума своим переменчивым нравом. Но уж таков он есть. Лучше скрыть истинные чувства, чем вступать с ним в спор.
Ирэйн развернулась к риору и прищурилась.
— Он ведь приставил вас следить за мной, не так ли?
— Не все распоряжения лиора могут исполняться неукоснительно, — усмехнулся Дин-Мар, не дав прямого ответа, но и не возразив. Он замолчал, явно прислушиваясь к чему-то. — Я слышу шаги, похоже, возвращается ваш муж. Ему лучше не видеть нашей беседы.
— Почему? — наивно спросила лейра.
— Порой мужья ревнуют своих жен к другим мужчинам, — весело улыбнулся риор, а после добавил совсем тихо: — И не всегда безосновательно.
Он бросил последний взгляд на Ирэйн, поджал губы и вернулся на свое прежнее место у камина. Лейра Дорин еще короткое мгновение смотрела мужчине вслед, гадая, что он хотел сказать последней фразой, затем отвернулась к окну, и дверь открылась. Лотт вошел в гостиную, оглядел присутствующих и направился к супруге, которая запоздало вспомнила о прислужнике, подливавшего всем вино. Она обернулась и вздохнула с облегчением, того в гостиной не было. Возможно, ушел вновь наполнить свой кувшин, и значит, их разговор с Дин-Маром никто не слышал, потому что из всех риоров, составлявших сопровождение четы Лорин, здесь находилось всего двое, но второй хартий тихо сопел, сидя в кресле и склонив голову на грудь. Усталость победила сурового воина.
— Душа моя, уже поздно, — произнес заботливый супруг. — Идемте в наши покои, пора спать.
— Да, конечно, — рассеянно кивнула Ирэйн.
Уже выходя за дверь, она обернулась и поймала пристальный взгляд риора Дин-Мара. Он слегка склонил голову и улыбнулся. Лейра последовала за мужем, так и не ответив на учтивость. Она была в смятении. Слова хартия вновь и вновь всплывали в ее голове. Ирэйн повторяла себе, что никому нельзя доверять, кроме себя самой, однако ей так отчаянно нужен был друг… хотя бы союзник. Пусть и на время.
— Ты слишком резко высказывалась… — начал было Дин-Дорин, но супруга его прервала:
— Не стоит, Лотт, я понимаю свою оплошность. Это усталость. В дальнейшем я буду более осторожна и благоразумна. И с матушкой завтра стану милой и любящей дочерью.
— У тебя чудесная мать, — улыбнулся Лотт.
— Да… наверное, — кивнула Ирэйн, вновь уходя в свои размышления.
Она застыла посреди покоев, сжав пальцами виски. «Вам нужен друг…». Да, нужен до зубовного скрежета. Только вот тот, кто предлагал себя на эту роль, служил Эли-Харту. «Не все распоряжения лиора исполняются неукоснительно…». И вправду готов смолчать и не донести Тайраду о том, что будет делать лейра Дорин? Зачем это Дин-Мару? «Мужья порой ревнуют своих жен. И не всегда безосновательно…». Неужто…
— Нежная моя.
Риор приблизился сзади, но супруга, увлеченная своими мыслями, даже не услышала шагов Лотта. Мужчина остановился за ее спиной, накрыл узкие женские плечи ладонями и склонился к Ирэйн. Теплые губы коснулись ее шеи, проложили дорожку до уха, и женщина закрыла глаза. Ирэйн не стала сопротивляться. Она уже привычно представила совсем другого мужчину и негромко застонала, отдаваясь знакомой грезе, с которой ложилась в постель с мужем с их первой ночи. Так выносить нежеланную близость было легче. Лотт ласкал жену, даже не подозревая, что между ними всегда остается третий, и это он гладит тело юной лейры, целует ее уста, вонзается в разгоряченное тело. И стоны, которые срываются с губ Ирэйн, принадлежат не супругу, а тому, кто мечтал вовсе не о чужой жене.
