Великан взглянул на Дин-Таля исподлобья, риор ответил внимательным спокойным взглядом, и Стин, поморщившись, отвернулся.
— Плохо это, — наконец, сказал бывший телохранитель. — Только мне лейра моя сказывала, какая сестрица ее на самом деле.
— Какая? — спросил Тиен, вновь закрывая глаза.
— А такая! — с вызовом ответил Стин. — Риоратом-то Совет управлял, а она жила в свое удовольствие. Вас, вон, с собой быть заставила. Баба она и есть баба. Только бы наряды да удовольствие. А то, что на поле брани полезла, так то только худо сделала. Без ума всё. Если б не сунула нос, так, может, и хозяин мой живым вернулся, и девочке нашей не пришлось бы на блуд кузины этой смотреть…
— Довольно! — воскликнул Дин-Таль, выдохнул и посмотрел на своего стража, заставляя себя сбавить тон. — Я понял тебя, Стин. Значит, ты считаешь, что заговорщики спасли Эли-Борг?
— Так ведь сам Совет хотел этого! — вдруг разгорячился Стин. — Мне же лейра моя по секрету много чего сказала. Они же ее уговаривали занять место этой блудницы Альвии. Добрая б госпожа давно бы уж замуж вышла да наследника родила, а эта-то хвостом вертела, мужчин к себе допускала.
— И много?
— Что — много?
— Мужчин? Сколько мужчин она к себе допускала?
— Да немало. Не дай Боги, моей лейре еще считать их было, и слухов хватает. Как подумаю, где жила бедняжка, так и сам бы госпожу придушил. Я же думал, вот честь какая! А оно как вышло — грязь одна и только.
— Значит, Совет предложил? — вернул адер разговор в прежнее русло.
— Да, советники упросили, — вновь с вызовом ответил Стин. — Уж они-то риоры мудрые, видят, от кого добра ждать. А что? Моя-то лейра хорошей госпожой станет. И дед ее толковым был, и отец. Подучат, и всё сможет. Наша девочка позорить венец власти не станет.
— Боги, дайте сил, — прошептал Дин-Таль.
— Чего говорите?
— Говорю, что Совету видней. А кто из Совета к ней приходил?
— Так все поголовно!
— Угу, — промычал один из советников лиори, буравя взглядом стража. — Понятно. А имен никаких не называла?
— Не называла. Говорит, мол, не надо тебе, Стин, знать многого, опасно это. Заботится! — произнес великан со значением, подняв вверх указательный палец.
— А как же люди? Народ Эли-Борга почитает свою госпожу…
— А люди — дураки, — отмахнулся страж. — Ничего, когда узнают, какой была Альвия, так и мою лейру сразу полюбят, поймут, какое счастье, что она теперь на троне. Только вот приедет, и всё изменится.
— Наивность — не порок, — пробормотал адер. — Слепота — вот истинное горе.
— Чего говорите?
— Устал я, говорю, полежать бы.
— И то верно, совсем заболтались.
Та ночь была бессонной. Высокородный риор ворочался с боку на бок, насколько это позволяли путы, бранился сквозь зубы под мерный храп Стина, и никак не мог избавиться от ярости, бушевавшей в крови. Придушить хотелось не только лицемерную тварь, которая обвела всех вокруг пальца. Дин-Таль бесился, думая о своем страже, слепо доверявшем мерзавке Ирэйн. Разумеется, для него, одинокого и, по сути, никому ненужного, после крови и боли, которые он видел на всех войнах, через которые прошел, мирная жизнь в Боргатине стала сродни царствию Богов. Хозяева, о которых он заботился, превратились в родную семью, которой у Стина никогда не было, а Ирэйн, подраставшая на его глазах, имела несомненный приоритет. Кто такая Альвия? Только имя, пустой звук, о котором простой телохранитель много слышал, ни никогда не видел в глаза. Эфемерная лиори и живая близкая малышка, умилявшая с момента своего рождения. Слепота обожания затмила взор простодушного вояки.
Да в Архон Стина, они сами были также слепы! За показной личиной не видели уродливого лика скромницы лейры Борг. В эту ночь адер Эли-Борга злился на себя столь же сильно, как на доверчивого дурня Стина. Он был ослеплен своей любовью и страхом упустить хрупкое счастье, давшееся ему в руки, спустя столько лет. Глаз не сводил с Перворожденной, ловил каждое ее слово, из кожи лез, чтобы угодить. Ничего не видел вокруг. Жил с шорами на глазах и не замечал того, что творилось пол носом. А ведь сколько поводов давала ему стыдливая лейра узреть ее чувства. И день ее совершеннолетия, когда не отпускала от себя. Мог догадаться, мог!
Тогда Альвия указала на девушку и велела заменить мужчину ее рода, начав танцы в паре с ней. Тиен безропотно подчинился. Ни отца, ни брата, ни дяди — некому было соблюсти традиции, а без этого никто другой не осмелился бы приблизиться к ней. Мужчина рода показывал, что девица уже может принимать приглашения риоров. Этот танец был негласным сигналом. И он пошел, как и в храме во время свадьбы, танцевал с позволения старшей родственницы.
На то, что девчонка отвечает невпопад и не поднимает на него глаз, Дин-Таль даже внимания не обратил, это соответствовало обычному поведению Ирэйн. Удивился только, когда она попросила о втором танце, но отнес эту просьбу на счет стеснительности девушки. Подумал, что ему она доверяет больше, потому хочет оттянуть тот момент, когда другие мужчины начнут подходить к ней. На третьем танце адер начал злиться. Это было уже неприлично. Если бы он был родственником, другое дело, но такое постоянство граничило с вызовом. Либо он имел виды на данную девицу, потому не отходил от нее, либо позорил ее своей назойливостью. Тиен опасался неудовольствия Альвии. Поглядывал на нее, но по лицу лиори, как обычно, невозможно было понять, что она думает о происходящем. И когда Ирэйн попросила о четвертом танце, готов был уже отчитать ее, но сдержался и просто проводил на место. Тогда уже мог бы понять, что юная лейра неспроста вцепилась в него клещом, а он думал лишь о том, что скажет Перворожденная и спешил вернуться к ней.
Да и сколько было разных мелочей, когда можно было бы заметить затаенную страсть взрослеющей лейры. Ничего не видел. Не подозревал. Хотя… Что изменилось бы, если бы заметил? Тайная любовь — не преступление. Разве же каждый влюбленный становится предателем?..
— Тиен, я хочу, чтобы ты поклялся.
Райверн Дин-Кейр был серьезен. Он смотрел на Дин-Таля открытым честным взором, и Тиен, отложив в сторону перо, развернулся к другу и кивнул, понимая, что тому сегодня не до шуток.
— Что случилось, Райв?
Дин-Кейр уселся напротив и некоторое время вглядывался в глаза приятеля.
— Да что такое? — уже с тревогой спросил Тиен.
— Мы влюблены в одну и ту же лейру, — уверенно заговорил Райверн. — Я знаю, не пытайся лгать. Не бойся, на тебя кидаться не буду. Ты всегда был мне другом, и я не хочу, чтобы это встало между нами.
— С чего ты взял, что нам есть что делить? — осторожно спросил Тиен. — Эта лейра не из тех, за кого можно бороться. Ее отец сам выберет того, кого посчитает достойным…
— Да, — кивнул Дин-Кейр. — Но он будет учитывать желание своей дочери. И только если ее выбор ему не понравится, лиор укажет на своего избранника. Я знаю… слышал.
