— Хорошо, — перестала спорить лиори. — Доверюсь и в этом.
— Я не лгу, — едва заметно улыбнулся риор. — Просто стараюсь свести опасность к пустым переживаниям. Савер.
— Иду, хозяин, — отозвался прислужник, и беглецы направились к проходу, за которым начинался тайный Путь.
Уже почти покинув залу, Кейр вдруг обернулся, некоторое время всматривался назад, и до Альвии долетели его едва слышные слова:
— Прощай, верный друг. Надеюсь, новый хозяин будет любить тебя так же, как я.
— Это всего лишь замок, Райв, — отозвалась лиори. — Бездушные камни.
— Скажи это Боргу, — ответил ей риор, продолжая рассматривать залу и лестницу, видневшуюся от прохода.
— Я родилась и выросла в Борге. Он — колыбель моего рода, — возразила женщина.
— Одел дал мне сил, чтобы не сойти с ума в той беспросветной черноте, в которой я жил после того, как покинул Эли-Борг. Он стал единственным, за что мои разум и растерзанная душа смогли зацепиться. Это не камни, Али, это мой дом. Мы возрождались с ним вместе, но теперь, когда он вновь жив, а у меня появилась… цель, пришло время расстаться. И я говорю своему единственному другу: прощай. Ты в моем сердце, мой старый Одел.
Альвия промолчала. Насмехаться она не спешила, хотя ей и казалось ребячеством это прощание с нагромождением камней, в котором изгнанник провел слишком мало времени, чтобы сродниться с замком. Однако язвить не поворачивался язык, словно она вдруг и вправду увидела старика, убеленного сединами, который, стоя посреди пустой залы, исчезающей во мраке, и махал рукой своему последнему постояльцу. Фыркнув на саму себя, лиори отвернулась и посмотрела вслед Саверу, замершему у маленького источника, заключенного в гранитную чашу. Прислужник снял с пояса флягу, которая покоилась раньше в разобранном тюке, и набрал в нее воду.
— Всё. Долой горечь, скоро нам будет не до скуки, — решительно произнес Райверн и вышел к источнику.
И как только он переступил невидимую границу, покинув свой замок, свечения мха окончательно угасло, зато теперь появилось вокруг беглецов, оказавшихся в… тупике. За спиной чернел проход в залу, справа журчал источник, а слева и спереди их окружали глухие стены. Кейр остановился и опустил взгляд на лиори.
— Али, обними меня ножками, — сказал он без всякого скабрезного намека или ехидства. Перворожденная ответила недобрым взглядом, не спеша выполнить просьбу. Риор усмехнулся, но пояснил: — Мне нужны обе мои руки, а тебе лучше на пол уже не вставать. Али, это не прихоть и не попытка как-то задеть тебя. Так нужно.
Лиори раздраженно бросила:
— Хорошо, — и повисла на шее Райверна, как только он осторожно отпустил ее. После легко подтянулась и обхватила его талию ногами. Поза вышла слишком откровенной, и женщина с вызовом спросила: — Доволен?
— Рад, что мы не теряем время на долгие и пустые споры, — сухо ответил риор.
Затем заглянул в глаза Альвии, в которых полыхал гнев, прижал ее к себе рукой и быстро поцеловал в кончик носа.
— Вот теперь совсем доволен, — хмыкнул наглец.
— Убью, — пообещала Перворожденная.
— Да сколько угодно моей госпоже, если Тайрад и дайры не успеют раньше тебя, — в голосе изгнанника вновь послышалась знакомая ирония.
— Ты уж выживи, пожалуйста, — ядовито ответила Альвия. — Не вздумай изменить мне с поганцем Эли-Хартом или своими друзьями из подземелья. Ты мой, Райв.
— Какие сладкие слова, и какой горький смысл, — уже невесело усмехнулся Кейр. — Я всегда был твоим.
После этого замолчал, приблизился к стене и приложил ладони к едва приметным очертаниям ладоней, скрытых мхом.
— Боги помогите, — прошептал риор.
И стена дрогнула. Она не повернулась, как было в покоях Кейра, не отъехала в сторону, просто мох разгорелся ярче и потух, оставив проход открытым. Лиори почувствовала, как расслабились под ее руками мышцы Райверна, и поняла, что он был всё это время в напряжении. Риор выдохнул — дайры не закрыли для не Путь, и его надежда на то, что прикосновение ко мху Перворожденной осталось незамеченным окрепла.
— А так легче нести, — невозмутимо заметил Кейр.
— Обойдешься, — проворчала Альвия. — Моему жениху это не понравится.
— Все-таки испортила настроение, — скривился Райверн.
Лиори вновь повисла на его шее, и мужчина, перехватив ее под коленями, взял на руки уже более прилично. Он пропустил вперед прислужника и направился следом. Альвия посмотрела за спину Райверну и увидела, как тонкие нити мха тянутся со стен и с потолка, сплетаются в тонкую паутину, озаренную призрачным голубоватым сиянием. Глаза Перворожденной чуть расширились, и она с изумлением смотрела, как паутина превращается в полотно из хаотично переплетенных нитей, становится всё плотней, скрывая за собой оставленную каменную клетку с источником. А еще через мгновение сияние опало, и лиори разглядела обычную каменную стену.
— Завораживает, согласен, — произнес Кейр, сразу сообразив, куда смотрит его ноша. — Когда-то я тоже стоял, открыв рот, и любовался этим зрелищем. У дайр-имов необыкновенный мир. И сами они необыкновенные. Жизнь под землей наложила на них свой отпечаток. Их кожа настолько бледная, что порой кажется даже прозрачной. Волосы рыжие у всех знатных дайров, только отличаются оттенками. Чем выше род, тем ярче волосы. У конгура они полыхают, как огонь. Утонченные, даже немного женственные. Среди них нет таких крепышей, как я. У них изящные тела, что у женщин, что у мужчин. Черты лица спокойны, одухотворены. Даже не верится, глядя на них, что их стихия — огонь. Порой раздражающе дотошные, они необычайно честные. И мудрые. Но беспощадные. Я ни разу не видел их ярости или простой злости, даже не знаю, знакомо ли им это чувство.
— Если мы с ними встретимся, думаю, узнаешь, — усмехнулась Альвия.
— Думаю, что и тогда они останутся спокойны. Иногда мне казалось, что они бездушны, несмотря на благожелательность, которую мне выказали. И смеха я их никогда не слышал. Улыбались, да, но никогда не смеялись: ни со мной, ни друг с другом.
— Точно-точно, — отозвался Савер, теперь шедший рядом с хозяином. — И глазищи у них, ух. Будто в самую душу смотрят и насквозь видят. Аж наружу всё потаенное выворачивают. Я сам попросил хозяина, чтобы он меня к ним не брал, жуть такая.
— Глупости, — покривившись, отмахнулся Кейр. — Если не держать на душе недобрых намерений, то и опасаться нечего. Я против дайр-имов злого умысла не имел, только любопытство, они мне откликнулись. В просьбах не отказывали, позволили жить в Дайраире. Необыкновенный город. Дружба с дайрами — это то, чего мне тоже терять не хотелось бы. Они и их мир мне понравились с первой встречи. После Одела мое посольство стало второй отдушиной.
— Тебе не стоило вмешиваться в Фарисе, — пожала плечами Альвия. — Тогда бы ты сохранил и Одел, и дружбу с дайрами.
Райверн опустил на нее взгляд и покачал головой, ничего и не ответив. В тоннеле воцарилась недолгая тишина. Савер так и шел рядом, погруженный в свои мысли, Кейр бросал короткие взгляды на свою ношу, но молчания прервать не спешил.
