Впрочем, что думал Грэйд о своем господине, оставалось загадкой. Он всегда оставался учтив и послушен. Это тоже устраивало Эли-Харта. Постепенно опаска и настороженность улеглись, и Тайрад смог позволить себе уравнять колдуна с остальными обитателями Харта и вел себя с ним так, как считал нужным. Однако и Грэйду еще не доводилось видеть господина настолько взбешенным. Вместо ядовитых выпадов и попыток уязвить, лиор скрежетал зубами.
— Мой господин не в себе, — произнес колдун и удалился, оставив Тайрада в одиночестве.
Но вскоре вернулся, неся в руке кружку. Он протянул ее Эли-Харту.
— Выпейте, Перворожденный, — произнес Грэйд. — Это успокоит вас и придаст сил.
— Что за отрава? — настороженно спросил Тайрад.
— Мой господин больше не доверяет мне?
Лиор скривился. Он выхватил кружку из тонких узловатых пальцев и, брезгливо скривив губы, принюхался. Пахло обычным травяным настоем. Прищурившись, Эли-Харт посмотрел на Грэйда и поднес кружку к губам. Он пил, не сводя взгляда с колдуна, тот остался невозмутим, впрочем, как и всегда. Перворожденный допил отвар до последней капли, шумно выдохнул и утер рот ладонью. Кажется, стало легче. Огонь внутри него уже не жег так яростно, мысли перестали метаться в хаосе, и вскоре Тайрад вздохнул с облегчением. Он вернул колдуну кружку и буркнул:
— Спасибо.
— Всё на благо моего господина, — ответил тот, чуть склонив голову. После распрямился и задал вопрос в очередной раз: — Что угодно моему господину?
Тайрад задумался. Для начала нужно было найти беглецов.
— Гончим нужен запах, — произнес колдун, вновь предугадывая слова повелителя. — Кого мне предстоит найти?
— Эту тварь — Райва, — тут же ответил лиор и фыркнул, но отвар уже успокоил его, и нового всплеска ярости не произошло. — Боржскую суку — Альвию. И этого мерзавца, слугу Райва, его верного пса Савера.
— Так с ними простолюдин, — Грэйд приподнял тонкие нитки светлых бровей и улыбнулся. — Его я смогу достать. Слугу не защищает кровь его рода. Найдите мне любую вещь, которая хранит след хозяина, и я пробужу Тени.
— Хм… — Тайрад задумчиво потер подбородок и вдруг ухмыльнулся: — Отлично! Мне нравится твоя идея, чародей. Значит, вещь со следом хозяина?
— Кровь, волосы, слюна, пот — это откроет мне к нему дорогу. И гончие пойдут по этому следу.
— Но Райв может отправить слугу прочь… — Эли-Харт покачал головой. — Я раздобуду тебе след обоих, а то их всех троих. У меня есть перстень власти Альвии. И покои Одела еще полны его вещей. У тебя будет всё необходимое, Грэйд.
Эли-Харт потер ладони и стремительно покинул обиталище колдуна. Теперь на его губах играла кривоватая злая ухмылка, лиор предвкушал расправу. Он не стал отдавать приказов. Взлетев вверх по лестнице, Перворожденный устремился в покои, отданные Дин-Оделу, чтобы самому взять то, что было нужно колдуну. Он готов был копаться в грязном белье, если потребуется, но доверять кому-то другому эту работу не хотел. Лиор пришел к известной мудрости: хочешь, чтобы всё получилось, как надо — сделай сам.
Тайрад распахнул дверь бывших покоев Райверна и шагнул внутрь. Он прищурился и огляделся по сторонам цепким взглядом.
— Ну и что ты оставил мне, Райв?
Здесь царил порядок, впрочем, как и всегда. Савер был хорошим слугой. За время отсутствия временного хозяина здесь скопилась только пыль, потому что ее некому было убирать.
— Перворожденный, позвольте мне отправиться с вами, без риора Райверна мне всё равно в Харте делать нечего, — перекривлял лиор Савера. — Лжец! Ты знал, чем тебе заняться, и отнюдь не заботой о своем господине.
— Господин…
Тайрад порывисто обернулся, в дверях стоял прислужник.
— Чего тебе? — недружелюбно спросил лиор.
— Я могу чем-то помочь моему господину?
— Можешь, — кивнул Тайрад. — Катись в Архон!
— О-о… — опешил прислужник.
— Прочь! — гаркнул Перворожденный, и мужчина исчез в одно короткое.
Лиор вернулся к дверям, закрыл их и снова осмотрел покои. Он передернул плечами и потянул носом запах. Ничего необычного, так пах весь Харт — вотчина лиоров горного риората. Тайрад неспешно прошелся по покоям, но ничего нужного ему не заметил. После заглянул в спальню, и взгляд зацепился за сложенный листок бумаги, лежавший на подушке. Поджав губы, Перворожденный подошел к кровати, взял двумя пальцами бумагу за уголок и, встряхнув ее, развернул. Это была короткая записка.
— Ночи стали такими холодными, — прочел лиор. — Мне не хватает твоего жара. Твоя нежная М. — Тайрад машинально поднес к носу записку и вдохнул еще сохранившийся аромат. — М… Миалина? — он еще раз вдохнул знакомый запах и заскрежетал зубами, сминая в кулаки недвусмысленное послание. — То есть еще и моя любовница? Что еще ты творил у меня под носом, Райв?
Перворожденный отшвырнул скомканный кусок бумаги, закинул назад голову и закрыл глаза. Ноздри его раздувались от попыток дышать глубоко и ровно, но… не помогло. Даже отвар колдуна не смог погасить вновь зарождающийся пожар. Миалина… Одна из первых красавиц Эли-Харта. Никогда не давала знать, что скучает, но появлялась по первому требованию. Делала всё, чего желал от нее господин, и делала это так, что пресыщенный лиор уходил от нее на трясущихся ногах. И все-таки ее страсть была словно подернута корочкой льда, и это привлекало Тайрада, добавляло их утехам нечто необычное, изысканное… Пробудить Мию от сна было его мечтой, чем-то напоминавшей охоту. Лиор слышал постанывания любовницы, а хотел, чтобы она извивалась в его объятьях, заходилась от крика. Намеренно ли вела себя так лейра, или же ублажала господина, чтобы не впасть в немилость, но чтобы прислать записку, чтобы так прямолинейно намекать о встрече…
— Шлюха!!! — заорал лиор, терзаемый злостью и ревностью.
Он опустил взгляд на ложе и почувствовал приступ тошноты. Здесь! Райверн брал ее здесь! Она была просто послушной или извивалась в его объятьях, забывая себя в остервенелых криках страсти? Дин-Одел получил то, чего так настоятельно добивался он — Тайрад Эли-Харт? «Ночи стали такими холодными…». Потаскуха сама напрашивалась на то, чтобы любовник снова взял ее! «Мне не хватает твоего жара…». Значит, какой-то риор был достаточно горяч для нее, а он, ее господин и повелитель, нет?!
— Я тебя согрею, тварь, — прохрипел Тайрад, разрывая на груди рубашку.
Ему не хватало воздуха, так отчаянно не хватало… Перворожденного качнуло, и он ухватился за столбик, поддерживавший раму для балдахина. Он тут же отдернул руку, словно обжегся и задел прикроватный столик. Тот полетел на пол, оглушительно загрохотав в сонной тишине покинутых покоев. Тайрад сделал шаг, но запнулся за столик и полетел на пол. Он успел выставить руки и замер на четвереньках, тяжело дыша.
— Что ты еще украл у меня, что? — по-прежнему хрипло вопросил пустоту лиор.
