— Стало быть, я не гожусь тебе, лейра? — с холодной яростью спросил Шамис. — Не так смазлив, как Таль? Или же не стою столь высоко, как он? А может, ты надеешься, что окрутишь его, и он уговорит лиори отпустить тебя?
— Прекратите…
— Молчать! — гаркнул риор.
Он стремительно развернул Ирэйн к себе спиной и толкнул ее к зубцу:
— Я могу взять тебя прямо здесь и сейчас, и мне не нужно ни твоего дозволения, ни желания, — прошипел смотритель в ухо женщине. Его ладонь легла узнице на живот, после скользнула ниже, и Ирэйн вскрикнула от омерзения и боли, когда пальцы риора, смяв ткань платья, протиснулись между ее ног и надавили на сокровенное. — И никто, слышишь, никто не посмеет вмешаться. И знаешь почему?
— Пусти! — взвизгнула лейра в отчаянной попытке вырваться от рук риора.
— Потому что ты — никто, — продолжал он, не слушая женщину. — Ты — пустое место, лейра. Преступница, гнилая кровь в артериях славного рода. Ты сдохнешь в этих стенах, и твое тело сожгут вместе с другими отбросами. И как ты, Никто, смеешь издеваться надо мной — потомком высокого рода? Как смеешь вертеть хвостом и заигрывать с другим мужчиной? Кто он тебе?! — заорал Шамис, вновь надавив пальцами между ног Ирэйн.
Она скривилась, зашипела, но только преисполнилась ответного бешенства. Узница зло хохотнула:
— Что тебе за дело, риор смотритель?! — воскликнул Ирэйн. — Кто бы они ни был, тебе не равняться с ним! Ты просто животное, Шамис!
— А ты шлюха! — рявкнул риор. — Я видел, как ты смотрела на него, видел! Ты же таяла, как свеча! Я предупреждал, что между нами никто не встанет? Я тебя предупреждал?!
Лейра не ответила. Она продолжала извиваться, пытаясь освободиться из капкана сильных мужских рук. Риор вдруг уткнулся лбом в затылок узнице и простонал:
— Какая же ты неблагодарная дрянь, Ирэйн. Я же вился вокруг тебя, пытался угодить…
— Выполняя приказы госпожи? — язвительно спросила женщина. — Что ты дал мне такого, чего она не одобрила в своем распоряжении? Лживые признания и посулы, такие же фальшивые, как твои брачные клятвы? Как ты вообще смеешь задавать мне вопросы?! Кто ты такой, риор Дин-Шамис, чтобы лезть мне в душу? Иди и задай все эти вопросы своей жене!
— Не смей, — глухо велел смотритель. — Лучше молчи…
— О чем? О том, кто отец твоего последнего отпрыска? Ты ведь здесь, риор, а она там. Так иди и спроси, была ли она верна тебе весь этот год! Допрашивай свою жену, смотритель! Вы льете одинаково сладкий мед в ваших письмах, но ты уже показал, насколько честен, так может вы ягодки с одного куста, а, Шамис?
Узница издевательски рассмеялась, но смех ее оборвался от нового рывка. Взбешенный смотритель схватил лейру за горло:
— Не смей говорить о том, что тебя не касается! — крикнул он в лицо Ирэйн, с силой тряхнув ее. Голова женщины откинулась, и она ударилась затылком о камни стены.
— Ты требуешь от меня ответа, будто я давала тебе клятву быть верной, — сквозь слезы усмехнулась лейра. — Я всего лишь напомнила тебе о той, с кого ты можешь требовать ответ. И не смей порочить мое имя, ублюдок! Я виновна лишь перед моей сестрой, и искупаю свой грех! Порочь себя, Шамис. Здесь только одна шлюха, риор, и это ты! — Узница вновь хохотнула и воскликнула: — Высокородный риор
Дин-Шлюха!
— Заткнись!!! — гаркнул смотритель, и его кулак впечатался в живот женщине.
Она задохнулась. Слезы брызнули из глаз, и рыдание прорвалось сквозь стиснутые зубы. И все-таки лейра не покорилась.
— Мразь, — просипела она, и удар обрушился во второй раз.
— Риор смотритель! — истошный вопль одного из стражей врезался в густой горячий воздух, превратившегося в душный кокон, в котором оказались палач и его жертва. — Остановитесь! Риор смотритель!
Шамис не слушал. Он обхватил задыхавшуюся женщину за лицо и, вновь вздернув, поставил на ноги.
— Не смей порочит мой род, — опасно понизив голос, произнес смотритель. — Не вздумай раскрывать рот ты, жена хартия, — и риор, скривившись выплюнул: — Лейра Дорин.
И она сорвалась, в одно мгновение забыв о боли. Ярость полыхнула, затмив взор, и Ирэйн взвилась подобно дикой кошке. Она скрючила пальцы, набросилась на риора.
— Не смей! — зарычала лейра, полосуя его лицо ногтями. — Не смей трогать грязным языком благороднейшего из мужчин! Не смей оскорблять честнейшего из риоров! На смей, мразь, не смей! — визжала женщина, вновь и вновь кидаясь на своего противника, превосходившего его в росте и весе. — Если бы он был здесь, ты бы уже захлебнулся своей поганой кровью…
Взбешенный мужчина оторвал от себя узницу, с легкостью отшвырнул ее и, нагнав, с размаху ударил ногой по ребрам. Ирэйн закричала, закрываясь от нового замаха, но удара больше не последовало. Смотритель схватил ее за шиворот, как котенка, встряхнул, ставя на ноги, и потащил за собой, больше ничего не говоря.
— Прочь! — заревел он, отгоняя стражей, все-таки поспешивших на помощь женщине. — Сгною, сволота!
И защитники отстали от смотрителя. Они смотрели вслед смотрителю, гнавшему впереди себя свою жертву. Кто-то болезненно поморщился. Мужчины грязно выругались, но так и не решились идти следом.
— Он же ее, как куклу переломает, — удрученно вздохнул один из стражей. — Вот бы риор советник вернулся, он бы уж смог лейру защитить. — Ему никто не ответил, но в глазах суровых воинов мелькнуло согласие.
Шамис втолкнул узницу в дверь, ведущую к казематам, и она не устояла на ногах. Риор поймал ее за запястье, дернул за собой, едва не вывернув руку, и потащил дальше волоком, не замечая вскриков узницы. Наконец остановился перед одной из одинаковых железных дверей, поставил Ирэйн на ноги и придавил ладонью к стене.
— Ублюдок, — едва слышно выдохнула лейра.
— Считаешь, мои ласки плохи? Думаешь, быть со мной унижение? — риор криво ухмыльнулся. — Тогда я позволю тебе узнать, что такое настоящее унижение, правда, после этого мне ты будешь уже не нужна. Наслаждайся.
Он открыл дверь и втолкнул Ирэйн внутрь.
— Держите подарок, мрази, — с жестокой усмешкой произнес смотритель, глядя на десятерых заключенных. — За хорошее поведение. Пользуйтесь.
Дверь закрылась, и лейра, растянувшаяся на полу после падения, села, ошалело глядя на десятерых мужчин, в недоумении взиравших на нее.
— Баба, — выдохнул один из узников. — Он поднялся с потемневшей от времени и сырости скамьи и направился к женщине. — Точно баба. Настоящая живая баба…
— Нет, — прохрипела лейра, уворачиваясь от его прикосновения.
Узники отошли от изумления. Они по очереди поднимались со своих мест и шли к ней. Ирэйн отползала до тех пор, пока не уперлась в стену спиной. После закрыла лицо двумя руками, отчаянно замотала головой и выкрикнула:
— Не надо!..
