— Но зачем? — изумилась она, но вдруг с горечью усмехнулась: — Ну, конечно, вам стало меня жалко. Вы слишком благородны, чтобы пройти мимо того, кого хотят унизить…
Дин-Таль откинул голову и рассмеялся. Смех вышел издевательским, и лейра вспыхнула. Она попыталась снова обойти советника, но он поймал ее за руку.
— Вы совсем меня не знаете, Ирэйн, — сказал Тиен с кривоватой усмешкой. — Я вовсе не благороден, и однажды я расскажу вам о себе всю правду, чтобы вы узнали, ради кого погубили свою жизнь. Но не сейчас. Сейчас нам нужно убираться подальше от Тангорского леса и от крепости. Шамис уже мог обнаружить пропажу, если пошел проверить вас. След кареты уведет его в сторону моего замка, но не думаю, что это надолго обманет его. Потому не будем тратить время на пустой спор. Да, я вас украл, Ирэйн, и теперь вы моя законная добыча. Так что не ждите, что я выпущу вас из своих когтей.
Советник улыбнулся и все-таки коснулся скулы лейры кончиками пальцев, так и не сумев избавиться от своего желания. Затем заправил за ухо светлую прядку и отступил. Ирэйн, широко распахнув глаза, смотрела на риора, а когда он дотронулся до нее, кажется, и вовсе перестала дышать. Тиен вновь залюбовался синевой ее взгляда, и ее искреннее, почти детское удивление от невинной выходки Дин-Таля, неожиданно вызвало прилив нежности.
— Вы трогательная, Ирэйн, — признался советник.
— Жалкая? — усмехнулась женщина.
— Трогательная, — отрицательно покачав головой, повторил риор и протянул ей руку: — Идемте?
Лейра Дорин нахмурилась и поджала губы. Она некоторое время смотрела на руку Тиена, наконец, подняла на него взгляд и отрицательно покачала головой.
— У меня слишком много призраков, риор Дин-Таль, — негромко произнесла женщина. — Они всегда со мной. Я слышу их, Тиен, вижу, я живу с ними уже скоро, как шесть лет. Я не хочу видеть среди них вас. Только не вас. Уж лучше мне вернуться, и тогда, быть может, Шамис побоится обвинить вас в моем побеге, потому что тогда вы расскажете, что он вытворял…
— Нет, — оборвал ее советник. — Он не угомонится и не побоится обвинить меня. Он творил свои мерзости в присутствии приближенного Перворожденной и умело облекал их в благочинную форму. Риор смотритель — мастер рассказывать сказки. Будьте уверены, он изведет вас и обвинит во всех грехах, а после навешает на меня не меньше.
— Но Альвия поверит вам, а не ему…
— Это будет расследование, Ирэйн. Мое слово против его слова будет иметь мало веса, несмотря на все мои заслуги, потому что у него эти заслуги тоже есть. А еще лиори, как бы ей ни хотелось поступить по-своему, должна следовать букве закона. Вы не представляете, насколько несвободен правитель, лейра Дорин. Альвия назначит разбирательство. С моей стороны будут только мои люди, то есть те, кому я плачу деньги, и их показания не будут иметь веса. Со стороны смотрителя все его подчиненные. Они не рискнут пойти против начальника, опасаясь, что он вернется в крепость.
Подчиненные не прислуга, им доверия больше, тем более ратникам лиори. И единственная, кто сможет доказать мою правоту — это вы, Ирэйн. Потому, если вы желаете мне помочь и отблагодарить за спасение из лап чудовища, вы должны перестать спорить и отправиться со мной.
— Куда?
— В Борг, конечно же, — улыбнулся Дин-Таль. — Только лиори сможет нам помочь. И как бы они ни решила мою судьбу, но вас она защитит, а это уже не мало. Впрочем, когда вы расскажите, что проделывал с вами Шамис, думаю, оправдания мне найдутся намного быстрей. Да и мерзавца постигнет заслуженная кара. Но для этого вы должны остаться со мной. Так что вы мне ответите, лейра Дорин?
Он снова протянул женщине руку, и она, чуть поколебавшись, вложила в раскрытую ладонь свои пальцы. Тиен сжал ее ладонь, после взглянул на Ирэйн сверху вниз и встретился с ее доверчивым взглядом. Теплая полна, родившаяся от этого взгляда, прошлась по телу риора, поднялась к голове и зажгла глаза лучистым сиянием, вернув то состояние легкости, которое ощутил советник на крыльце дома городского головы. И именно в это мгновение он окончательно понял, что свободен.
И путь на свободу он проложил себе сам, приняв раз в жизни «неправильное», но необходимое решение, ради женщины, которая тоже преступил закон однажды, в надежде быть с ним.
— Все будет хорошо, — шепнул Тиен, пожав руку лейре.
— Если вы рядом, то вряд ли может быть иначе, — ответила она со смущенной улыбкой.
Дин-Таль вдруг вскинул руки, так и не выпустив ладони Ирэйн, задрал голову кверху и закричал, что есть мочи:
— Эгей!!!
Этот крик переполошил деревенских собак, спугнул важного гусака, выглянувшего из своего двора, и умчался к чистому голубому небу. Вместе с бранью черноволосого мужика и воплями детей, с радостью подхватившими крик риора.
— Ох, — лейра приложила свободную руку к груди. — Вы — дикарь, риор Дин-Таль. К тому же оглушили меня на правое ухо.
— Локис еще здесь, он вас опять исцелит, — весело рассмеялся советник, а после добавил с показной строгостью: — И хватит терять время на всякие глупости. Экая вы копуша, Ирэйн.
— Дикарь и наглец, — проворчала лейра, пряча очередную улыбку. — И еще очень громкий.
— Начинаем знакомиться заново, лейра Дорин, — подмигнул высокородный риор.
Она не ответила, лишь едва заметно улыбнулась и первая направилась к дому головы, потянув за собой советника. Тиен сопротивляться не стал.
— Открывай!
Риор Дин-Шамис был не в лучшем расположении духа. Смотритель Тангора всегда раздражал смотрителя Тангорской крепости, сегодня же Роэн его попросту взбесил. Четыре часа! Четыре!!! И это только в городской тюрьме! Зачем этот жирный самовлюбленный индюк звал его? Зачем таскал в тюрьму? Все дело закончилось тем, что Роэн сам тряс нечестного торговца и трех воришек, орал, брызгал слюной, тыкал пальцем в Шамиса и грозил всеми карами. Тут хватило бы двадцати плетей одному и ополовинить верхние конечности остальным троим поганцам. Но Роэну потребовалось вмешательство смотрителя крепости! Если он хотел выслужиться перед Талем, то мог лизать блистательный зад боржского хлыща, как ему вздумается, не привлекая для этого свидетелей.
— O-o, риор Дин-Шамис, как хорошо, что вы приехали! — передразнил смотритель крепости градосмотрителя. — В Архон дурака, — закончил он ворчливо, минуя открывшиеся ворота.
На обратной дороге Шамис пытался собрать воедино все, что ему наговорил за это время Роэн, но выходила сплошная несусветица из разрозненных восклицаний, в которых смысла было не больше, чем в лепете младенца. Градосмотритель то ли жаловался на советника, то ли восторгался им, то ли все разом — это понять было невозможно. Помимо этого Дин-Роэн успел расхвалить своих сыновей, пожурил дочь, но за что, так и осталось неясным, потом вздыхал о делах Тангора и снова говорил о своих детях. И все это вперемежку, перескакивая с одного на другое и возвращаясь обратно. Затем утащил Шамиса в городскую тюрьму, где тот исполнял роль молчаливого истукана, пока надрывался градосмотритель. И закончилось обедом в доме Роэнов, от которого отказаться было совершенно невозможно, потому что возражений великан-недоумок не желал слушать.
