Тиен говорил, все больше уходя вглубь воспоминаний. Он был честен не только с Ирэйн, внимательно слушавшей его, но и с самим собой. Как и она, советник не пытался искать себе оправданий. Он рассматривал свои деяния через ту же призму, что и лейра, как бы со стороны, и это помогало быть беспристрастным. Риор делал выводы и оглашал их, полностью принимая свою сущность вовсе не идеального человека, имевшего слабости и пороки.
— И как же я могу презирать вас, Ирэйн, если в своем преступном молчании стал пособником Тайрада в его заговоре? Казалось бы, загубил жизнь одного человека, но следом за этим потянулось череда судьбоносных событий, которые привели к покушению на лиори, к смерти верных госпоже боржцев, к тому, что замысел Тайрада едва не дошел до своего успешного воплощения. И к тому, что вы стали еще одной его жертвой, чьей слабостью воспользовались, как наживкой. Из вас сотворили стяг, под которым Эли-Харт желал править чужими землями. Стяг не спрашивают о его желаниях. Его вздымают над головой и несут, куда считают нужным. Я же из мелочной зависти позволил Лирну плести паутину лжи. Вы скажете, что один человек ничто против чужой воли, когда она управляет тысячами, но я отвечу вам, что один человек способен повернуть сам ход истории, и мне известны имена трех таких песчинок, неприметных среди гор, но которые сумели изменить будущее своим вмешательством в игры Богов…
— Трех? — тихо спросила лейра.
— Трех, Ирэйн, — Тиен наконец обернулся к ней. — Это вы, лейра Дорин, это Райверн Дин-Кейр и я, ваш покорный и недостойный слуга. Только в отличие от вас с Райвом я почти погубил свой риорат и правящий род. Не смолчи я тогда, и Бьен не позволил бы Лирну убедить себя в виновности в смерти господина. Нужно было совсем немного, чтобы советник начал сомневаться и думать. Тогда бы открылось очевидное — тот, кто привел убийцу знал намного больше, чем мог знать молодой риор, привезенный господином на охоту в свои угодья. Заговор можно было задавить еще в самом его начале, и тогда не было бы всех этих потрясений и смертей. Даже удивительно, сколько судеб можно спасти, если вовремя сказать всего одно слово…
Риор приблизился к столу. Теперь он, не отрываясь, смотрел на женщину, сидевшую напротив. Взор его был пытливым, в нем ясно читалось ожидание того, как она приняла его повествование. Дин-Таль сел на прежнее место, продолжая вглядываться в лицо Ирэйн. Но она продолжала молчать, не спеша ответить на его откровения.
— Что вы теперь скажете? — не выдержал риор. — Я стал вам омерзителен?
Она подняла взор на советника и… протянула к нему руки так же, как это сделал он после ее рассказа. Тиен коротко выдохнул, вдруг осознав, насколько он был напряжен все это время, и накрыл ее ладони своими.
— Вы… — начал мужчина и осекся, встретившись с открытым взглядом лейры. Голос вдруг подвел его, и Тиен, кашлянув в сторону, произнес: — Ваш приговор, Ирэйн.
— Какого приговора вы ждете от меня, Тиен? — спросила она. — Да и как я могу судить вас? Самый страшный палач — это совесть. Я вижу, что вы мучаетесь, и мне жаль, что так случилось. Я прожила бок о бок со своими призраками почти шесть лет, вы живете со своими столько же. По какому-то невероятному стечению обстоятельств, мы с вами стали словно отражения друг друга. И вами и мной двигала любовь, и мы оба не сказали вовремя важных слов. И пусть причины были разными, но итог оказался один…
— И все-таки между нами есть разница, — улыбнулся Дин-Таль. — Я по незнанию почти погубил Эли-Ворг, вы же его спасли. — Ирэйн хмыкнула и покачала головой, но советник продолжил: — Да-да, лейра Дорин, именно так. Если бы вы не вмешались, я бы не смог вернуться, и тогда остальные не узнали бы правды о происходящем. Лирн продолжил готовить трон для Тайрада, и боржцы не собрали рать к тому моменту, когда Эли-Харт явился, чтобы стать победителем. Так что, спасая меня, вы помогли своему риорату.
— Но из нас троих только один остается светлым посланцем Богов, — улыбнулась Ирэйн. — Пока мы с вами искали выгоды для себя, Райверн Дин-Кейр просто спасал свою возлюбленную. Если бы у нас были кубки, я бы подняла свой за риора Дин-Кейра.
— Вы совершенно правы, Ирэйн, и, пожалуй, завтра мы с вами так и сделаем, — негромко рассмеялся Тиен, чувствуя невероятное облегчение. — Стало быть, я не стал вам противен?
— Как вы можете быть мне противны, если ради вас я готова… — лейра оборвала себя.
Она выпустила руки советника и поднялась на ноги. После бросила на него помрачневший взгляд и направилась к своей кровати.
— Ирэйн, — позвал женщину Дин-Таль. Он поднялся из-за стола следом за ней. — Ирэйн, вы все еще неравнодушны ко мне?
Она полуобернулась.
— К чему вам знать это, Тиен? Моя судьба известна, и ни к чему травить мне душу. Доброй ночи, риор Дин-Таль.
— Доброй ночи, Ирэйн, — машинально ответил советник.
Он еще некоторое время смотрел на женщину, борясь с желание подойти к ней, после задул свечу и вернулся на свою кровать. Ночь откровений подходила к концу, и новый день уже объявил о своем приближении светлеющим небосводом. На отдых осталось совсем мало времени, и нужно было использовать его, потому что впереди был еще долгий путь. И все-таки наступающее завтра тревожило мужчину. Каким теперь станет их общение с беглянкой, когда придет осмысление всего, что он рассказал ей? Терять ее доверия и даже, да, затаенного восторга не хотелось до крика! Почему-то было важно видеть в ее взгляде ожидание и надежду, о которых, возможно, сама Ирэйн не догадывалась. Что ж, завтра все покажет. Завтра…
Глава 14
Денек выдался погожим. В такой день приятно прогуляться, никуда не спеша, вдыхать запахи подсыхающей земли и прошлогодней прели, обнаженной сошедшим снегом. А еще можно сорвать набухающую клейкую почку и потрогать ее языком. Но приятней всего идти рядом с дамой, слушая ее щебет и звонкий смех, когда ее кавалер скажет шутку. Она может быть несуразной, даже вовсе несмешной, но дама будет искренне смеяться, радуясь мужскому пристальному взгляду, теплым солнечным лучам и оживающей природе. Веной улыбка сама собой появляется на устах, и хочется разделить свою радость со всем миром. И хочется любви…
— Проклятье, — высокородный риор тряхнул головой, отгоняя совсем уж ненужные мысли, больше подходившие сопливому юнцу, чем мужчине, отягощенному семьей и службой.
У него не было дамы, с которой он мог бы брести по краю леса, слушая оглушительный птичий щебет, она осталась в родовом замке. Еще одна дама презрела желания риора, предпочтя ему другого мужчину. С кем ему самому хотелось бы прогуляться под руку? На этот вопрос у риора не было ответа. О первой он не думал вовсе, а в отношении второй была полная мешанина чувств: от жажды обладания до желания свернуть ее шейку и забыть, как кошмарный сон. И последнее было даже не желанием, а почти свершившейся данностью.
— Жаль, — прошептал мужчина, щурясь на яркое солнце. — Как же жаль…
Он поднял руку, и его отряд из пяти человек остановился. Риор Дин-Шамис спешился.
