— Будем ждать здесь, — сказал он старшему среди наемников.
— Как прикажете, высокородный риор, — кивнул светловолосый воин.
Смотритель Тангорской крепости бросил ему поводья своего коня и отошел к пню.
Риор уселся на него, вытянул ноги и задрал лицо к небу. Его лихорадило. Не сильно, но внутренняя дрожь уже ясно ощущалась. Так всегда было перед боем, и на охоте, если предстояло выйти со зверем один на один. Возбуждение нарастало постепенно. Оно начиналось с этой никому неприметной дрожи, после начинало лихорадить сильней, и тогда подрагивали руки, дыхание учащалось. Кровь ускоряла ток по жилам, и сердце стучало так, что казалось, сейчас пробьет грудную клетку. Оно гнало обжигающую лаву все выше и выше, пока внутренний зверь не срывался с привязи, и тогда жар охватывал голову, и дрожь исчезала, оставляя лишь чистую, ничем не замутненную ярость. И уже было неважно, сколько врагов впереди, насколько острые у них мечи, и ждет ли впереди смерть. Ничего уже было неважно, кроме желания крови…
— Тихо, — прошептал себе Шамис. — Тихо. Голова должна быть чистой…
Спокойно.
Он медленно выдохнул, пытаясь унять зверя еще в самом начале его пробуждения. Ярость сейчас плохим советчиком. Впрочем, она всегда подводила его род: и в простой драке, и на поле брани — превращая риоров в безумцев, обуреваемых безрассудной отвагой и желанием убивать. Они были опасны, но легко становились жертвами собственного безумия, увлекаясь битвой и забывая об осторожности.
Сейчас Дин-Шамис не опасался быть убитым, но не хотел наделать глупостей, хватало и уже содеянных. Требовалось убить советника и его сопровождение, забрать лейру и отправиться туда, где им никто не помешает поговорить по душам. Смотритель коротко вздохнул. Да, он все-таки решил получить свою награду за эту проклятую гонку и возможные неприятности в будущем, если гонца, отправленного в Борг, не перехватят. Или же тот, кто спешит в Таль, успеет выболтать кому-то тайну Шамиса до того, как до него доберется убийца.
Шамис посмотрел на руки, они начинали подрагивать. Недовольно покривившись, смотритель сжал их в кулаки и попытался дышать глубоко и ровно, но возбуждение все продолжало нарастать, грозя обрушиться на сознание испепеляющей лавой.
Плохо, очень плохо… Так можно все испортить. Шамис скосил глаза на наемников.
Они были заняты неспешным разговором больше для того, чтобы скоротать время вынужденного ожидания.
Наемники — это опытные воины. Не простые разбойники, которые толком не знают, как управиться с мечом, предпочитая дубину и луки. Те, кого нанял смотритель Тангорской крепости, участвовали во всех последних воинах. Многие из них жили когда-то в замках риоров и входили в рать хозяина. После их прогнали за провинность, или же хозяин пал, а замок перешел его наследнику, который хотел набрать собственных воинов, Может быть, сами решили уйти на вольную дорогу, чтобы заработать деньжат иным трудом. Бывало, что наемники, хоть и жили хуже воинов при хозяине, но могли разбогатеть за один удачный наем. Всякое бывало, и причин, почему опытные рубаки оказались в наемной дружине, Шамис не знал, да ему это и не было интересно. Достаточно того, что они взялись за работу, не мучаясь сомнениями и желанием узнать, чем насолил неизвестный риор их нанимателю. Деньги определили сторону того, за кого они готовы были сражаться.
Риор еще некоторое время разглядывал пятерых мужчин. После отвернулся и принял решение — он останется в стороне. Так будет лучше. И тут же ярость, словно и вправду она была зверем, имевшим плоть и острые зубы, взметнулась, в злобе оскалив клыки на собственного хозяина. Это зверь требовал выпустить его, он жаждал вцепиться в горло советнику, разорвать его, напиться крови, чтобы в умиротворении затихнуть и уснуть на время.
— Архон, — хрипло выдохнул смотритель.
Ему так хотелось добраться до Дин-Таля, он жаждал расквитаться за ним за рухнувшие чаяния и за то, что сейчас приходилось действовать подло и грязно, потому что иначе придется отвечать за собственную слабость и неоправданную жестокость. А еще за те ласки и поцелуи, которые могла дарить советнику Ирэйн Дорин. Эту женщину смотритель уже считал своей, а своим он делить не привык, даже если это любовница, даже если это несостоявшаяся любовница.
И все-таки нужно было сдержаться, остаться в тени и дождаться исхода. Как бы ни бушевала кровь, но ему нужно быть в стороне. Да, лучше всего так. Дождаться исхода схватки, забрать беглянку, а после, закончив все дела с ней, поспешить в крепость. Только так и не иначе. А с Дин-Талем за него посчитаются.
— У-уф, — протяжно вздохнул риор. — Лишь бы не сорваться.
Топот стремительно несущейся лошади оборвал его размышления и разговор наемников. Кто-то спешил в сторону маленького отряда. Смотритель машинально накрыл ладонью рукоять меча. Угрозы не было, и быть не могло, но кипевшая кровь уже руководила своим хозяином. Он заставил себя считать до тех пор, пока не появится еще невидимый всадник. Один, два, три, четыре, пять… Топот уже близко. Шесть, семь, восемь… Уже почти, вот-вот… Девять, десять… Конь вырвался из-за деревьев.
Старшина наемников оглушительно свистнул, и всадник обернулся. Это был один из трех наемников, отправленных вслед за каретой советника. Они нагнали беглецов, и появление воина подтверждало это без лишних слов. Еще трое умчались в сторону Борга, и двое спешили в Таль через Старую пустошь, чтобы срезать путь. Из тринадцати наемников на момент нападения осталось восемь, включая самого Шамиса. Впрочем, риор решил держаться в стороне, и значит выходило восемь против шести, включая Дин-Таля. Был еще кучер, но его смотритель крепости не рассматривал, как серьезного противника. Лейра же не шла в расчет вообще. Ирэйн не Альвия, ее ратным премудростям не обучали.
Наемник подошел к Дин-Шамису, коротко поклонился, и смотритель покосился на него:
— Ну, что там? — спросил Шамис, пряча между колен подрагивающие ладони.
— Они заехали в Кьель, — ответил воин. — Там спросили про хорошую харчевню и направились, куда им указали.
Риор посмотрел на жеребца наемника, тот не был взмылен. Значит, совсем близко. Хорошо…
— Что с дорогой?
— Городишко стоит в стороне от тракта, с готовностью ответил воин. — Базара пока нет, лавок мало. Крестьянам там делать нечего в это время года, а горожане, если и решат куда-то поехать, то к Стокку. Так что дорога почти пустая. Еще и лесок неподалеку…
Смотритель ухмыльнулся и поднялся на ноги.
— Отличное местечко для засады, — сказал он. — И время у нас, похоже, имеется.
— По самую маковку, — осклабился воин.
— Тогда не будем откладывать. — Дин-Шамис направился к своему коню. Он забрал повод у наемника, державшего его, ловко запрыгнул в седло и рявкнул: — Вперед!
Итак, уже скоро… Шамис гулко сглотнул, ощутив комок в горле. В ушах бешено грохотало сердце — зверь был уже близко. Мотнув головой, смотритель заставил себя дышать ровно и глубоко. Это немного усмирило возбуждение, но не уняло его до конца. Он уже ощущал запах крови, обильно разлившийся в воздухе, слышал стоны умирающих. На языке появился привкус железа, и риор понял, что прокусил губу.
