Лейра Дорин легко рассмеялась, заворожив риора звонкими переливами. Он невольно улыбнулся в ответ, но не смог сдержаться и рассмеялся в ответ, ощущая столь необычно, что воскликнул с восторгом:
— Восхитительно!
Ирэйн с любопытством посмотрела на советника.
— Что восхитительно, риор Дин-Таль?
— Все, лейра Дорин! — ответил он, продолжая сиять улыбкой. — Лес, этот ваш противный скрип колес, весна, солнце, вы…
Тиен осекся, вдруг смутившись. Он ощутил, как щеки заливает краска, будто он был юнцом, еще не познавшим женщины, будто ему вновь было лет пятнадцать, и это вызвало изумление, а следом и новый всплеск восторга. Риор весело рассмеялся, в душе подтрунивая над собой. Кто бы мог подумать, что он в свои почти тридцать три года еще способен смущаться сорвавшегося с языка признания?!
— Невероятно! — воскликнул советник.
— Тиен, остановитесь!
Риор изумленно замолчал, машинально натянув поводья. Остановились и его воины.
— Что случилось, Ирэйн? — озадаченно спросил советник.
— Мне просто показалось, что вы сейчас закричите это ваше ужасное «эгей», — ворчливо ответила лейра. — Хотела уберечь лошадей от испуга. Ладно я, но бедные животные не причем.
— А себя, стало быть, готовы принести в жертву? — хмыкнул Дин-Таль.
— Не хотелось бы, но если уж кто-то должен стать защитой от вашей мощи, то я готова отдать себя заклание, — с покорностью произнесла лейра, и риор не удержался:
— Вы и вправду готовы принять на себя всю мою мощь? — спросил он, весело поблескивая глазами.
Однако фраза вышла двусмысленной, или же сама лейра Дорин так восприняла ее, но она вдруг поперхнулась и густо покраснела.
— Ну, вы и… пошляк, Тиен!
— Хм… — озадаченно промычал Дин-Таль. — Мне вот любопытно, Ирэйн, о чем это вы подумали, когда я говорил о мощи своих легких?
Женщина воровато скосила на него глаза, после устремила взор в лес и, вытянув руку, преувеличенно громко вскрикнула:
— Ой, смотрите, олень!
Смерд, правивший телегой, хмыкнул, что не укрылось от лейры, и она сердито засопела, но сдаваться не спешила.
— Вы ведь тоже его видели, риор Дин-Таль?
— Кого? — скрывая ухмылку, серьезно спросил советник.
— Оленя, конечно!
— Нет, но я видел лису, — отозвался риор. — Лисы, знаете ли, те еще плуты, так и норовят заморочить голову честному…
— Оленю?
— Почему оленю? — опешил Тиен.
— Вы видели лису, я оленя, — пояснила Ирэйн. — А смотрим мы друг на друга.
— А вы еще и грубиянка, — прищурился советник, и тут же возмутился: — Побойтесь Богов, лейра Дорин, я даже не женат, а вы из меня оленя сотворили.
— Рогов бояться, в храм не ходить, — хохотнул возница и бросил взгляд через плечо: — Простите, высокородный риор, ни со зла я.
Дин-Таль отмахнулся, он дерзости в словах смерда не усмотрел. Да и не хотелось портить чудесное настроение раздражением из-за беззлобной шутки.
— Видно, потому высокородный риор до сих пор туда не вошел, — улыбнулась лейра. — Однако любопытное сравнение между обманутым мужем и благородным животным.
Советник с охотой вернул ей свое внимание.
— Стало быть, Ирэйн, вы считаете меня благородным мужем?
— Вы не муж, Тиен, вы не бывали в храме, — заметила лейра.
— И все-таки я муж, — усмехнулся риор. — Не супруг, но муж без всякого сомнения. Посмотрите на меня и осмельтесь мне возразить, говорливая лейра, — в голосе его послышался вызов, но без всякой злости. Однако вид советника стал до невозможности напыщенным, и Ирэйн, закрыв рот ладонями, рассмеялась. — И что вас так позабавило, невыносимая женщина?! — возмутился Тиен.
Но она не спешила ответить. Женщина заходилась в веселом смехе, и Дин-Таль с улыбкой наблюдал за ней, ожидая, когда лейра будет готова продолжить беседу. Видеть женщину такой живой было приятно. Он вдруг понял, что готов стоять на голове, лишь бы лейра Дорин больше не была похожа на тень, чтобы глаза ее сияли так же ярко, как сейчас, и с лица не сходила улыбка.
Проснувшись утром, Тиен обнаружил свою соседку по комнате молчаливой и задумчивой. Он подумал, что его опасения оправдались, и женщина, обдумав за ночь все, что он рассказал, разочаровалась в высокородном риоре, любовь к которому привела ее в Тангорскую крепость. Дин-Таль и сам был от себя не в восторге.
Собрав в своем повествовании воедино все, к чему был причастен, советник лиори Эли-Борга ужаснулся тому, сколько судеб искалечила одна-единственная подлость, сотворенная также из любви и ревности. Ирэйн не сделала и сотой доли того, что сделал он.
И теперь, глядя на Ирэйн, спрашивал себя: а достоин ли он ее любви? Достоин ли он, Тиен Дин-Таль, того, чтобы ради него шли на преступление, рисковали своей жизнью, чтобы спасти его жизнь и бежали в руки палача, лишь бы уберечь от неприятностей? Достоин ли он прощения за собственное лицемерие, когда имея на душе более тяжкий грех, он желал смерти лейре, чьими силками стала любовь к нему?
— Я стану таким, каким мог бы быть, — пообещал себе советник. — Я буду тем, кто достоин.
А за завтраком риор не выдержал. Он наблюдал за тем, насколько лейра кажется отчужденной, и утвердительно произнес:
— Я стал вам не приятен, Ирэйн.
Она удивленно распахнула глаза и некоторое время недоуменно рассматривала Дин-Таля. От этого взгляда ему стало неловко, словно сказала какую-то глупость. Наконец лейра улыбнулась и ответила:
— Вы ошибаетесь, Тиен. И именно поэтому я не хочу сближаться с вами, даже как с другом. Мы уже говорили об этом. Я слишком долго забывала вас, и теперь не хочу болеть снова. Одно ваше появление выбило почву из-под моих ног. Вскоре мне предстоит вернуться в темницу, и я не хочу вновь гореть в том огне, в каком уже сгорала до пепла. Вы добры и благородны, но ваша судьба ведет вас в иную сторону. Не пройдет и недели, как вы позабудете обо мне, а мне жить с тем, что я успею себе вообразить за время нашего путешествия. Лишь поэтому я не хочу вести с вами долгих бесед и быть окруженной вашей заботой.
— Не будем судить о будущем, пока оно не наступило, — советник накрыл руку Ирэйн ладонью и слегка сжал. — Мне приятно разговаривать с вами, и мне нравится заботиться о вас. Не закрывайтесь в свой панцирь, прошу вас. Давайте жить сегодня.
Женщина вымучено улыбнулась, но кивнула и ответила:
— Возможно, вы и правы, Тиен. В конце концов, впереди у меня беспросветная тоска узилища, так почему бы не воспользоваться краткой передышкой и не вспомнить, что бывает совсем иная жизнь?
На том и порешили. Дин-Таль испытал облегчение, поняв, что его опасения были напрасны, а лейра Дорин позволила себе вздохнуть полной грудью…
