День катился удивительно быстро. Лейра Дорин приводила себя в порядок, скрывшись в той части дома, где для нее приготовили большую лохань с горячей водой. Помогать ей отправилась младшая дочь Власта, еще не достигшая брачного возраста, но уже имевшая сердечного дружка, о чем, краснея, поведала Ирэйн, пока поливала гостью из деревянного ковша.
Лейра, столько времени пребывавшая в странном состоянии полусна, сейчас, словно спеша получить от жизни все, что могла, щебетала подобно птице по весне. Она успела поговорить с хозяйкой дома, даже взялась ей помогать в готовке, пока Власт с двумя сыновьями таскали воду.
— Ручки порежете! — чуть ли не в священном трепете восклицала супружница Власта. — Что ж вы за нож схватились?
— Я вам сейчас расскажу одну тайну, Ринта, — доверительным тоном произнесла Ирэйн, — а вы ее никому не передавайте.
— Обещаю, — кивнула женщина и застыла, готовая выслушать нечто совсем уж этакое.
Лейра склонилась к ней и, понизив голос, сказала:
— Знатные дамы из костей и плоти, Ринта. Они даже ходят в ночную вазу, когда появляться на то надобность. И руки у них не только для того, чтобы класть в рот нежные сласти. А лиори вообще с мечом, как иная швея с иглой обращается. Так врага распишет, что его потом ни один портной сшить не сможет. А она, между прочим, тоже лейра. — После отстранилась и с иронией добавила: — Так что не рассказывайте мне про руки лейр, я про них знаю побольше вашего. Показывайте, что мне нужно делать.
— Уж лучше б посидели да отдохнули с дороги, — ворчливо ответила Ринта, немного задетая тем, что обманулась в ожидании великой тайны.
— Если бы вы знали, сколько времени я сидела и ничего не делала, вы бы сами нашли мне работу, — усмехнулась Ирэйн. — Хватит с меня безделья, я хочу принести хоть какую-нибудь пользу.
После этого крестьянка сдалась и вручила лейре овощи, показав, что с ними надо делать. Что толку спорить со знатной дамой? Вечно у них свои капризы. Пусть делает, что хочет.
— Благодарю, — мило улыбнулась Ирэйн и принялась за дело.
Тиен следовать примеру своей спутницы не стал, он предоставил возможность трудиться хозяину дома и своим ратником, но последние занялись лошадьми и болтовней с местными жителями, умело уходя от ответов на вопросы, и больше выспрашивая о житье-бытье крестьян. Они слушали сплетни и отпускали не слишком приличные шутки, от которых краснели любопытные девицы и от души хохотали мужики.
Советник же удобно устроился на лавке у окошка. Он слушал в полуха разговор Ринты с Ирэйн и думал, рассеянно поглядывая в окошко. Размышлял Дин-Таль о скором будущем, которого было не миновать, и ловил себя на мысли, что не хочет, чтобы лейру Дорин возвращали в узилище. И теперь, когда риор осознал, что его тяготит скорое расставание, отчаянно искал доводы в пользу того, что изменница искупила свою вину. Он видел искреннее сожаление узницы о том, что она не нашла в себе сил противостоять предателю и позволила втянуть себя в гнусное дельце. Наверное, это и послужило тому, что теперь она готова была биться за свое достоинство, даже заведомо зная, что проиграет.
«Лучше смерть», — вспомнил Тиен и передернул плечами. Он не то, что не желал лейре смерти, ему вдруг стала невыносима сама мысль, что такое может случиться, если Ирэйн не увидит иного способа остаться вне зависимости от чужой воли. И Шамиса Дин-Таль сейчас не просто презирал, он его ненавидел всей душой. И при воспоминании о том, какой он нашел узницу в подземелье, а главное, что ей пришлось пережить перед тем, как очутиться там, и яростный гнев охватывал высокородного риора. Если кому он и желал смерти, то это было смотритель Тангорской крепости.
— Жестокий ублюдок, — проворчал себе под нос советник и перевел взгляд на женщин.
Вид лейры, старательно резавшей овощи, вызвал в душе теплую волну, вдруг захлестнувшую мужчину настолько, что ему захотелось подойти к ней, и, обхватив руками за плечи, прижать спиной к своей груди. Он даже приподнялся над лавкой, но опомнился и сел обратно, вновь устремив взгляд в окно. Смущать Ирэйн, трепетно относившуюся к собственному достоинству, на глазах крестьянки советник не хотел. Впрочем, он и сам ощутил смятение от собственных мыслей и неожиданного желания, мало напоминавшего просто доброе участие. И когда сообщили, что лохань полна горячей воды, и лейра, вернув нож Ринте, устремилась в указанном направлении,
Тиен даже вздохнул с облегчением.
Дин-Таль, вдруг потерявший смысл сидеть в доме, вышел на улицу. Он повертел головой, отыскивая, куда направить стопы, но так и остался стоять на месте, пригвожденный очередным открытием — ему не хватало Ирэйн! Невероятно, невозможно и до крайности странно, но это было именно так. За все время, что они провели в пути, советник привык к тому, что белокурая лейра постоянно рядом. Они ехали на одной лошади, спали в одной комнате, потому что Тиен опасался оставить беглянку одну, в харчевнях и трактирах сидели друг напротив друга, даже сейчас, пока не ушла мыться, женщина находилась всего в нескольких шагах от него. Дин-Таль мог наблюдать за ней, мог разговаривать, мог просто молчать, но вдвоем, а сейчас, оставшись наедине с собой, риор ощутил пустоту.
— C ума сойти, — буркнул он. — Как такое возможно? Всего несколько дней…
Дней выходило чуть больше, чем он подумал сначала. Еще в первый день, как он появился в Тангорской крепости, их встреча ошеломила его. Это было подобно тому, как залежавшийся на ветках снег сбивают ударом палки. Так и с него в то мгновение будто осыпался прах прошедших лет. И сейчас Тиену показалось, что он, как и лейра Дорин, пребывал долгие годы в добровольном забытьи, забыв, что вокруг бьет ключом жизнь.
— Проснулся, — хмыкнул Дин-Таль.
Он вновь огляделся, после поднял голову и прищурил один глаз, глядя на солнце. А жизнь-то и вправду разливалась вокруг щедрым фонтаном яркого света. В душе риора не осталось уныния, исчезла многолетняя тоска, которой он привязал себя совсем к другой женщине. Советник больше не искал взглядом черноволосую женщину, не стремился найти кого-нибудь, хоть отдаленно напоминавшую лиори. Цепь, так крепко державшая его на привязи много лет, оборвалась. Тиен, наконец, окончательно отпустил Альвию Эли-Борг и испытал от этого невероятное облегчение. Даже больше, он понял, что ему нужна совсем иная женщина: теплая, живая, порой наивная, с такой же исковерканной душой и изломанной жизнью.
— Ирэйн, — с улыбкой прошептал Тиен Дин-Таль и тут же одернул себя. Рано было делать какие-то выводы, они слишком мало знали друг друга… — Десять лет не так уж и мало, — усмехнулся советник.
Но вновь заставил себя собраться. Для начала нужно было добиться освобождения лейры Дорин от всяких обвинений и наказания, и уже после решать, что происходит между ними. До той поры, как и говорила Ирэйн, не стоило бередить ее душу мыслями и чувствами, так неожиданно взбудоражившими риора. Да и себя тоже. Он уже страдал по недостижимой для него женщине, повторять этот опыт не хотелось.
— Архон, — выругался Тиен. — Я ее вытащу, обязательно вытащу…
