За столом сидели только родители. Младшую дочь Власта услали спать. Сыновья же сидели со всеми вместе, но чувствовали себя неловко при знатных гостях, и это было заметно, потому и их не стали неволить. Кроме Нэйты у ее родителей была еще одна дочь, но она вышла замуж за парня из соседней деревни и жила там, так что на тайную свадьбу их с мужем звать не стали. А единственный сын служил в одной из пограничных крепостей Эли-Борга.
— Как дети подальше уедут, так мы о свадьбе объявим, — говорил Власт, щедро разливая по стаканам наливку. — Тогда и отпразднуем, как полагается. Может, останетесь с нами? Без вас бы и праздновать было нечего.
— У нас спешное дело, — ответил Тиен. — Завтра мы покинем вас.
— Эх, жаль, — вздохнул отец Нэйты, рыжий мужик с ясными васильковыми глазами. — Вот бы нашему риору нос утерли…
Кстати сказать, Нэйта и вправду оказалась красавицей. Когда она сняла с головы покров, казалось, от ярко-рыжего цвета ее волос стало светлей в сумрачном доме. И глаза у нее были отцовские — васильковые, большие и наивные, обрамленные длинными, на удивление, темными ресницами. Задорные веснушки, щедро покрывшие нос и щеки девушки, вызывали умиление. А у нас, пухлые, нежно-розовые, словно летняя заря, навевали мысли о поцелуях.
Ирэйн, разглядев Нэйту, бросила тревожный взгляд на советника, но он был занят разговором с Властом, и на девушку не обращал никакого внимания. Только раз, когда подняли простые деревянные стаканы, Дин-Таль произнес:
— Боги подарили Стину хорошую жену. Пусть красота ее не увянет и продолжает радовать глаз ее мужа. — Показав этим, что прелесть юной жены он все-таки заметил.
— А уж какая красавица вам досталась, высокородный риор. Будто роса летняя, вот какая ваша лейра, — разулыбался Власт. — Смотрю и налюбоваться не могу.
Только худенькая больно. Вот немного мяса нарастить, и краше точно не найдете. Верно говорю, риор советник.
— Ах, ты ж охальник, — прищурилась Ринта. — А жена твоя не красавица?
— А ты у меня ягодка сладкая, — хохотнул смерд. Он сгреб жену в объятья, смачно поцеловал в губы, и румяная, но довольная супружница была укрощена.
Несмотря на отсутствие шумного гульбища, за столом было весело. И пусть знатные гости больше молчали, но они получали удовольствие от того, чему стали свидетелями. Смеялись шуткам, порой столь неприличным, что нежной лейре стоило бы залиться краской и сбежать подальше от распоясавшихся невеж, но Ирэйн заливисто хохотала, слушая Власта и отца Нэйгы. Она какое-то время поднимала свой стакан наравне со всеми, но как только хмель начал брать верх над разумом, отказалась пить дальше.
— Ну, за молодых, благородная лейра!
— Ну, еще хоть глоточек!
— Нет, — ответил на все восклицания смердов Тиен, отодвигая в сторону руку Власта с бутылью.
— Тогда скушайте еще ножку, — не стала упорствовать Ринта. — Курочка-то какая хорошая была. С любовью растили, оттого и нежная такая.
— Я скоро лопну, — пообещала Ирэйн, но от куриной ножки отказываться не стала.
— Все в нужное место уляжется, — заверила ее мать Нэйты.
— Точно! — поддержал супружницу смерд. — Глядишь, и сидеть мягчей станет, как мясо-то нарастет. Неудобно, чай, на косточках-то? — подмигнул он гостье.
— А бока-то как нальются! Ух и обнять, как приятно станет! Вон, моя Ринта, на баба — ягодка спелая! — надрывался хмельной Власт.
Советник несильно ударил ладонью по столу, привлекая к себе внимание, и велел:
— Довольно. В лейре Ирэйн изъяна нет. Боги хорошо потрудились, создавая эту женщину. Она уже прекрасна и душой, и лицом, и телом.
— Вы, правда, так считаете? — лейра подняла на него взгляд.
— Не покривил ни словом, — ответил ей советник.
— А никто и не спорит, — ударил себя в грудь кулаком отец Нэйты. — Мы ж не со зла, только от заботы.
— А давайте выпьем за Богов наших! — живо откликнулся Власт. — Вот уж кто творитель великий. Что не создадут, все диво.
Против этого никто возражений никто не имел, и стаканы подняли все, кроме Ирэйн. Она просто покачала в воздухе надкусанной куриной ножкой. И веселье пошло на новый виток. Смерды разошлись уже не на шутку, и от возгласов звенело в ушах. Тиен обернулся к лейре, увидел, как она прикрыла зевок ладошкой, и поднялся из-за стола.
— Мы оставим вас, — сказал он.
— Еще посидите, прошу вас! — воскликнул Власт.
— Нам рано в дорогу, — ответила Дин-Таль. — Благодарим за стол и веселье, но настаивать не стоит.
После этого удерживать знатных гостей не стали. Но в комнатушку под крышей они сразу не вернулись.
— Я хочу немного прогуляться, — сказала Ирэйн. — В голове шумит от криков и наливки.
— Желание дамы должно быть исполнено, — улыбнулся Тиен, — так учит нас Свод правил любезного поведения.
— Но если вы хотите отдохнуть…
— Я хочу угодить вам, Ирэйн, — признался советник. — Этого мне хочется больше, чем спать.
— Угождайте, — чуть надменно позволила она, и рассмеялась, глядя на изящный поклон риора. — Но сначала я хотела бы вымыть руки, тряпки, предложенной хозяевами было явно недостаточно.
— Как пожелает, благородная лейра, — не стал спорить Тиен.
Вскоре они выбрались из дома, ходившего ходуном от взрывов хмельного смеха, но из калитки так и не вышли, опасаясь переполошить собак, а следом и всю деревню. Советник присел на крыльцо, и когда Ирэйн хотела последовать его примеру, он перехватил руку лейры и потянул к себе на колени. Впрочем, без всякой задней мысли.
— Простудитесь, — сказал высокородный риор. — Я теплый и не такой опасный для вас, как ночной весенний воздух.
— Вы опасней, Тиен, — не согласилась женщина, — но ваше тепло и удобство неоспоримо.
— Тогда воспользуйтесь ими, — улыбнулся советник. — Руки я обещаю убрать подальше.
— Можете не убирать, — смущенно потупившись, ответила Ирэйн. — Вдруг я покачнусь и соскользну на землю.
— Этого я допустить не могу, — произнес риор и обнял женщину. — Теперь вам ничего не угрожает.
Лейра отрицательно покачала головой, вновь не согласившись с советником. Рядом с ним она была уязвима. Но защитить от того, что бушевало внутри Ирэйн, риор Дин-Таль был не в силах, и она не стала ничего пояснять. Просто прижалась к нему, прикрыла глаза и затихла, наслаждаясь кратким мгновением своего маленького счастья.
Ладонь Тиена скользила по ее спине, поглаживала ласкающим жестом. Он слушал тихое дыхание своей спутницы и смотрел на далекие звезды. Сейчас даже не верилось, что скоро все закончится, и лейру Дорин заберут у него и вернут в узилище, чтобы оставить там до конца ее дней. Риор не хотел такого конца, уже не хотел. Если во время побега ему хотелось защитить бесправную узницу от жестокости и домогательств смотрителя Тангорской крепости, то сейчас он терялся среди обилия чувств, которые будила в нем эта женщина, и среди них не было желания скорого расставания. Даже сожаления об этом не было, потому что в душе все больше укреплялось иное желание — добиться ее прощения и освобождении.
