О Дин-Оссене советник не знал ничего. Этот род не присылал своих отпрысков на обучение в Борг. Впрочем, это была честь и особая награда за заслуги и доблесть рода. Отправить сына в замок лиоров означало, что его будущее уже решено, и маленького риора ожидает высокая должность. Не сразу, разумеется. Сначала юноши становились помощниками сановников, послов и смотрителей. И если молодой риор не был глупцом и не разменивался на поведение и поступки, которые порицались законами и устоями, то вполне мог занять высокий пост и оказаться в круге лиц, облеченных доверием правителя.
Из всего этого следовало, что род Оссен ничем не привлек внимания лиоров за все время своего существования: ни на войне, ни в мирной жизни. Если уж местные риоры не стремились прославить свое имя, значит, их устраивало прозябание в неизвестности. Впрочем, амбиции у знати имелись, это было данностью. Тиен ярко представил жалобы на несправедливость Богов и лиоров, после снова посмотрел на трещины и усмехнулся. Значит, нерадивый хозяин. Хотя надменности это не исключало. И злопамятности. Об этом говорили поборы с крестьян, из-за которых риор лишился облюбованной игрушки.
— Хорош, — подвел итог своим умозаключениям Дин-Таль. — Просто чудо, как хорош.
Четыре всадника остановились перед воротами. На груди высокородного риора красовался медальон, обозначавший его высокое положение. Однако на стражу блеск золотой побрякушки впечатления не произвел. Риор, стоявший под воротами, был в сопровождении всего двух воинов, на нем не было богатого плаща, отороченного мехом, и его лейра больше походила на смазливую крестьянку. Что это за риор? Смех один, а не высокородный.
Дин-Таль усмехнулся, явственно представляя ход размышлений стражников. Он кивнул одному из своих ратников.
— Ну-ка, покажи деревенщине, кого они не замечать изволят, — насмешливо произнес советник. — Да так, чтобы даже я сам испугался своего величия и умилился честью, какую оказываю этому замшелому замку своим появлением.
— Сделаем, — осклабился воин и выехал вперед.
Ирэйн, слушавшая их разговор, вздернула подбородок и окинула закрытые ворота высокомерным взглядом. Тиен подумал, что если бы он был воротами, то после такого взгляда непременно бы покрылся ржавчиной и осыпался под ноги величественной лейры. Ей было у кого учиться такому взгляду. Дин-Таль хмыкнул, уловив знакомый холод в глазах лейры Дорин, но вдруг поежился и понял, что ему больше нравится взгляд Ирэйн, становившийся чуть лукавым и теплым, когда на душе женщины становилось легче, и она ненадолго забывала о скором будущем и встрече с правящей кузиной.
— Эй! — заорал ратник, подъехавший к воротам. — Заснули, невежды?! Или вы, черви из отхожей ямы, не видите, кто стоит у ваших ворот?
— Нам без разницы! — крикнул в ответ стражник. — Убирайтесь, покуда целы!
Риор Дин-Оссен гостей не ждет!
— У тебя, боров, глаза жиром затянуло?! Ты самому советнику нашей госпожи отказывать смеешь?! Или в своей чащобе не знаете, как выглядит знак лиори?! Открывай, пес!
— Прямо-таки и советник, — менее уверенно не поверили с надворотной башни.
— Мне вообще не страшно, — заметил Дин-Таль. — И плакать от умиления не хочется.
Второй воин риора, услышавший замечаний хозяина, не ожидая указания, выехал вперед и разразился грязной площадной бранью, обещая нерадивым подданным госпожи Эли-Борга кары, самой безобидной из которых было «согнуть пополам и вытянуть поганые кишки через то место, где у стражей находится разум». Впрочем, это было не только самым добрым обещанием, но и самым вежливым. И если с ворот поначалу пытались отвечать, то спустя пару минуту влезать во вдохновенную речь ратника не осмеливались.
— Вот теперь я сам себя боюсь, — ошеломленный огненной речью своего воина, пробормотал Дин-Таль и передернул плечами: — Бp, лишь бы ночью не приснилось.
Лейра Дорин, сидевшая в на своей лошади надменным идолом, спустя многозначительное и яркое вступление в угрозах ратника, растеряла весь апломб.
Рот ее приоткрылся, глаза распахнулись в изумлении, и нежная белизна ее кожи сменилась ярким багрянцем. Ирэйн, бросив поводья, ненадолго закрыла уши ладонями, но любопытство оказалось сильней, и она вновь прислушалась.
— Неужто так можно сделать с обычным человеком? — в удивлении спросила она, внимая красочному описанию изуверств, которым непременно подвергнут отупевших стражей, если они не осознают всей важности настоящего момента.
— Не уверен, — с сомнением ответил Тиен. — Хотя… Если озадачиться…
— Не надо, — гулко сглотнула Ирэйн. — Уж больно страшно.
— Но впечатляет! — сверкнул улыбкой советник. После указал кивком на ратника: — Какое богатое воображение, какое красноречие! Выдам-ка я ему, пожалуй, пару лишних монет. Даже гордость взяла.
— Ох, — вздохнула лейра. — Меня уже подташнивает.
— Да, пора унять этот ураган, — согласно кивнул Дин-Таль и поравнялся с ратниками. Он поднял руку, приказывая ратнику замолчать, и гаркнул: — Открыть ворота, сволота!
Несколько томительных мгновений над замком и перед ним царила мертвая тишина, а потом… послышался скрип, и ворота открылись. Советник криво усмехнулся и бросил одобрительный взгляд на ратника с богатым воображением, тот скромно потупился.
— Если бы я знал, что лейре Дорин можно браниться, я бы и не такое сказал, — проворчал первый воин.
— Ты слаб на язык, — покровительственно произнес второй.
— Зато на руку крепок, — прищурился первый и сжал кулак.
— Молчать, — приказал Дин-Таль и, дождавшись Ирэйн, направил коня в замок.
Вскоре он, стоя во дворе Оссена, оглядывал суровым взглядом лица стражников.
— Где ваш риор? — с ноткой раздражения вопросил советник. — Отчего он не спешит навстречу? Или вашего хозяина, как и вас, воспитывали свиньи?
Ответом ему стала тишина. Похоже, хозяина не спешили беспокоить важным сообщением о появлении высокого гостя. Привыкли, что выше их риора только Боги, и, наверное, его бы ни за что не впустили, несмотря на красноречие и дар убеждения воина Дин-Таля, но путников было всего четверо, включая женщину. К тому же любопытство и опаска допустить промашку сыграли свое дело, и стражники все-таки открыли ворота, полагая, что сумеют спровадить чужого риора, как только поймут, что он самозванец. Однако медальон его рассматривали с особым интересом. И чем больше глядели на оскаленную голову варлаха, тем больше верили в то, что в их захолустье занесло столичного вельможу.
— Доброго дня, риор Дин-Таль.
Советник обернулся на голос и увидел стража с изувеченным лицом и обрубком на месте правой кисти.
— Где получил увечье? — вместо ответного приветствия спросил Тиен.
— Равнина Фаргира, высокородный, — произнес страж. — Шел за вами, риор советник еще в самой первой схватке. Из сечи вытащил риор Дин-Вар, я рядом с ним бился. Славная была сеча.
