— Доброго дня, риор Дин-Роэн, — приветствовал человека-гору советник. — Благодарю за заботу, со мной все хорошо, я укрылся в Тангорской крепости.
Роэн обладал внушительным телосложением. Рост его был огромен даже для высокородного риора, но кроме этого градосмотритель явно обладал отменным аппетитом, и его объемное чрево было тому доказательством. Дин-Таль попытался представить доспехи, в которые можно было впихнуть столь солидного мужа, и пришел к выводу, что вместить Дин-Роэна способен только шкаф, не меньше. Он невольно хмыкнул, но спрягал смешок за покашливанием и приветственным легким наклоном головы.
— Вы простыли, — мрачно констатировал смотритель Тангора. — Архонова непогода добила вас, риор советник. Мой долг исцелить вас, иначе что я скажу госпоже, если она спросит: «Что ты сделал, Гифрен, чтобы спасти моего советника, которого я доверила твоим заботам?». И что я смогу ответить Перворожденной, риор Дин-Таль? Нет уж, я спасу вас от гибели!
Тиен поперхнулся, даже не найдя, что ответить на эту самоотверженность, и поплатился на растерянность крепким объятьем, в которое его захватил тангорский исполин, разом лишив советника всего воздуха в легких.
— Вы в своем уме? — просипел Дин-Таль в тщетной попытке освободиться из рук Роэна.
— Я радею за ваше здоровье, — наставительно ответил градосмотритель.
— В своем радении вы лишите меня жизни, — возмутился советник, но сдался, поняв, что смотритель Тангора полон служебного рвения. Тиен расслабился и покорился: — Исцеляйте. Только дайте мне идти собственными ногами.
— Вы в силах? — забеспокоился Дин-Роэн.
— Будьте уверены, — заверил его советник, и великан сдался, нехотя выпуская добычу из рук.
— Но я буду приглядывать за вами.
Дин-Таль не ответил. Он жадно набрал полную грудь воздуха, после шумно выдохнул и обеспокоено покосился на градосмотрителя, уже опасаясь, чтобы тот не углядел новых признаков скорой смерти советника лиори. Дин-Роэн заботливо поддержал его под локоть, но этим ограничился. Тиен хотел закатить глаза, но передумал. Близость градосмотрителя вынуждала быть начеку. И как бы он ни бесился в душе от ненужной заботы, ощущая себя трепетной лейрой, но лицо его осталось непроницаемым.
— Моя матушка знала рецепт отличного снадобья и передала мне его перед своей смертью. Будьте уверены, риор советник, как только вы отведаете его, вас уже будет сложно удержать на месте. Невероятная бодрость! И никаких следов простуды, — счастливый в своей опеке, заверил исполин. — Дайте мне день, и завтра даже не вспомните о непогоде.
— Архон, — сквозь зубы выругался Тиен. Такого с ним еще не бывало.
Смотрители городов лебезили, заверяли в вечной преданности госпоже, смотрели в рот, или же вели себя спокойно и достойно, но чтобы он ощутил трепет перед тем, кто должен был трепетать под его суровым взглядом, такого еще не случалось. Дин-Таль не боялся Роэна, как противника, но вот как друга… И предчувствия риора не обманули.
— Перво-наперво я вас хорошенько прогрею! — жизнерадостно объявил градосмотритель, стоя в покоях, предназначенных для гостя.
Отойдя на безопасное расстояние, Дин-Таль окинул взглядом Дин-Роэна и сухо ответил:
— Моему здоровью ничего не угрожает, уверяю вас. Оставьте вашу заботу и пусть мне приготовят купальню. Большего не нужно.
— Конечно-конечно, — закивал великан, глядя на советника с умилением, с каким смотрят на неразумное дитя. — Воду уже греют, не извольте беспокоиться.
— Больше ничего не надо, — повторил Тиен, с подозрением глядя на градосмотрителя, тот покладисто кивнул, и это вызвало новый приступ беспокойства.
Роэн вышел из покоев, пожелав доброго отдыха. Дин-Таль еще с полминуты посверлил закрывшуюся дверь, после передернул плечами и проворчал:
— Пожри его твари Архона.
Когда купальня была готова, советник, не более не ожидавший подвоха, разделся и со спокойной душой погрузился в теплую воду.
Он прикрыл глаза, стараясь найти утраченное душевное равновесие. Так он пролежал минут пять, ни о чем не думая, но все более погружаясь в приятную негу.
— Девочки, вперед! — этот громовой раскат раздался столь неожиданно, что Тиен дернулся, распахивая глаза, и едва не нахлебался воды.
Он отчаянной закашлялся, не успев высказать своего негодования, зато смотритель Тангора не дремал.
— Какой дурной кашель’ — возопил исполин. — А вы меня уверяли, что совершенно здоровы. Как не совестно, риор Дин-Таль?! В то время, как на вас лежит доверие нашей госпожи, вы так беспечно жертвуете своим здоровьем! Как хорошо, что самому себе я доверяю больше, чем кому бы то ни было! За дело! — этот приказ относился уже к стайке прислужниц, застывших вокруг купальни, словно ратники перед сечей.
— Вы совсем одурели! — в ярости воскликнул Дин-Таль, прикрыв рукой срамное место. — Все вон!
Прислужницы обернулись к своему хозяину, и тот повторил:
— За дело!
И тут же на высокородного риора, все еще ошеломленного натиском, обрушился поток настоев и горячей воды.
— Вы меня сварите зажив…
Возмущенное восклицание Тиена захлебнулось в следующем повелении градосмотрителя, заглушившем советника. В купальную ворвались слуги мужеского пола со странным сооружением в руках. Дин-Таль успел разглядеть в этом сооружении горку камней. Слуги удалились, и одна из женщин плеснула на камни очередную порцию травяного настоя. Купальня наполнилась ароматным паром.
— Боги, — простонал Дин-Таль.
— Вам рано думать об их царствии, риор советник, — подмигнул Дин-Роэн. — Моими стараниями вы надолго задержитесь на этом свете.
— Опасаюсь обратного, — мрачно пробормотал Тиен.
Он вновь попытался прекратить это лекарское безумие. Порывисто приподнялся, уже не обращая внимания на собственную наготу и ненужные взоры, но вновь погрузился в воду, потому что на плечи ему навалились деловитые прислужницы, не менее своего хозяина радевшие за здоровье важного гостя.
— Вперед! — повелел их полководец, и советника продолжили исцелять.
О, нет, это не было бережным омовением. Никто не желал доставить удовольствия высокородному риору, но спасти и выходить — это сколько угодно. Дин-Таля терли нещадно, будто хотели вместе с «хворью» содрать с него живьем кожу. Ошалелый взгляд советника перебирался с одного сосредоточенного женского лица на другое, и в душе его закипал доселе небывалый гнев. И когда руки прислужниц спустились к сокровенному, риор не выдержал:
— Что, задери вас твари, тут происходит?! — заорал Дин-Таль. — Немедленно оставьте меня в покое!
Прислужницы замерли, дружно посмотрели на хозяина, и тот, задумчиво потерев подбородок, сделал вывод:
— Это зараза выходит из риора советника. Мы на верном пути. Продолжайте!
