— Что?! — подскочил на месте Шамис.
— Они свернули на другую дорогу! Я их на развилке увидел, — быстро и сосредоточенно рассказывал наемник. — Сначала увидел Истона. Потом вижу, мимо него с соседней дороги выворачивают пять всадников и две женщины, они с мужчинами на лошадях сидят. Истон тоже их увидел, они к нему ближе были, так даже рот открыл. Потом показывает мне на плащ, а там дубовые листья. Я даже глазам своим не поверил. Ну и лейра, которая с советником, светловолосая. Вторая баба из простых. С советником два воина, еще один, кажись, калека, а тот, что простуху везет, крепкий и молодой парень. Все вооружены, даже калека.
— Как они могли проехать мимо?!
— Так кто ж знал, что советник путь решит срезать? Там и не дорога толком, тропа больше. Наверное, крестьяне из какой-нибудь деревушки по ней ездят к тракту. Только стемнеет скоро, они вряд ли ночью-то поедут, путь еще не близкий. Истон за ними повернул. Должен метки оставить. Но тут и так понятно, что в гостевой дом заедут.
— Точно они? — все-таки переспросил смотритель, не смея верить в свою удачу.
— Да они! Богами клянусь!
— Тогда и нам тут больше делать нечего. — Шамис обернулся к наемникам: — Уходим!
— На гостевом дворе нападать не стоит, — заметил старшина.
— Знаю, — коротко ответил риор. — Узнаем, где остановились и решим, что делать дальше.
И отряд отправился в погоню за едва не ускользнувшей добычей…
Утро последнего дня их короткого путешествия лейра Дорин встретила у окна, где просидела с того мгновения, как ее спутник, спаситель и похититель заснул после упоительных ласк, которые он дарил женщине с отчаянным пылом и нежностью. Но как только дыхание его выровнялось, и рука, обнимавшая Ирэйн, стала тяжелой, она выбралась из уютных объятий, закуталась в дорожный плащ и села у окошка очередного крестьянского дома, куда их маленький отряд свернул сразу после Малса.
Впрочем, в Малс они заглянули ненадолго. Там Тиен купил простенькую карету, опасаясь, что, узнав Ирэйн, ворота им не откроют, могут и схватить всех, включая риора, пока ни придет лиори и ни скажет, что делать с пленниками. А вот в карету заглядывать не станут, потому что она въезжает вместе с советником и с его поручительства. Это решение было принято заведомо, еще тогда, когда беглецы покинули Тангорскую крепость. Вместе с каретой советник купил и лошадь. Так что последняя часть путешествия для женщин должна была пройти с большим удобством, чем прежде.
Пересчитав оставшиеся деньги, Тиен отвел Ирэйн к портновской лавке. Они успели как раз к ее закрытию, когда с внутренней стороны лязгнул засов. Дин-Таль не стал расстраиваться и опускать руки. Он грохнул кулаком в дверь и гаркнул:
— Открывай, сволота!
Гонор и угроза в голосе сорвали перед высокородными посетителями все засовы, и вскоре они уже рассматривали готовое платье. Советник хотел, чтобы его лейра предстала взору лиори не бродяжкой, а благородной дамой, коей и была рождена. Ирэйн к этой затее отнеслась скептически.
— Не в моем положении являться к госпоже в дорогом платье, риор Дин-Таль, — напоминал ему беглянка.
— Я верю в благополучный исход…
— Вы сильно забегаете вперед в вашей вере, — остановила его женщина. — Вы вдруг ослепли, Тиен…
— Тому есть причина, — улыбнулся риор.
— Полноте, — смущенно потупилась Ирэйн и велела хозяину лавки: — Принести платья менее броские и дорогие. Лучше серого или темного цвета. Без отделки и кружев. Лучше вдовье. В конце концов, я вдова, а не невеста.
Дин-Таль поджал губы, вдруг осознав, что ему неприятно упоминание бывшего замужества. To, что ревнует к покойнику, он уже понял. Поначалу удивился, когда обнаружил, что поминание в разговоре Лотта Дин-Дорина вызывает раздражение. Даже не столько упоминание, сколько та теплота, с которой говорила о нем Ирэйн. «Лотт рассказывал…», «Лотт считал…», «Лотт бы согласился с вами, он думал также…». Лейра Дорин не говорила о муже ежечасно, только когда приходилось к слову, но чем дольше они ехали, тем сильней становилось раздражение. А когда риор понял, что неравнодушен к узнице, то и недовольство упоминанием женщиной покойного супруга стало понятно — ревность. Понимал, что это глупо, но продолжал ревновать. Правда, пытался справиться с этим бессмысленным чувством.
— Ты даже сейчас не можешь забыть о муже? — недовольно спросил он на одной из последних остановок на отдых, когда они удалились от остальных и перемежали беседу поцелуями.
— Только не говори о нем дурно, — взмолилась Ирэйн. — Он был благороднейшим человеком. Лотт всегда был добр и заботлив со мной. И он стал моим первым другом. Мой покойный супруг всегда будет мне дорог.
— А я?
— Ты мое наваждение, — немного грустно улыбнулась тогда лейра. — Или проклятие. Кто знает?
А в лавке и вовсе напомнила, что они всего лишь любовники, и единственный мужчина, которого женщина продолжает считать своим — это покойный муж. Однако Ирэйн не заметила того, как помрачнел Тиен, а он быстро спрятал свое недовольство, не желая расстраивать Ирэйн. И с ее выбором спорить не стал, потому что лейра рассудила верно. Вряд ли Альвия поверит в раскаяние родственницы, если она явится в Борг в богатом наряде. Нет, она права, а он попросту начал забывать, что впереди самое сложное испытание, и придется вырывать у лиори право именно на эту женщину, потому что другой советник уже не хотел. Побеги дали корни, как и предрекал чародей.
И сейчас унылое вдовье платье пепельного цвета висело на спинке стула, ожидая, когда хозяйка наденет его. Лейра зябко поежилась и плотней запахнула плащ. Она обернулась, посмотрела на спавшего риора и залюбовалась им.
— Мой возлюбленный, — прошептала женщина. — Тиен…
Словно услышав ее, советник открыл глаза. Он короткое мгновение разглядывал потолок, после повернулся туда, где должна была спать Ирэйн, и порывисто сел, не найдя ее на кровати. Немного шальной со сна взгляд прошелся по комнатушке, отданной знатной паре хозяевами дома.
— Доброе утро, — улыбнулась ему пропажа.
Риор выдохнул и поднялся с кровати, не стесняясь своей наготы.
— Здесь уютней, чем у меня под боком? — спросил Тиен, подходя к лейре. — Или я слишком громко храпел?
— Ты не храпишь, — ответила она. — Просто… не спалось.
— Волнуешься, — понял советник. Он присел на корточки и взял Ирэйн за руки. — Все будет хорошо, — в который уже раз повторил Дин-Таль.
Он поцеловал сначала одну ладонь лейры, затем вторую и распрямился, потянув ее за собой.
— Ты холодная, как ледышка, — сказал риор, прижав к себе женщину. — А я знаю отличный способ согреться.
— Я тоже знаю этот способ, — хмыкнула Ирэйн. — Он слишком очевиден, чтобы не узнать его.
— И я, как благородный муж, намерен им воспользоваться, — возвестил советник.
