— Нет, — ответил риор. — Я сказал то, что есть, ни покривив душой. Я исполнил волю лиори и нашел невесту, к которой потянулось мое сердце. Лейра Дорин — моя избранница, и я не откажусь от нее и не приму иного выбора, даже если на него мне укажет Перворожденная.
Альвия окинула советника пристальным взором. Казалось, он проник под кожу, пробился сквозь плоть и добрался до самой сути риора. Тиен этот взгляд выдержал и не опустил глаз.
— Нам есть, о чем поговорить, высокородный, — холодно произнесла лиори. — Но разговаривать мы будем позже. Лейра Дорин, поднимитесь.
Ирэйн с тревогой переводившая взгляд с Тиена на Перворожденную, встала с колен.
— Вы добровольно покинули крепость?
Лейра прерывисто вздохнула. Она помнила, как опустилась на дно сундука, и это она сделала добровольно.
— Да, госпожа, — ответила беглянка.
— Стало быть, вы покинули крепость в сознании и не противились намерениям риора Дин-Таля?
— Да, госпожа.
— Вы знали, что совершаете преступление, пересекая ворота Борга?
— Да, госпожа.
— Вы осознавали, что навлекаете на себя мой гнев, когда направлялись в этот кабинет?
— Да, госпожа.
— И все-таки явились. Вы надеялись заслужить прощение своим показным смирением?
Ирэйн вскинула взгляд на лиори. Она нахмурилась, но заставила себя сдержаться, и лишь отрицательно качнула головой:
— Нет, госпожа. Я не искала прощения и готова вернуться в темницу, как только вы прикажите мне это сделать.
— А что же ваш жених?
Лейра Дорин расправила плечи и сделала шаг вперед, непроизвольно закрывая собой Дин-Таля.
— Я прошу о прощении, — неожиданно твердо заговорила она. — Риор Дин-Таль благороднейший мужчина. Он добр и честен. Я могу лишь уповать на милость моей госпожи, и на то, что риор советник будет прощен за свой великодушный порыв.
— О риоре Дин-Тале я знаю достаточно, — ответила Альвия. — И только мне решать, что станется с ним. Однако я рада слышать, что кроме себя, вас заботит еще кто-то.
Ирэйн опустила голову, Тиен же, напротив, ответил возмущенным взором. Ему не нравилось то, что говорила Перворожденная. Она не верила лейре, и чем больше проходило времени, тем больше это становилось заметно. Лиори никогда не задавала праздных вопросов, и если она спросила именно это, значит, для нее было важно узнать, как узница покинула Тангорскую крепость.
— Вас проводят в темницу, лейра Дорин. И там вы останетесь до того момента, пока я не решу вашу дальнейшую участь, — голос Альвии был сух и равнодушен.
Ирэйн покорно кивнула, она не ожидала иного приема, и другого решения тоже. Тиен сжал плечи узницы, нагнулся к ее уху и шепнул:
— Помни.
Женщина полуобернулась, заглянула ему в глаза и вымученно улыбнулась.
— Я помню, — ответила она. — И всегда буду помнить. — После вновь посмотрела на лиори. — Моя госпожа, могу я попросить вас об одной-единственной милости?
— Можешь, — чуть помедлив, кивнула Альвия. — Чего ты хочешь?
— Я бы хотела посетить могилу моего мужа и побыть с ним рядом хотя бы немного, — ответила Ирэйн. — Риор Дин-Таль говорил, что Лотт остался лежать в склепе Боргов. Это великая честь, и за это я хотела бы поблагодарить вас, если, конечно, вам нужна моя благодарность.
Альвия промолчала. И вновь ее пристальный изучающий взгляд не отрывался от кузины. Перворожденная отошла к столу, присела на его край рядом с мужем, и он заговорил впервые за все это время:
— Почему бы нет? В этом нет ничего дурного. Как считает моя госпожа?
— Да, дурного в этом ничего нет, — согласилась Альвия. — Риор Дин-Дорин искренне любил свою супругу, и он заслужил, чтобы его жена оказала уважение памяти мужа.
Ирэйн вспыхнула, словно получила пощечину. Она хотела воскликнуть, что никогда ни на минуту не забывала о Лотте, и что оплакивает его все прошедшие годы, но выдохнула и в который раз покорно склонила голову, не желая злить Перворожденную. Не ей было спорить и указывать госпоже.
— Пусть кто-нибудь из литов проводит лейру Дорин, — закончила Альвия.
Дин-Таль нахмурился, ему эта идея не понравилась. Слишком отчетлива еще
была в памяти поступь телохранителя, направлявшегося к Ирэйн с кинжалом, чтобы избавить госпожу от женщины, наказанной за предательство.
— Я сам провожу, — внезапно сказал Дин-Кейр, следивший за советником. — Литы слишком заняты охраной своей лиори, не за чем отвлекать их от важного дела. А мне заняться нечем. Тем более, вам есть о чем поговорить.
Альвия бросила короткий взгляд на мужа, но кивнула, не имея возражений. Адер подошел к лейре и учтиво поклонился:
— Следуйте за мной, Ирэйн.
Он увидел благодарный взгляд Дин-Таля, усмехнулся и освободил узницу из рук советника, еще державшего ее за плечи. Лейра поклонилась лиори, после улыбнулась Тиену и направилась к дверям в сопровождении Райверна. Дин-Таль обернулся, провожая женщину долгим взглядом. Он ощущал, как в душе его зарождается негодование, и отвернулся от Альвии не только для того, чтобы посмотреть в след дорогой ему женщине, но и собраться с мыслями, чтобы не наговорить лишнего. И когда дверь закрылась, отсекая от его взора узницу, советник медленно выдохнул и обернулся.
Альвия стояла в двух шагах от него, и впервые Тиен не испытал смятения от ее близости. Не появилось желания дотронуться, провести костяшками пальцев по щеке, и тоска не коснулась души, заставляя думать, как могло бы быть, если бы они все- таки успели пожениться. И в серых глазах Дин-Таль больше не искал тепла, он, наконец, согрелся от другого огня. Теперь риора занимали совсем иные мысли, и в сердце царила совсем иная женщина. Перворожденная превратилась из утерянной любви в друга. Такого же близкого и дорогого, как Райверн Дин-Кейр, ее супруг и адер Эли-Борга.
— Итак, — лиори указала на стул, — поговорим.
Тиен остался стоять, но согласно кивнул. Первым речь начать не спешил, знал, что Альвия не станет слушать то, что он хочет ей сказать. Сама задаст вопросы, которые ей интересны, и лишь потом даст высказаться, если увидит в этом смысл. В любом случае, начало не радовало.
— Какая архонова тварь загнала тебя в Тангорскую крепость, когда твой путь пролегал через города Эли-Борга?
Лиори вернулась в свое кресло за столом, уселась и, уместив руки на столешнице, посмотрела на риора. Дин-Таль неспешно отошел к окну, посмотрел на темнеющее небо и усмехнулся, вспоминая свой путь в крепость.
— Боги, Али, Боги, — наконец произнес советник. — К Архону мое появление в крепости не имеет никакого отношения. Само Провидение вело меня в тот день, иначе объяснить не могу. В лес меня загнали воспоминания о временах последней битвы с Эли-Хартом. Там карета намертво увязла в грязи, и я, устав ожидать, когда мои люди вытащат ее, забрал коня у одного из ратников и в одиночестве поскакал до дороги в Тангор. В пути меня застал снегопад, последний снегопад этого года. За белой стеной я вообще перестал что-либо видеть и доверился скакуну. Он вывез меня к крепости. Уставший и злой, я воспользовался твоей грамотой и остался там до утра.
